Зимняя ночь в Филадельфии - Буццати Дино (книги серии онлайн .txt) 📗
(Проснувшись, он увидел Филадельфию. Черт возьми, это же его родной город! Он видел, как в ночи сверкают под луной фасады небоскребов, а их черные острые грани уходят в бездну; видел белые улицы – почему они такие белые? Видел площади, и памятники, и купола, и причудливые конструкции смонтированных на крышах и соперничающих со звездами реклам. Ну да, а чуть пониже, за махиной «Датчин Инк.», вон за тем лесом труб, – его дом. Неужели все спят? Почему нет ни единого огонька? Ни огонька, ни светящегося окна, ни крошечного язычка зажигалки/ И улицы такие пустынные, и не видно машин, пересекающих эти белоснежные перекрестки. Лишь где-то высоко-высоко посверкивают, словно голубые кварцевые пластины, стеклянные крыши зимних садов, но и там, наверху, все погружено в страшный сон.
Филадельфия мертва. Произошла какая-то таинственная катастрофа, и город стал вот таким – турбины остановились, кабины лифтов застыли на полпути в своих бетонных колодцах, котлы потухли, старые квакеры окаменели, держа в руках немые телефонные трубки. Холод множеством жал проникает в меховые сапоги. Но что это за звук, похожий на подавленный вздох? Может, ветер, гуляя по колоннадам, извлекает из них жалобный стон? Или это человеческий голос? Временами ему чудится какая-то неясная музыка: звуки скрипок и гитар, доносящиеся из таинственных недр окружающих его небоскребов. На
самых высоких шпилях лежит серебристая пыль. Холод режет тело, как лезвиями. А Бог, о котором он столько слышал в своей жизни, – где он, этот Бог? Да нет, это не Филадельфия, черт побери, это самая гнусная на всей земле яма.)
Так младший лейтенант Мюллер остался на солнце один на один с обступившими его горами. Пастухи, которые поднимаются летом в горы со своими овцами, сняли с него кожаные сапоги – они еще неплохо сохранились, – а труп, не выдержав зловония, сожгли. Через три месяца вернулись американцы и забрали кости.
(Наступил рассвет. Ну и что? Ночной холод так глубоко проник в его тело, что и тысячи лет не хватило бы, чтобы его отогреть. От младшего лейтенанта Мюллера не осталось больше ничего, кроме вот этого оцепеневшего тела. Вершины, склоны, нависающие снежные шапки еще спят. Никто не придет. Теперь он видит, как глубока разверзшаяся под ним пропасть. Все, что он делает, он делает автоматически, без внутренней убежденности. Снимает меховые сапоги, вытаскивает короткий штык, чтобы можно было втыкать его в щели между камнями и таким образом держаться на стене. Находит достаточно широкий, вертикально уходящий вниз камин. Может, удастся втиснуться в него? С неодолимой вялостью он пытается это сделать, упираясь руками. Но руки стали словно чужие, совсем утратили чувствительность. И вот он уже в камине, спускается вниз сантиметр за сантиметром. На мгновение его ослепляет солнечный луч, играющий на плоской скале где-то высоко-высоко.
Когда кончится эта пропасть? Камень, на который он оперся правой ногой, срывается вниз. Он слышит грохот камнепада. Кончик штыка тщетноцарапает стенку. Какая-то сила медленно и неумолимо опрокидывает его назад. Но вот стена наклоняется, становясь почти горизонтальной. Спасен! Горы подхватывают громкий хохот, отраженный тремя, пятью, десятью стенками. Но и он скоро смолкает. Летит вниз штык, отскакивая от скал и весело звякая. И опять все неподвижно и безмолвно.)
Сейчас здесь ничего не осталось. Чтобы сохранить хоть какую-то память, сторож горного приюта «Тревизо» в том месте, где три месяца пролежали останки летчика, на пирамидке лежащих среди травы камней красной краской вывел имя: Ф. П. Мюллер – и нарисовал крест, а под ним добавил по ошибке: Англия. Наверное, потому, что от диких скал Валь Канали и Америка, и Англия одинаково далеко, за миллиарды километров, так что ошибиться очень просто.
