Академический обмен - Лодж Дэвид (читать хорошую книгу TXT) 📗
Еще через несколько мгновений на лестнице загрохотали чьи-то шаги, и звук в телевизоре переключился на церковный распев. Моррис вышел в гостиную, и в этот же момент из противоположной двери в комнату влетел О'Шей. Бернадетта съежилась на стуле, глядя на обоих мужчин и словно прикидывая, от кого из них ей достанется в первую очередь.
— Мистер Цапп, — задыхаясь, сказал О'Шей, — бьюсь как проклятый, а машина не заводится! Могу я попросить вас подтолкнуть ее? Миссис О'Шей могла бы это сделать, но она сейчас кормит ребенка.
— Может, возьмете мою машину? — спросил Моррис, протягивая ключи.
У О'Шея отвисла челюсть.
— Да это просто божеская щедрость, мистер Цапп, но как я могу взять на себя такую ответственность?
— Будет вам. Я же напрокат эту машину взял.
— А страховка? — И О'Шей принялся рассуждать об этом с такой обстоятельностью, что Моррис стал опасаться за жизнь миссис Райли и прекратил дискуссию, предложив подвезти О'Шея. Рассыпаясь в благодарностях, доктор устремился вниз по лестнице, успев крикнуть через плечо Бернадетте, чтобы она ушла из комнаты Морриса.
— Сиди сколько хочешь, — сказал Моррис девушке и вышел вслед за доктором.
Указывая Моррису дорогу по плохо освещенным переулкам, О'Шей щедро расхваливал его машину, ничем не примечательный и довольно маломощный «остин», взятый напрокат в лондонском аэропорту. Моррис с трудом представлял себе, какова будет реакция О'Шея, когда он подъедет к дому на «лотусе» цвета жженого апельсина с его черными кожаными ковшеобразными сиденьями, дистанционно управляемыми фонарями, фарами под защитными козырьками, элегантными боковыми зеркалами и восьмипрограммной стереомагнитолой. Матерь Божья, да его на месте удар хватит!
— Еще немного вперед, а потом налево, — сказал доктор О'Шей. — А вот и мистер Райли у двери, встречает нас. Дай вам Бог здоровья, мистер Цапп! В такое время не пожалели себя и помогли мне добраться!
— Рад был помочь, — ответил Моррис, подъехав к дому и пресекая попытки взволнованного мистера Райли, явно перепутавшего, кто тут врач, вытащить его из-за баранки.
Все это было совершенно нетипичным для Морриса благодеянием. И осознание этого все глубже проникало в его душу, когда он сидел в холодной и унылой прихожей Райли, дожидаясь, пока О'Шей закончит оказание медицинской помощи, и когда он вез его домой по темным улицам, вполуха слушая устрашающий рассказ о болезни миссис Райли. Он припомнил события сегодняшнего дня — как он помог миссис Лоу в поисках книги для мужа, позволил ирландской девчушке посмотреть свой телевизор, доставил О'Шея к пациентке — и удивился: что это на него нашло? Какая-нибудь ползучая английская болезнь, воспаление чуткости? Надо быть поосмотрительней.
Идти от Хоуганов Филиппу было не так уж далеко, но когда начался дождь, он пожалел, что не вызвал такси. Пожалуй, ему придется всерьез подумать о машине. До сих пор он тянул с этим делом, не желая связываться с американскими продавцами подержанных машин, наверняка более нахальными, алчными и коварными, чем их английские собратья. Добравшись наконец до дома в Пифагоровом проезде, он обнаружил, что забыл ключи от входной двери — только этого ему не хватало напоследок, после того как вечер уже изрядно испортили Чарлз Бун и миссис Цапп. К счастью, в доме кто-то был, судя по доносившейся оттуда негромкой музыке. Однако давить на звонок ему пришлось довольно долго. Наконец дверь отворилась на ширину дверной цепочки, и в проеме показалось испуганное лицо Мелани Бирд. При виде Филиппа она с облегчением улыбнулась:
— А, привет! Это вы!
— Простите ради Бога: оставил дома ключ.
Распахнув дверь, Мелани крикнула через плечо:
— Спокойно! Это всего лишь профессор Лоу! — и пояснила со смешком:
— А мы думали, это легавый. Мы курили.
— Курили? — Тут до его ноздрей дошел едкий сладковатый запах, и он наконец догадался. — А, ну конечно.
«Конечно» прозвучало как попытка продемонстрировать невозмутимость, что на деле обернулось крайним смущением.
— Хотите присоединиться?
— Спасибо, но я не курю. В том смысле, что…
Филипп запнулся. Мелани рассмеялась:
— Ну, хоть кофе выпейте. Травка — по желанию.
— Большое спасибо, но я лучше чего-нибудь перекушу.
Мелани, он не мог не заметить, в этот вечер выглядела особенно привлекательно в своем длинном белом платье балахоном, с распущенными волосами и сияющими, широко раскрытыми глазами.
— Для начала, — добавил он.
— Там с ужина пицца осталась. Если вы едите пиццу.
Конечно, заверил он ее, он просто обожает пиццу. И он последовал за Мелани через прихожую в гостиную на первом этаже, залитую ярким оранжевым светом низко висящей лампы в круглом бумажном абажуре и обставленную приземистыми столиками, тюфяками, подушками, надувным креслом и грубо сколоченными книжными полками — тут же стоял дорогой на вид музыкальный центр, из которого лилась меланхоличная индийская мелодия. В комнате были три молодых человека и две девушки. С последними, Кэрол и Дидри, соседками Мелани, Филипп был уже знаком. Мелани мимоходом представила ему молодых людей, чьи имена он сразу же забыл и стал различать их по замысловатой одежде — один был в военной униформе, другой в ковбойских сапогах и драном замшевом пальто по щиколотку, а третий в черном кимоно; он и сам был такого же цвета и вдобавок в темных очках в черной оправе — на тот случай, если у вас возникнут сомнения относительно его ориентации в расовых вопросах.
Филипп уселся на один из тюфяков, почувствовав, как при этом вздыбился до ушей его английский пиджак. Он сбросил его и расслабил узел галстука в несмелой попытке вписаться в столь элегантно экипированное общество. Мелани принесла ему пиццу, а Кэрол налила терпкого вина из большой бутыли в проволочной оплетке. Он принялся за еду, а другие пустили по кругу то, что, кажется, называлось «косяком». Расправившись с пиццей, он поспешно закурил трубку, таким образом исключив себя из числа принимающих наркотик. Пуская в потолок клубы дыма, он с юмором описал — и это было хорошо принято, — как он остался один-одинешенек в доме Хоуганов.
— Так что, вы пытались закадрить эту дамочку? — спросило Черное Кимоно.
— Нет-нет, я просто с ней разговорился. Кстати, она жена того человека, которого я здесь замещаю. Профессора Цаппа.
Мелани встревожилась:
— Я этого не знала.
— А вы с ним знакомы? — спросил Филипп.
— Немного.
— Да он фашист, — сказала Военная Униформа. — Это всему кампусу известно. Кто ж Цаппа не знает.
— Я как-то ходил на его лекции, — сказал Ковбой. — Зарезал мне курсовую, с которой я у других препов «отлично» получал. Я так ему и сказал.
— А он что?
— Послал меня на хер.
— Во дает! — Черное Кимоно залилось смехом.
— А у Крупа знаете как? — спросила Военная Униформа. — У него студенты сами себе оценки ставят.
— Да будет заливать, — сказала Дидри.
— Ей-Богу, клянусь вам.
— Ну и конечно, все себе высший балл лепят? — спросило Черное Кимоно.
— Вы будете смеяться, но нет. И даже нашлась одна деваха, которая сама себя завалила.
— Иди ты!
— Да говорю вам. Круп пытался ее отговорить, сказал, что уж троечку можно поставить, но она ни в какую.
Филипп поинтересовался у Мелани, учится ли она в Эйфорийском университете.
— Училась. Сейчас у меня вроде академки.
— Бессрочной?
— Нет. Ну, я не знаю. Может, и так.
Как оказалось, все они в прошлом имели отношение к университету, но, как и Мелани, рассказывали об этом неохотно и так же уклончиво говорили о планах на будущее. Жили они исключительно настоящим. Филиппу, вечно с тревогой всматривающемуся в неведомое будущее и с беспокойством оглядывающемуся на прошлое, понять их было почти невозможно. Но с ними было интересно. И легко.
Он обучил их игре, изобретенной им еще в аспирантские годы: согласно правилам, нужно было вспомнить книгу, которую ты не читал; при этом, если находился кто-то, кто читал ее, то очко доставалось тебе. Военная Униформа в компании с Кэрол сразу вышли в победители, набрав по четыре очка из пяти возможных за книги «Степной волк» Гессе и «История О» Реаж соответственно, причем Филипп и в том и в другом случае лишил их последнего очка. Его выбор — «Оливер Твист», всегдашний залог победы — привел к коллективной ничьей.
