история одного безумия (СИ) - Трещев Юрий (онлайн книги бесплатно полные .TXT) 📗
— И куда мы нисходим?..
— Только не в преисподнюю…
— Вы думаете, ад не существует?..
— После своей крестной смерти Христос сошел во тьму ада один, а вышел со многими погребенными, ожидавшими там его пришествия…
— Говорят, Кириллов описал свое сошествие в ад в мужской версии замогильных записках… он был там три дня и три ночи… просвещал тьму… и тьма отпустила его… она стала небом… а Кириллов вернулся в замок писать плачи… я уже говорил, в городе он был известен своими литературными трудами, вызывающими восхищение и зависть у многих…
— Говорят, у его замогильных записок была еще женская версия…
— Ну да, в женской версии он пророчествовал… и не столько проповедями, сколько своими скорбными плачами… что?.. да, он пел и страдал… страдание проповедует лучше всяких слов… вспомните его плач о нашествии грязи?..
— Ад есть… и он все еще жаждет… помню, я спал и проснулся в жуткой тишине… трепет охватил меня… казалось, в городе не осталось ни живых, ни мертвых…
— Я написал пьесу на этот сюжет… в финале пьесы смерть вышла из преисподней вслед за воскресшими мертвецами… роль смерти играла Ада… свет на сцене погас и занавес опустился, но еще долго был слышен ее скорбный плач… на площади Аду ждала толпа почитателей… Ада пела все тише и тише, привыкала к наступающему молчанию… она была в отчаянии, не могла выйти из роли, бормотала, внутренности мои болят, я страдаю, ограбили меня… и в рай дорога мне закрыта… я пытался успокоить ее, мол, приди в себя, опомнись, чего ты испугалась?.. смерти?.. от страха безумной сделалась?.. удержи слова… утри слезы и радуйся… помню, она вытерла слезы, и голос ее приобрел приподнятость, торжественность…
— И оборвался…
— Ну да… голос ее оборвался… как будто кто-то схватил ее за горло…
— Помню, я расплакалась…
— Я тоже…
— Все пели и плакали…
— Бог в нас пел… не могли мы замыслить и петь то, что пели…
— Наверное, и теперь она где-то поет и плачет…
— Тайна воскресения сокрыта от смертных, но будет явлена им в последний день, когда они ощутят благоухание вечности, и надежды их исполнятся…
— Ну да… и все тайное вдруг станет явным…
— Кто вы, портной или философ?..
— В этой пьесе я не философствовал о боге, я воспевал бога…
— Вы украли эту пьесу…
— У кого?..
— У меня… меня следует изучать, а не обкрадывать… вы заимствовали и название, и интригу…
— Все что-то у кого-то заимствуют…
— А что, пьеса так ужасна?..
— Нет, она нравится зрителям… она возбуждает страх и сострадание… конечно, ее герой чудовище, какое когда-либо появлялось на сцене… земля его вряд ли могла бы носить…
— И какое может быть сострадание к чудовищу?..
— Меня тревожит мысль, что в человеке уже заложена зло… изначально… способность к убийству и ко всякой испорченности… ведь убивал он не случайно или нечаянно…
— Это в нас лишнее… это не от бога…
— А от кого?..
— От ада…
— Нет никакого ада…
— Если нет ада, то нет и рая… ад это наказание, а рай — награда…
— И что вы вынесли из театра от этой пьесы?..
— Страх и сострадание… страдание возбуждает сострадание… и страх, который мы воображаем…
— Вам нужно пошире раскрыть глаза…
— Вы думаете, это исправит мое воображение?..
— Нужно исправлять не воображение, а причину страха…
— Наш страх должен очищаться состраданием, которое вызывается игрой артистов на сцене…
— Ну да, всяким словесными поворотами и изворотами, чтобы оправдать пьесу или ее автора… впрочем, автор вовсе не нуждается в оправдании… а его герой в сострадания…
— Однако зло существует, и это что-нибудь да значит…
— Ничего это не значит…
— Ваш герой чудовище, но умер мужественно, защищаясь…
— Что он защищал, торжество зла…
— Однако я испытывал к нему сострадание, хотя и не хотел бы его испытывать…
— А к моему состраданию примешивалось какое-то странное и неприятное чувство, ропот на провидение и создателя, ведущий за собой тупое отчаяние…
— В чем вина героя пьесы?.. и в чем вина его жертв?.. что это, слепая судьба?.. откуда эта жестокость и жертвенность?..
— Мы найдем основание этой жестокости и жертвенности в вечной связи всех вещей, созданных создателем…
— Я думаю, все закончится к лучшему в этом мире, как и в том… не надо умышленно вызывать в нас ужас… поступки этого чудовища ужасны, но совершались они на сцене и с известной целью… у пьесы есть план действий и за сценой… будет ли он исполнен?… мне и хотелось бы, чтобы автор достиг своей цели, и не хотелось бы этого… ведь могут пострадать невинные люди…
— Не люди, а персонажи… зачем нам все это видеть?.. зачем нужно было строить театр, нанимать актеров?.. публика в театре одна и та же и довольствуется тем, что есть, что дают… народ равнодушен и холоден к театру, театр его не возбуждает и не воодушевляет… народ идет в театр из любопытства или от скуки…
— Ну да… надо же куда-то ходить, на других посмотреть, себя показать…
— Если есть, что показывать…
— Опять вы…
— Театр лишился возвышенных пьес, патетических, трогательных… нечем завлечь зрителя, ввести его в обман, чтобы он трепетал, чувствовал сострадание и ужас от того, что совершается перед ним…
— А что вы думаете об этой пьесе?..
— Пьеса мне понравилась, правда нить действия несколько запутана, однако диалоги изящны и благопристойность вполне соблюдена… что касается актеров, они правдивы, но не всегда… сюжет выбран удачно и интересен, создается впечатление, что все происходит как бы само собой…
— Возможно, вы находились под обаянием игры примадонны, ее изысканности…
— Мне кажется, пьеса страдает от излишка событий…
— Но это неизбежное зло…
— Зачем автор водит жертв из акта в акт, из одной сцены в другую?..
— По-вашему, он должен их сразу убивать…
— Ну да… зал бы рыдал и сострадал…
— А я хохотал бы, как бесноватый…
— Однако становится все темнее…
— Скажите, что происходит?.. я в городе недавно… приехал из провинции… мне сказали в театре идет моя пьеса…
— Во власти города смута… мать мэра чем-то недовольна… неизвестно чем, но, по всему видно, последствия будут печальными…
— Надо бежать к природе, к иллюзиям… к метафизической отвлеченности…
— И все-таки, ад существует… правда, доказать это нельзя, в это можно только верить или не верить…
— Ад — это черная дыра, а рай — это белая дыра нашей галактике… они вращаются вокруг оси мира, или оси зла, как ее иногда называют… ад пожирает материю, а рай ее возрождает… ад мужчина, а рай — женщина… впрочем, возможно все наоборот…
— Так рассуждая, можно попасть в область иллюзий… — сказал старик в очках…
— Скажите, мне интересно, кто из вас оригинал, а кто копия?..
— Вы это о чем?.. — старик в очках потряс головой…
— Я знаю, кто вы… вы Марк… вы пишите историю мертвеца, а он жив, и живет по написанному…
— Ну да, и что?..
— Я отметил эту странность в пьесе, и осудил ее мимоходом, почти незаметно, хотя такое вполне возможно и заслуживает доверия…
— Не понимаю…
— Кто вы?..
— Я сам по себе…
— Жаль, я питал надежду… возможно, это заблуждение и оно основано на вашем сходстве с моим дальним родственником без вести пропавшим… сходство небольшое, но есть… прошло уже много лет, он мог измениться… извините, со мной такое бывает… иногда я не нахожу сходства с самим собой… я обклеил все стены в комнате своими изображениями, мне кажется, они все разные… в зависимости от погоды… только ночью они похожи, все на одно лицо, правда, некоторые в очках… что?.. нет, очков я не ношу… такая вот странность…
— Что вы хотите этим сказать?..
— Только то, что сказал…
— Вы хотите сказать, что чудовище в вашей пьесе вовсе не вымышленное существо, а вполне реальное…
— И все события в этой истории не вымышлены?..
— Нет, не все…
— Но вернемся к пьесе… все-таки она интересна, посмотрите, сколько собралось зрителей, и все сострадают…
