Люси Краун - Шоу Ирвин (книги серии онлайн .TXT) 📗
Болеть в общем-то не так плохо, если не считать самого начала, когда все болит, и тебе на глаза накладывают повязку, и приходят проверять каждые десять минут. А потом мама рядом весь день, каждый день читая вслух, играя в слова, напевая песенки и даже обедая с ним вместе в его комнате. И когда другие дети приходили навещать его, он все рассказывал, сообщая с гордостью, что он чуть не умер, ведь никто из них не находился так близко к смерти.
Альберт Баркер взамен на рассказы о смерти просветил его в вопросе рождения детей. По его словам женщина и мужчина ложатся в постель без одежды и мужчина забирается сверху на женщину и говорит: «Раздвинь ноги» и женщина издает странный звук (Альберт Баркер даже пытался изобразить его нечто похожее на глухой стон, как когда поднимаешь тяжелый ящик). А потом женщина становится такой громадной — и рождается ребенок. Тони был уверен, что Альберт выдумал большую часть всей этой истории, но он не мог поподробнее расспросить его, потому что в этот момент в комнату вошла мама с молоком и печеньем, и он понял, что как и смерть, это была еще одна тема, на которую не говорят в присутствии взрослых.
Альберт Баркер больше не пришел навестить Тони. Дети приходили к больному Тони раз или два, потом исчезали, потому что делать было нечего, кроме как просто сидеть в комнате. Но мама говорила, что все они ждут, когда Тони поправится и сможет выйти на улицу и снова участвовать в их играх, и они снова станут друзьями как было раньше.
Мальчик не очень огорчался тем, что его не навещали, потому что мама была всегда рядом, но Альберта Баркера хотелось повидать еще раз, чтобы все это окончательно выяснить.
Интересно, знала ли об этом Сюзанна Никерсон. Похоже, что она многое знает. Только она совсем не обращала на него внимания. Иногда она плавала с ним или приходила поболтать, но все время она, казалось, искала что-то другое, или ждала телефонного звонка, и если кто-то появлялся, она сразу же уходила.
Жаль, что лето такое короткое. А то он придумал бы, как привлечь внимание Сюзанны Никерсон, если бы у него было чуть больше времени. А зимой все спешат. Зимой все живут своей жизнью и становятся рассеянными. Джеф пойдет в свой колледж и они не будут видеться несколько месяцев. А может не увидятся никогда. Плохое слово, но иногда приходится смириться. Но даже если бы они с Джефом часто встречались, то все равно это было бы не то. Одно дело, когда проводишь с человеком каждый день, совсем другое дело, когда встречаешься с ним раз в несколько месяцев. Через такое долгое время люди уже думают о чем-то другом.
Это была одна из причин, по которой ему не хотелось уезжать в школу — когда он приедет обратно домой, мама тоже будет думать о чем-то другом. Взрослые не придают этому большого значения. Они при расставании просто говорят «до свидания», жмут друг другу руки и думают о том, что может не увидят друг друга долгое время — месяцы, годы — может они прощаются навсегда. Взрослые не умеют дружить. Даже когда умерла бабушка, ее похоронили, но отец почти не изменился. На следующее утро он как всегда за завтраком читал газеты и через день после похорон, как обычно, отправился на работу, а через неделю уже играл вечером в бридж, будто ничего не произошло.
Тони задрожал и поплотнее закутался в одеяло. Он уже жалел, что начал думать о подобных вещах. Но все равно, если умрет его мама, он-то уж точно не сядет играть в бридж через неделю.
Наверное, стоит стать врачом, ученым. Тогда можно изобрести сыворотку, от которой люди будут жить вечно. Можно начать с обезьян. Сначала работать в полной тайне, а потом в один прекрасный день, привести в аудиторию колледжа обезьяну, и все будут сидеть и ждать, что ты скажешь, а ты подведешь животное к кафедре и скажешь: «Господа, сорок лет тому назад я привил этой обезьяне свою секретную сыворотку номер Кью ноль семь. Вы можете заметить, что у нее нет седых волос и она может прыгать с самых высоких деревьев».
Потом нужно будет очень строго следить за тем, кому выдается это средство. Сначала маме и папе, Джефу и доктору Петтерсону, но будет много людей, которым ты скажешь: «Нет, извините, но ее слишком мало для всех». И пусть предлагают взамен все что угодно. И ты не будешь ничего объяснять, хотя у тебя будет каждый раз своя причина.
Он усмехнулся про себя, лежа под кучей одеял и воображая, как будут выглядеть люди, услышавшие: «Нет, ее слишком мало для всех».
Он повернулся на бок и хотел уж было закрыть глаза и предаться мечтам о бессмертной обезьяне, когда вдруг заметил фигуру человека, пересекающую лужайку и направляющуюся к дому. Он на мгновение затаил дыхание и стараясь не шевелиться, наблюдал. И тут он узнал мать, шагавшую по траве в свободном не застегнутом пальто. Был легкий туман, стелившийся по земле, и казалось, что мама плывет ему навстречу по серому озеру. Он молчал, пока она не дошла до самого крыльца. Тут она остановилась, повернулась и несколько секунд напряженно вглядывалась в туман. Было темно, только слабый свет лампы пробивался через занавесы из глубины дома, но мальчик различил улыбку на губах матери.
— Мамочка, — прошептал он тихо, потому что было очень поздно и темно. Но даже этот приглушенный звук его голоса заставил Люси вздрогнуть.
Она подошла к нему, склонилась над постелью и поцеловала его в лоб.
— Почему ты не спишь? — спросила она.
— Я слушал сов, — ответил Тони. — А ты где была?
— Аа, — сказала мать. — Просто прогуливалась.
— А знаешь, кем я стану, когда вырасту? — вдруг спросил ребенок.
— Кем, родной?
— Доктором. Я буду ставить эксперименты над обезьянами.
Мама рассмеялась и провела пальцами по его волосам.
— И когда ты это решил?
— Сегодня ночью, — но он не объяснил почему. Это потом.
— Ну, — сказала Люси. — Тогда это очень важная ночь, правда?
— Да, согласился мальчик.
Она склонилась и поцеловала его. От нее пахло теплом, а пальто издавало аромат хвои, будто она терлась о стволы молодых сосен в лесу.
— Спокойной ночи, доктор. Спи крепко, — попрощалась она.
Люси пошла в дом и Тони закрыл глаза. Он слышал, как мать тихо двигалась по дому, потом свет погас и все затихло. Хорошо, что я проснувшись не пошел в дом к маме. Я бы не застал ее в спальне и испугался бы.
Совы перестали ухать, потому что приближался рассвет. И Тони заснул.
Глава 9
Тони вернулся домой после полудня, намного раньше чем предполагал. Поход намечался на весь день, вместе с пикником на Лукаут Рок на другом берегу озера и посещение пещер. Обед был, и они ненадолго заглянули в пещеры, но Тони даже обрадовался, когда начало моросить, и Берт, который возглавлял всю компанию, в два часа повернул назад и пошел в обратном направлении. Все остальные дети были намного младше Тони, и вся эта толпа мамочек и нянек заставляла Тони весь день одиноко чувствовать себя старшим. Он бы и не пошел в поход, если бы Джеф не взял себе выходной, чтобы поехать к зубному врачу в Рутленд. Мама сказала, что будет занята и он понял, что она хочет, чтобы он ушел. И теперь всего четыре часа и он вернулся в коттедж. Обойдя весь дом, он не нашел там мамы, только на кухне была записка, адресованная ему. Она писала, что поехала в город в кино и что вернется к пяти часам.
Мальчик взял яблоко и вышел на крыльцо. День был холодным и озеро выглядело серым и враждебным. Так хотелось, чтобы выглянуло солнышко и можно было поплавать. Дожевав яблоко, Тони развернулся и запустил кочан в крону дерева. Не попал. Кочерыжка была слишком легкой для точного прицела, решил он. И тут же подумал было отправиться на гостиничном автобусе в город, чтобы там поискать маму. Но потом передумал. Когда он идет искать ее, она всегда сначала улыбается и кажется рада видеть его, но потом обычно говорит: «Тони, ты не должен все время хвостиком бегать за мной». Тони вернулся в дом и посмотрел на часы в гостиной. Вряд ли стоило ехать за мамой в город, если к пяти она уже будет дома. Да и денег на поездку у него не было, и дороги в кинотеатр он не знал. Он еще ни разу не было в кино. Во-первых, он еще слишком мал, как говорил отец. А потом, это плохо для зрения. Папа не одобрял кино. Папа многое не одобрял. Он часто повторял: «Когда вырастешь, Тони. Когда вырастешь». У Тони было чувство, что когда ему будет двадцать лет, ему придется наверстывать столько вещей, которых не одобрял его отец, что у него не будет времени даже для сна. Мальчик вернулся на крыльцо и поставил на грамофон пластинку, которую одолжил ему Джеф. Пластинка называлась: «Схожу с ума от тебя». Тони критично вслушивался в слова, потом включил звук на полную громкость, так чтобы казалось, что в доме идет настоящее веселье. Затем он пошел в комнату матери и взял большое зеркало с ножкой, которое мама ставила у стены, и вынес его на крыльцо. Когда он был младше, не заставая маму дома, он садился на ее кровать и ждал ее, отказываясь двигаться до тех пор, пока на пороге не раздавались ее шаги. Но теперь он был уже достаточно взрослым.
