Подлинная египетская мумия работы полковника Стоунстила - Брэдбери Рэй Дуглас (книги бесплатно полные версии txt) 📗
— Скажете тоже, полковник, — у нас в Грин?Тауне всего?то пять тысяч жителей!
— Гляди в оба, парень. Ищи. Высматривай. Докладывай!
Чарли пристально смотрел на плоский, как блин, городок.
— Дирижаблей не обнаружено. Масонских руин не обнаружено.
— Молодец! — Подскочив к окну, старик остановился рядом с Чарли и тоже начал производить осмотр местности. Он указывал в разные стороны то рукой, то носом. — В этом городе за всю твою жизнь не было ни убийства, ни пожара в сиротском приюте, ни жестокого маньяка, вырезающего свое имя на женских ногах! Согласись, парень: Грин?Таун, что на севере штата Иллинойс, — самый неинтересный, безрадостный, захудалый, тоскливый городишко за всю историю Римской, Германской, Русской, Английской и Американской империй! Если бы здесь родился Наполеон, к девяти годам он бы сделал себе харакири. От скуки. Если бы здесь рос Юлий Цезарь, в десять лет он бы пробрался на римский Форум и заколол себя собственным кинжалом…
— От скуки, — подхватил Чарли.
— Пра?а?ально! Следи за городом, сынок, а я еще поработаю. — Полковник Стоунстил вернулся к скрипучему столу и продолжил мять, ворочать и поколачивать странную, растущую под его руками фигуру. — Скуки здесь — навалом: отвешивай хоть фунты, хоть тонны. Скуки здесь — без конца и края: отмеряй хоть загробные ярды, хоть замогильные мили. Лужайки, дома, собачья шерсть, людские волосы, костюмы, что пылятся на витринах, — все одинаково унылое…
— От скуки, — договорил за полковника Чарли.
— А как развеять скуку, сынок?
— Не знаю… разбить окно в заброшенном доме с привидениями?
— Вот незадача, парень: в Грин?Тауне нет таких домов!
— Был один. Да и тот снесли.
— Вот и я говорю. Ладно… что еще приходит на ум?
— Устроить резню?..
— Резни тут отродясь не бывало. Подумать только, у нас даже шеф полиции — честный человек! Даже мэр — неподкупный! С ума сойти. Весь город погряз в болоте зеленой тоски! Последняя попытка, Чарли: что еще можно придумать?
— Сотворить мумию? — повеселел Чарли.
— Верно, палки?моталки! Учись, пока я жив!
Старик, не умолкая, пускал в дело ветхое чучело совы, крючковатый хвост ящерицы, пропахшие никотином бинты, завалявшиеся с 1895 года, когда он в один день сломал и лодыжку, и приятную интрижку, только?только приехав на горнолыжный курорт; резиновые заплатки для автокамеры машины «Киссел Кар» 1922 года; отгоревшие бенгальские огни последнего мирного лета 1913?го, — и все это переплеталось, сливалось воедино под ловкими костлявыми пальцами.
— Вуаля! Гляди, Чарли! Готово!
— Вот это да! — У мальчишки отвисла челюсть. — Полковник, а можно я еще сделаю корону?
— Сделай корону, парень. Сделай.
Когда солнце уже стало клониться к закату, полковник и Чарли, а с ними их египетский друг, спустились по скудно освещенной черной лестнице; шаги первых двух были тяжелы, как железные молоты, а третий то и дело подпрыгивал кверху, словно воздушная кукуруза над сковородой.
— Ну, хорошо, мы обзавелись мумией, а что с ней делать, полковник? — недоумевал Чарли. — Ни поговорить, ни побегать…
— Этого нам с тобой и не требуется, парень. А вот горожане и заговорят, и забегают. Выгляни?ка на улицу!
Они отворили скрипучую дверь и увидели все тот же город, придушенный покоем, пораженный бездействием.
— Даже если ты, парень, сумел оправиться от Пустой Безнадеги, этого еще недостаточно. Город сжался, как часовая пружина, только вот циферблат оказался без стрелок, а из?за этого утром страшно просыпаться: вдруг настало вечное воскресенье! Как по?твоему, парень, кто избавит нас от этой напасти?
— Амон Бубастис Рамзес Ра Третий, прибывший спецрейсом в шестнадцать ноль?ноль?
— Да, парень, истинно так. У нас теперь есть исполинское семечко. Чтобы от него был толк, нужно его… что?
— Наверно… — поразмыслил Чарли, зажмурив один глаз, — посадить?
— Посадить! Затем понаблюдать, как оно дает всходы! А потом? Собрать урожай. Урожай! Вперед, сынок. Э?э?э… веди своего приятеля.
Полковник, крадучись, вышел в ранние сумерки.
За ним, поддерживаемая Чарли, вышла мумия.
В разгар Дня труда из Царства Мертвых явился Озирис Бубастис Рамзес Амон?Ра?Тот.
Земля дрожала, повсюду распахивались двери, но не от порывов осеннего ветра и не от грохота праздничного шествия во главе с мэром города (семь автомобилей плюс оркестр из дудок и барабанов), а от топота растущей толпы, которая хлынула на улицы, приливной волной затопив лужайку перед домом полковника Стоунстила. Чарли с полковником не один час сидели на веранде в ожидании этого взрыва безумия, этого штурма Бастилии. Теперь, когда обезумевшие собаки кусали мальчишек за пятки, а мальчишки приплясывали по краям толпы, полковник глядел сверху вниз на Творение (дело рук его и Чарли) и заговорщически улыбался:
— Итак, Чарли… Я выиграл пари?
— Еще бы, полковник!
— Тогда пошли.
По всему городу звонили телефоны, на кухнях пригорали обеды, а полковник выступил вперед, чтобы даровать собравшимся папское благословение.
В самой гуще толпы виднелась телега, запряженная лошадью. На козлах, ошалев от несказанной удачи, восседал Том Таппен, владелец еле живой пригородной фермы. Его бормотание заглушал восторженный рев толпы, потому что в повозке находился богатый урожай, созревший через четыре тысячи забытых лет.
— Да разольется великий Нил, да зарастет его устье, — выдохнул полковник, широко раскрыв глаза, — если это не настоящая мумия из Древнего Египта, завернутая в подлинный папирус и просмоленные лоскуты!
— Она самая! — крикнул Чарли.
— Она самая! — подхватили остальные.
— Вышел я утром пахать, — не унимался Том Таппен, — пашу себе и пашу. И вдруг — бац! Плуг вывернул из земли эту штуковину, прямо у меня перед носом! Мне чуть худо не стало! Подумать только! Не иначе как египтяне три тыщи лет назад прошли через Иллинойс — а мы?то не знали! Откровение, иначе не скажешь! Прочь с дороги, ребятня! Отвезу?ка я эту находку на почтамт. Пусть выставят для всеобщего обозрения! Но! Пошла!
Толпа отхлынула вместе с лошадью, телегой и мумией, оставив в покое старика полковника, который только что притворно ахал и таращил глаза.
— Чтоб мне сгореть, — прошептал он, — все идет как по маслу, Чарльз. Волнение, гомон, толки, безумные сплетни будут множиться до исхода тысячи дней или до Судного дня, смотря что наступит раньше!
— Так точно, полковник!
— Микеланджело нам в подметки не годится! Его «Давид» — может, и шедевр, только нынче он позабыт?позаброшен. То ли дело наша египетская диковинка… — Полковник прикусил язык, потому что мимо пробегал мэр.
— Полковник, Чарли, приветствую! Дозвонился до Чикаго. Завтра к утру нагрянут газетчики! А к полудню — музейная братия! Не рухнула бы наша торговая палата!
Мэр умчался догонять толпу.
Осенняя тучка опустилась на лицо полковника и зависла в складках у рта.
— Конец первого акта, Чарли. Теперь начинаем соображать быстро. На подходе второй акт. Мы ведь хотим, чтобы эта суматоха длилась вечно, согласен?
— Так точно…
— Пораскинь мозгами, парень. Что там выпало на кубике?
— На кубике выпало… а!.. два хода назад?
— Получи пять с плюсом, золотую звезду и сладкий пирожок! Господь дал, Господь и взял, так ведь?
Чарли взглянул в лицо старику и увидел, как того обуревает беспокойство.
— Так точно.
Полковнику было хорошо видно толпу, которая сгрудилась у почтамта в двух кварталах от его дома. Подоспевший оркестр из дудок и барабанов завел какой?то мотив, смутно напоминающий о Египте.
— На закате, Чарли, — прошептал полковник, закрыв глаза, — мы сделаем последний ход.
Какой был день! Спустя много лет люди повторяли: вот это был день! Мэр только успевал забежать домой, чтобы переодеться: он произнес три речи, возглавил две процессии (одну — вдоль по Мейн?стрит до конца трамвайного маршрута, другую — в обратном направлении), а в центре этих событий находился Озирис Бубастис Рамзес Амон?Ра?Тот, который улыбался то направо, когда сила притяжения одолевала его хилое туловище, то налево, когда процессия заворачивала за угол. Битый час оркестр из дудок и барабанов, теперь значительно усиленный медными духовыми инструментами, подкреплялся пивом и разучивал торжественный марш из «Аиды», который потом был исполнен столько раз подряд, что женщины стали уносить домой ревущих младенцев, а мужчины ретировались в бары, чтобы хоть как?то успокоить нервы. Поговаривали о третьем параде и о четвертой торжественной речи, но сумерки застали город врасплох, и все, включая Чарли, разбрелись по домам ужинать — точнее, обсуждать новости.
