Битки на пасху - Чаплин Сид (книги онлайн без регистрации полностью .txt) 📗

– Ладно, теперь ты.

– Узким, значит. Палец убери.

– Ишь, какой прыткий! Гони яйцо.

Партия разыгрывалась дальше, на сигаретах росли столбики серого пепла, вокруг вероятных победителей крутилась ребятня в надежде поживиться битыми яйцами. Я, не задерживаясь, спешил на другой конец улицы, к мостику через зловонный ручей, где собирались ребята постарше и взрослые мужчины и где бились по-серьезному. Помню, я пристроился к хорошей, денежной партии, и тут ко мне подбежали оба моих брата, чтобы занять яйцо – свои они уже все просадили. «Вы рядом стойте, – велел я. – Будете собирать, что я набью». И под общий смех поставил на кон полпенса. Братья отошли. Но они вернулись, и очень скоро. Я играл осторожно, как учили: крепко держал яйцо между большим и указательным пальцами, оставив крохотное окошко, – и скоро я убедился, что бояться мне нечего. Не знаю, как два других яйца, но то первое было рекордсменом. Успех был предрешен. К полудню я выиграл в двенадцати партиях и только одну проиграл – точнее, она развалилась, потому что нечем было со мной расплачиваться. Двадцать пять шиллингов от ставок и пять десятков колотых яиц, грудой лежавших на земле, говорили за себя лучше всяких слов: я таки побил поселок.

Мое возвращение домой было сплошным триумфом. Вместе с приятелем я шел впереди процессии, засунув руки глубоко в карманы, набитые звонким серебром и медью. Мир сиял и ликовал. Какая была пасха! Другой такой я не припомню! Даже кровельки над трубами сверкали, и из каждого окна летели снопы золотых стрел. За мной скакала вся наша уличная мелкота, теребила за хлястик, выпрашивая яйца, а на пороге, искусно разыгрывая удивление и восторг, меня, конечно, поджидала мать.

– Нет, ты посмотри на него, отец! Ты посмотри, что натворил Дэнни!

Но для нас с Паффером приключения только начинались. Он-то и заварил кашу.

– Айда на ферму! Там парни и девки все утро вкалывали, им сейчас знаешь как охота развлечься? Особенно девкам. Там есть симпатичные. Вот будет номер, когда мы заявимся и переколем им все яйца!

– Да что там есть-то? Хутор, улица да забегаловка.

– Без яиц не останешься, не бойся, – сказал Паффер и подмигнул. И с таинственным видом повел меня на ферму. Я и сейчас помню цветущие живые изгороди, боярышник, терновник, яблоневый цвет; по склонам оврага примула, на дне желтел бальзамин. Деревня молчала, как вымершая, только где-то в саду пел дрозд. У пивной Паффер схватил меня за локоть. «Погоди», – сказал он.

– Ты же знаешь – я не пью.

– А на ферме пьют, – сказал Паффер и опять многозначительно подмигнул.

Мы взяли две бутылки, он сунул себе одну в карман, я затолкал другую, и мы пошли дальше. Дом был длинный, приземистый, под красной черепицей, у порожка посверкивал ножной скребок. Паффер вошел не постучав, и за ним я. Внутри было людно, шумно, темно – оконца были крохотные. Стол был уставлен грязной посудой, за столом сидели четыре грудастые великанши и пили пиво. Паффер выставил наши бутылки.

– Принимай, Лил, – сказал он, ставя их перед самой толстой великаншей. И тут я остолбенел от ужаса: она расхохоталась низким голосом, потянула его к себе на колени, облапила и стала целовать.

– А это кто? – спросила она, оторвавшись и смерив меня взглядом.

– А-а, знаменитый битчик! Садись, паренек, устраивайся как дома. Играть будем после, еще тряхнешь мошной.

И она заколыхалась от смеха. Сесть бы хорошо, только куда? Всюду люди – на большом диване, на шатких стульях и табуретках и просто на подушках по углам. Это еще не все: сверху и из других комнат доносились неясное бормотание, выкрики, визгливый смех. В упавшей на минуту тишине я слышал голоса на лестнице: низкий и тревожный шепот женщины, а потом резкая, жесткая и требовательная мужская речь. Меня потянули за руку, я сел и оказался рядом со смуглой и стройной девушкой, маленькой и вертлявой, а какие глаза – не разглядел, стеснялся.

– Так ты знаменитый битчик? А имя у тебя есть?

– Меня зовут Дэнни Касл, [2] – сказал я, мучительно стыдясь своей фамилии, но она сказала: «Хорошее имя, и фамилия к нему хорошая», – и я возликовал. Я заерзал на краю дивана, и она добавила:

– Не бойся. Обними меня.

Я обнял ее за плечи и придвинулся ближе; она ткнулась головой мне под мышку, и я задрожавшими пальцами коснулся ее голой руки. Я спросил, как ее зовут. Она сказала – Дженни, она дочка здешней работницы. И прижалась ко мне совсем тесно.

За столом стали раздавать карты, и я впервые в жизни не захотел играть. И ей этого не хотелось, иначе она не цеплялась бы за меня, когда я вставал. Я мечтал поскорее выйти из игры. Наша взаимная симпатия не осталась незамеченной.

– Эй, Лил, а мой кореш снюхался с твоей Дженни, – подначил ее Паффер. – Куда смотришь?

– Пусть обжимаются на здоровье, – ответила та и загадочно добавила:– Раз у меня на глазах.

Тут она взялась потрошить меня. В жизни не видел такого умного игрока. У меня же голова была занята совершенно другим, и очень скоро я с легким сердцем спустил все, что выиграл в битках. Дженни была никудышный помощник. Пока у меня еще было что ставить, и я искал ее взглядом, она в ответ сразу складывала губы в приветливую и обещающую улыбку. Потом дали подкрепиться – поставили на стол крепко заваренный чай, два таза с яйцами, навалили хлеба с маслом. А потом снова пошла игра. Появлялись какие-то новые типы, кто-то уходил. Так продолжалось, пока не опустели все бутылки, и тогда Лил требовательно забарабанила по столу.

– Дэнни принесет парочку, – пообещал мой друг Паффер.

– И чтоб одна нога здесь, другая там! – крикнула Лил. Тряхнув в руке остававшейся мелочью, я вопросительно посмотрел на Паффера, но тому было не до меня – он выигрывал.

– Где пивная – не забыл? Выручай. Выкручивайся, то есть, сам.

– Идем? – спросил я с забившимся сердцем. Мы взялись за руки и вышли. Пивная была в двух шагах, и через несколько минут мы вернулись к дому. Мы ни разу не взглянули друг на друга, но ее рука дрожала в моей, она была рядом и подавала волнующий и таинственный знак. Охваченный незнакомым чувством, я позвал ее погулять. И снова в ответ она еле заметно кивнула и все так же чуть загадочно улыбнулась. Она как будто онемела.

В комнате я поставил на стол четыре бутылки (на две мне дала деньги Дженни) и почти сразу пошел. В дверях я обернулся: на меня смотрела Лил. Мне стало не по себе от ее взгляда. Она рассмеялась и отвернулась. И вот мы с Дженни одни.

Мы были странная пара. Мы прошли полями, наверное, больше мили, не обменявшись ни единым словом. Но между нами шел неслышный разговор, и мы оба не разбирали толком, о чем он. Потом мы вернулись на ферму, и она увлекла меня в укромный полумрак коровника, взяла в ладони мое лицо, потянула к себе. Я нашел ее губы. Ошалев от миллиарда чувств, мы пятились, пока не ткнулись очень кстати в стог соломы. Нам стало волшебно хорошо.

А потом я увидел, как ее глаза уставились на что-то за моим плечом, тело напряглось, и она завопила душераздирающим голосом: «Не надо! Отпусти!»– и больно заколотила по моей груди кулаками. Я освободил ее, отступил на шаг и сразу попал в чьи-то крепкие руки. Меня сграбастала Лил, я беспомощно забарахтался.

– Вот в какие игры ты играешь, греховодник! Джордж, Фред, Салли, Бет – все сюда! Сейчас ты у меня получишь.

Они окружили нас кольцом. Дженни визжит, вытаращив глаза, лицо торчит из соломы белым пятном – от нее не стали ждать оправданий, и мне не дали рта открыть. Они стали швырять меня из рук в руки по кругу. Не чуя живого места, я лежал, оглушенный, в соломе. Издалека донесся голос: «Обошлось. Он ее не тронул. Вышвырните вон паршивца». И я очнулся уже в канаве. По мне сновали сотни мышей, если не крыс, и одна тварь, забравшись в карман, сквозь ткань царапала мне кожу. От ужаса я сразу очухался, перекатился на бок, вытряхивая гостя, и вижу: надо мной стоит мой славный друг Паффер. На дне канавы посверкивал трехпенсовик – все, что у меня осталось.