Завистливый музыкант - Буццати Дино (книги онлайн без регистрации .TXT) 📗
На следующий день, после ужина, его вновь охватило необычайное волнение. Было уже около десяти. Просматривая газету, он увидел, что новую оперу Риббенца дают сегодня. Как же так? Разве Джакомелли не говорил, что генеральная репетиция отложена? Как могло случиться, что его не предупредили, обошлись без него? И почему дирекция театра не прислала ему, как обычно, пригласительных билетов?
«Мария! Мария! – закричал он в волнении. – Ты знала, что премьера Риббенца состоится сегодня?»
Встревоженная Мария прибежала на его зов:
«Я? Я… В общем, да. Но я думала…»
«Что ты думала?… А как же билеты? Не может быть, чтобы мне не прислали билетов!»
«Да прислали, прислали! Разве ты не видел конверта? Я положила его тебе на столик».
«И ничего не сказала?»
«Я думала, тебе это неинтересно… Ты ведь сам говорил, что ни за что не пошел бы… Говорил же, что им тебя не заманить… И вообще, у меня даже из головы вылетело, клянусь…»
Горджа был вне себя.
«Не понимаю… просто не понимаю, – повторял он. – Пять минут одиннадцатого… Теперь уже не успеть… И еще этот идиот Джакомелли… (смутное подозрение, терзавшее его с некоторых пор, стало наконец приобретать более конкретную форму: угроза по какой-то непонятной причине таилась для него именно в опере Риббенца. Он снова непонимающим взором уставился в газету). Aгa, оперу ведь транслируют по радио!… Ну уж этого у меня никто не отнимет!»
Тут Мария сказала сокрушенно:
«Аугусто, мне очень жаль, но приемник не работает…»
«Не работает? С каких это пор?»
«Сразу после обеда испортился. В пять часов я его включила, а там что-то вдруг щелкнуло, и он замолчал. Наверное, предохранитель сгорел».
«Именно сегодня вечером? Да вы что, сговорились все, чтобы…»
«Чтобы что? О чем сговорились? – Мария едва не плакала. – Я-то чем виновата?»
«Ладно. Я ухожу. Уж приемник-то где-нибудь найдется…»
«Нет. Аугусто… на улице дождь… а ты простужен… Уже поздно… Ты еще успеешь послушать эту проклятую оперу».
Но Горджа, схватив зонт, выбежал за дверь.
Он бродил по улице, пока его внимание не привлекли ярко освещенные окна какого-то кафе. Народу там было мало. В глубине чайного зала собралась кучка людей. Оттуда лилась музыка.
Странно, подумал Горджа. Такой интерес к приемнику у посетителей появляется обычно лишь по воскресеньям, когда транслируют футбольные матчи. Потом его осенило: уж не слушают ли они оперу Риббенца? Но это же абсурд! Тех, кто сидел, замерев, перед приемником, никак нельзя было заподозрить в любви к серьезной музыке: два молодых человека в свитерах, девица легкого поведения, официант в белой куртке…
Горджа испытывал непонятное томление, словно он уже много дней, да какое там дней – месяцы, годы знал, что окажется здесь, в этом, а не в каком-то другом кафе, именно в этот час. И по мере того, как он подходил ближе и ритм и мелодия становились все отчетливее, у него все сильнее и сильнее сжималось сердце.
Это была совершенно незнакомая ему музыка, и в то же время она давно сидела у него в мозгу, как гвоздь. Странная музыка, которую он уже слышал тогда на улице, а потом, вечером, дома. Но сейчас она звучала еще свободнее, горделивее и еще больше поражала своей буйной, какой-то грубой силой. Она захватила даже этих невежественных людей – механиков, продажных женщин, официантов. Покоренные, раздавленные, они слушали ее разинув рот. Гений! И имя этому гению – Риббенц. А друзья и жена делали все возможное, чтобы Горджа ничего не узнал, просто из жалости к нему. Этого гения человечество ждало по меньшей мере полвека, но им оказался не он, Горджа, а другой, его ровесник, до сих пор прозябавший в безвестности. Как отвратительна ему эта музыка, как хорошо было бы развенчать ее, осмеять и покрыть позором, показать, насколько она фальшива! Но она надвигалась, взрезая тишину, как победоносный броненосец. Да, скоро, должно быть, она покорит весь мир.
Официант взял его под локоть: «Простите, синьор, вам нехорошо?» Горджа действительно едва держался на ногах.
«Нет, нет, спасибо».
Охваченный отчаянием, так ничего и не заказав, он вышел из кафе под дождь. «Святая мадонна!» – бормотал он, прекрасно понимая, что радости у него уже никогда не будет. Он даже не мог облегчить душу, поведав о своих страданиях Богу: таких страданий Бог не приемлет.
