Из чего только сделаны мальчики. Из чего только сделаны девочки (антология) - Фрай Макс (читать книги онлайн без .TXT) 📗
- И тогда все уйдем, - подтвердила я. - Надо только придумать куда.
- В Мексику, конечно, там хорошо, там лошади и мустанги, - Оксана говорила так, словно и сомнений быть не могло, тихо так говорила и мы сразу поверили, что именно туда нам и надо.
И мы сразу поняли, на кого похож третий нераскрашенный конек на картинке. И все рассказали. Теперь у нас была Тайна на трех коньках.
***
Мы собирали припасы долго, наверное, неделю, потом Лизка сказала, что прямо сейчас уйти не может, потому что завтро кино интересное в клубе, сразу после кино я уйти не могла, у меня был день рождения и я уже пригласила всю поляну.
А после моего дня рождения Оксанина бабушка пришла сначала к Лизкиному деду, потом к моим – Оксана ей все рассказала, мы так и не поняли зачем.
Из дома нас не выпускали целых три дня, Лизка все полола огород и читала книги по списку целый день, а я просто гуляла по двору и делать мне было нечего.
***
Только на четвертый день к нам зашел Лизкин дед и позвал меня в гости, и меня отпустили.
Я уже давно не видела нашу Поляну, из-за забора не считается. Мне казалось, сосны за это время подросли и иголки у них потемнели, как у взрослых деревьев. Я шла за дедом и загребала ногами желтые листья, и ветер был холодный, я даже застегнулась, казалось, воздух стал тяжелее и старше, будто и не три дня не выпускали, а целое лето.
На столе у Лизки стояла банка с яблочным вином.
- Готово, - сказал дед, можно открывать, вот и осень пришла. Кто снимет перчатку?
Мы сразу вспомнили, как убегали от летающей перчатки через окно, я подумала, что дотронуться до этой руки с кривыми пальцами должно быть страшно, но страшно не было. Мало ли что должно. И мы сняли перчатку вместе.
Дед налил нам по целому бокалу – пробуйте, сами собирали.
Вино было сладкое и пахло яблоками и немного землей и травой, оно щипало не только язык, а все внутри, оно было такое вкусное, что мы все же допили. Нам стало немножко жарко, ветер то ли утих, то ли мы перестали его замечать.
Мы вышли на Поляну и хотели прогуляться, но идти почему-то было тяжело и лень и мы легли в траву. Мы долго лежали на спине, а сосны над нами кружились, да и облака двигались только по кругу, как карусельные лошадки.
- У тебя небо кружится? – спросила Лизка.
- Да, и у тебя?
- Да... Слушай, мы из-за этой Оксанки остаток лета просидели дома.
- Да, все лето. А давай ее побьем?
- Ты думаешь? А пошли.
Мы встали, держась за руки, оказалось, когда стоишь на ногах, небо уже не кружится, только земля слегка покачивается, но это ничего.
Мы не помним, как дошли до улицы и оказались у Оксанкиной калитки. Калитка была заперта. Уехали в город? Нет, не может быть, она там прячется от нас. Я взялась за маленький висячий замок и покачала, потом еще, и замок пополз по дужке вниз и открылся. Потом мы, кажется, вошли во двор, влезли в дом через открытую форточку, или еще как-то, никого в доме не нашли, попили воды из ведра и вернулись.
На следующий день Лизкин дед рассказывал, как в дом к Оксане проникли воры, сломали замок, но ничего не взяли, только воду разлили по всей веранде. Мы молчали, кивали – ну надо же, какие воры!
Мне почему-то очень захотелось все рассказать, казалось, если расскажу, то забуду этот холодный и скользкий замок, от которого руке больно.
Но я молчала, и Лизка молчала, мы не хотели просидеть взаперти до самой зимы. Конец лета мы пропустили, Лизкин дед говорил, что прошел Самсон и купаться уже нельзя, желтые листья можно было сгребать в кучу и делать из них ковры в шалашах, но не хотелось, хотелось в город, пусть уже наступит настоящая осень.
Тайну на трех коньках мы больше не вспоминали.
Дорога к морю
Мимо плыли провода, то вверх, то вниз, и луна за проводами то вверх, то вниз, до, соль, ми, опять соль, верхнее до. Ми-соль-ля-до. Очень быстро стемнело, мы едем через пустыню, я засыпаю.
- Кинь мне сигареты, - просит Изабель.
Я нашариваю в кармане пачку и протягиваю ей. Пачка зависает в воздухе, Изабель двумя руками держит руль, очень крутой поворот. До-верхнее до-ре-си. Я смотрю сквозь ресницы на свою руку и вместо своих длинных и смуглых пальцев вижу белую руку Изабель. Я не удивляюсь, так у нас случается. Ми-ре-ми, - пошла ровная дорога, Изабель берет у меня сигарету и закуривает.
- Я сменю тебя, только посплю полчасика, - кажется, я это сказала, а может, подумала?
Я пристраиваю пачку сигарет поближе к Изабель, закрываю глаза и опять вижу провода и луну. Теперь уже много лун на нотных строчках, я слышу эту музыку, ее играют две гитары. Луны бегут по проводам вверх и вниз и медленно вплывают в море. Я иду за ними по морскому дну, я иду за музыкой и надо мной плывут разноцветные рыбы, луны опускаются глубже и я за ними, за мной плывет черный скат, глубина. Море надо мной и море вокруг, а я иду и дышу и играет музыка. Луны освещают морское дно, через глубину идет множество лунных дорожек и у меня есть время пройти по всем, я не тороплюсь. Звук гитар закручивается в волнах, то приближается к самому уху, то всплывает на поверхность и накатывает на берег вместе с волной. Но потом возвращается.
Проснуться. Наверное, Изабель устала, глубина, узкая дорога, ночь.
***
Мы останавливаемся на обочине, выходим из машины, перекуриваем вместе. Почти до конца сигареты мы молчим, я пытаюсь проснуться, Изабель клонит в сон.
- Что тебе снилось? - спрашивает Изабель, докурив до фильтра.
- Море. И луны.
Изабель кивает. Тушит сигарету. – И музыка?
- Да. Гитары.
***
Теперь я за рулем, Изабель перебирается на заднее сидение, становится холодно, я прикрываю окно. Пустынные горы ночью почти черные, только иногда высвечивается светло-коричневая порода. Фонарей нет, я включаю дальний свет, и скольжу меж черных ночных гор, как только что ходила под водой – легко и свободно. На заднем сидении спит Изабель и видит мой сон, как я только что видела ее.
***
Мы познакомились около трех лет назад. У меня тогда был тяжелый период, все было настолько плохо, что дни сливались в один бесконечный день, три часа на сон в сутки не в счет. Мне ничего не снилось тогда, слишком мало я спала.
Не стану рассказывать обо всех своих горестях трехлетней давности, сейчас это значения не имеет.
Именно в то время , в одну такую бессонную ночь я решила поехать к морю. Машины у меня тогда не было, транспорт уже не ходил и я вышла на трассу.
Дорога была пустая, через полчаса мимо меня просвистела машина, обдав меня громкой музыкой из окна.
Я уже хотела идти домой, но следующая машина остановилась. Я подбежала и даже не успела ничего спросить. – Я в сторону моря. Годится? – спросила крашеная блондинка за рулем. Я кивнула и села в машину.
Я была такая усталая, что так и подумала «крашеная блондинка за рулем». От усталости я всегда думаю штампами. Вернее, в то время я уставала и думала такими ужасными фразами из анекдотов.
«Блондинка за рулем» оказалась женщиной лет сорока, светлые крашеные волосы с золотистыми полосками были собраны в высокий хвост. У нее была хорошая улыбка, мне она сразу понравилась. Казалось, улыбка бродит в пространстве отдельно от ее владелицы, которая тем временем смотрит на дорогу и думает о чем-то своем. Чеширский кот, - подумалось мне и я рассмеялась почти громко. Очень смешным мне показался переход от крашеной блондинки к чеширскому коту. Женщина и улыбка посмотрели на меня. Не знаю, что меня заставило говорить такие глупости незнакомому человеку, но я рассказала , почему я смеюсь. И про блондинку, и про кота. Мне должно было быть ужасно стыдно говорить такое, но мне не было. А через минуту мы смеялись вместе.
Я не помню, как заснула в тот день в машине Изабель, помню, что мы больше не говорили, я смотрела в темное окно, а потом...
… потом вдруг стало светло и я оказалась одна где-то в горах. Я постояла, осмотрелась. Что-то мне мешало, что-то тянуло чуть ниже затылка. Мои волосы собраны в хвост. Я никогда не носила резинок, мне сразу захотелось распустить волосы, но вместо моих длинных каштановых волос по плечам рассыпались светлые с прокрашенными рыжеватыми полосками. Я тряхнула головой и пошла по тропинке вниз. Там меня ждали. Меня ждал старик, его лица не было видно из-за бороды и большого белого шарфа. Только глаза. Он указал мне на большую оранжевую птицу – ты полетишь на ней. Если найдешь единственное желтое перо, завтра будет солнце.
