Бумажная девушка - Габе О. (читать книги онлайн полностью .TXT) 📗

— Значит, договорились: я помогаю вам вернуть подружку, а вы взамен пишете этот сраный третий том! — подытожила Билли.

— С чего вы взяли, что мне удастся вернуть Аврору? Она по уши влюблена в этого пилота «Формулы 1».

— Я все улажу. Ваше дело — писать книгу. Только без шуточек! Настоящий роман! С соблюдением всех моих требований.

— Что еще за требования?

Она задумчиво погрызла маркер, как ребенок, собирающийся с мыслями, прежде чем сесть за домашнее задание, потом нарисовала большую цифру «1» на бумажной скатерти и заговорила:

— Для начала прекратите делать из меня козла отпущения! Вам что, доставляет удовольствие подкладывать ко мне в постель всех мудаков, какие только существуют на свете? Или вас возбуждает то, что я сплю с женатыми мужчинами, которые устали от жен и используют меня как пикантный способ развлечься и снова почувствовать себя молодыми и свободными? Возможно, ваших читательниц мое невезение примиряет с жизнью, но меня оно выматывает и причиняет боль.

Я не знал, что на это ответить. Сочиняя истории, я действительно не жалел Билли, но какое это имело значение! Она была персонажем романа, чистой абстракцией и существовала только в моей и читательской фантазиях. Все ее горести сводились к черным буквам на белой бумаге. Но вот плод воображения писателя взбунтовался против своего создателя!

Билли старательно вырисовала цифру «2» и продолжила:

— Поехали дальше. К вашему сведению, я еле свожу концы с концами. Я люблю свою работу, но это же онкологическое отделение! Люди страдают, умирают… С меня хватит! Я как губка впитываю тоску и отчаяние пациентов. К тому же влезла в долги, чтобы оплатить учебу! Не знаю, в курсе ли вы, сколько платят медсестрам, — уверяю, они не шикуют!

— Как же вам помочь?

— Хочу перейти в педиатрическое отделение, чтобы видеть жизнь чаще, чем смерть. Я уже два года пишу всевозможные заявления, но эта мегера Корнелия Скиннер каждый раз отказывает — на онкологии, мол, не хватает сотрудников. А еще…

— Что еще?

— …я была бы не против получить небольшое наследство, чтобы поправить свои финансовые дела…

— Послушайте!

— Это же так просто! Достаточно одной строчки! Хотите, я сама придумаю? Вот, например: «Своей единственной племяннице Билли дядя оставил в наследство пятьсот тысяч долларов».

— М-да… То есть вы хотите, чтобы я убил вашего дядю?

— Что вы! Не настоящего дядю! Старого-престарого двоюродного дядю, которого я никогда в жизни не видела, — ну, как в фильмах, знаете?

Довольная собой, она старательно записала эту фразу.

— Ну что, закончили письмо Санта-Клаусу? Можно ехать?

— Подождите, осталась еще одна вещь. Самая важная.

Внизу листа она вывела цифру «3», а следом имя — Джек.

— Значит, так. Хочу, чтобы Джек наконец бросил жену и поселился со мной, — многозначительно произнесла она.

Джек был ее любовником. Красавец мужчина, страшный эгоист, женатый, отец двух маленьких мальчиков. Их отношения продолжались два года, Билли была страстно и мучительно влюблена в него. Этот ревнивый, авторитарный тип вцепился в нее мертвой хваткой: он то признавался в несуществующей любви, то унижал, обращаясь как с любовницей, к которой приходят потрахаться, когда есть настроение.

Я раздосадованно покачал головой:

— У Джека вместо мозгов член.

Через секунду я получил пощечину такой силы, что чуть не свалился с табурета. Я даже не успел заметить, как Билли замахивалась.

Все посетители разом повернули головы, следя за моей реакцией.

«Как можно защищать этого мудака?» — раздался у меня в голове гневный вопль.

«Черт побери, да она же влюблена!» — ответил голос разума.

Билли вызывающе посмотрела на меня.

— Не смейте лезть в мою личную жизнь, я ведь помалкиваю о ваших предпочтениях! Я помогаю вам вернуть Аврору, а вы делаете так, чтобы я каждое утро просыпалась в объятиях Джека, договорились? — вызывающе глядя на меня, спросила Билли.

Она расписалась под импровизированным договором, потом старательно вырезала его из огромного листа и протянула мне ручку.

Я тоже подписал «документ» и, оставив на столе несколько долларов, вышел из кафе.

— Вы дорого заплатите за пощечину, — пообещал я, бросив на нее убийственный взгляд.

— Посмотрим, — бесстрашно ответила она, садясь за руль.

16

Ограничение скорости

— Вы едете слишком быстро!

Прошло три часа.

Сто километров мы ехали вдоль берега моря через Ньюпорт-Бич, Лагуна-Бич и Сан-Клементе, но потом на шоссе начались пробки. Поэтому после Оушенсайда мы свернули на «Калифорнию 78» и направились в сторону Эскондидо.

Билли не отреагировала на мое замечание, и я повторил:

— Вы едете слишком быстро!

— Да ладно! Всего лишь сто двадцать, — возмутилась она.

— Здесь ограничение: девяносто!

— Какая разница! Эта штука отлично работает! — она кивнула на установленный Мило антирадар.

Я хотел возразить, но на табло внезапно загорелась красная лампочка. В моторе что-то зловеще застучало, а вскоре он вообще отказал. Проехав несколько метров, машина резко затормозила, и я не преминул выплеснуть накопившуюся злость:

— С самого начала знал, что это бредовая идея! Мы в жизни не доберемся до Мексики: у нас нет ни денег, ни плана действий, а теперь еще и машина отказала!

— Да ладно, не кипятитесь! Может, удастся починить, — ответила Билли, открывая дверцу.

— Починить? Это «Бугатти», а не велосипед…

Но она без тени сомнения подняла капот и склонилась над мотором. Я тоже вышел на дорогу, причитая и осыпая ее упреками.

— Эти тачки нашпигованы электроникой. Малейшее повреждение, и нужен десяток инженеров только для того, чтобы найти неполадку. Я устал. Возвращаюсь в Малибу автостопом.

— Хотели увильнуть от поездки под предлогом того, что машина сломалась? Ничего не выйдет, — бросила она, захлопывая капот.

— Почему это?

— Я все починила.

— Вы издеваетесь?

Она повернула ключ зажигания, и мотор заурчал. Наша «ракета» снова была готова пуститься в путь.

— Пара пустяков: один из радиаторов системы охлаждения отказал, в результате четвертый турбокомпрессор автоматически выключился, и на табло загорелся аварийный сигнал центральной гидравлической системы.

Я не верил своим ушам:

— Да уж, действительно пара пустяков…

Когда мы тронулись, я не удержался от вопроса:

— Где вы этому научились?

— Неужели не догадываетесь?

Мне понадобилось несколько мгновений, чтобы мысленно пролистать биографии персонажей и найти ответ:

— Ваши братья!

— Бинго! Вы сделали их автомеханиками, а мне передалось их увлечение машинами! — ответила она, нажимая на педаль газа.

— Вы едете слишком быстро!

— Опять эти нравоучения!

Двадцать минут спустя

— А как же аварийный сигнал?

В ответ плутовка только показала язык.

Миновав Ранчо-Санта-Фе, мы стали искать поворот на Национальное шоссе № 15. Было тепло, нежный вечерний свет падал на деревья, на охристых холмах сгущались тени. До мексиканской границы оставалось совсем недалеко.

— Может, выключите эту дебильную музыку? У меня уже нет сил ее слушать, — сказал я, кивнув на радиоприемник.

— Какая изысканная речь! Чувствуется, что говорит писатель…

— Нет, мне правда интересно, почему вы слушаете такую фигню. Все эти ремиксы ремиксов, рэп с его идиотскими текстами, клонированные исполнительницы ритм-н-блюза…

— Прекратите! Такое ощущение, что я разговариваю с отцом.

— А это еще что за хрень?

Она закатила глаза:

— Хрень? Да это же «Блэк Айд Пиз»! [28]