Серы гуси - Лобзов Дмитрий (прочитать книгу .txt, .fb2) 📗
Старик и мальчик. Утро
Старик вышел на крыльцо. Утро не утро, ночь не ночь. Несмотря на апрель, трава вокруг была еще в белёсом инее. Вроде бы и не север, не арктические края да не вечная мерзлота, да вот уже с подступившей весной все равно – нет-нет, да и заморозок выпадет в ночь, нет-нет, да и снежная каша в мае посыпет. Кой год – место как заколдованное. Но, тут грех чего и жалиться – место тихое и надежное. Спастись да пришествия дождаться – самое лучшее место.
Старик обошел домишко посолонь, осмотрел. Домишко то – сильно сказано. Большая часть то его была под землей, там же и пол дощатый, стены бревенчатые, печка сложена. Лестница вниз не стремянкой, а сделана на совесть. Старик строил в свое время много. Попервости, ясно дело, еще пацаном после армии на стройках сам, после стройтрестами по стране рулил, с началом темных времен в России – свою фирмочку заимел. Тоже строил. То дома, то мосты, до аэродромы, то и монастыри.
Старик обошел полуизбушку-полуземлянку. Утро, раннее еще, птицы не проснулись. Лес еще не оперился по весне, чернел в предрассвете ветками на фоне серого неба. Из сосняка за оврагом, с той то стороны, туман валил. Старик зашел за ствол рябины, помочился, перекрестился.
Последний раз, когда строил монастырь (где-то под Вытегрой что ли?) зацепились языками с местным благочинным, по окончании стройки приехавшим на освящение поприсутствовать да пораздавать интервью. Протоиерей из райцентра был тучен, борода редка, голос немного развязен. Такими голосами обычно говорили крепкие спортсмены, приходившие с началом темных времен собирать налоги с фирм. Благочинный, пыхтя, благодарил раба божьего за помощь в постройке, за то, что помогает развивать в области богоугодные дела, а потом уже и сбился на вечную песню, про начало конца, про скорый приход конца времен, про то, что всем каяться пора ибо придет Спаситель, а взять то ему с собой будет и некого. Старик (тогда еще и не совсем старик) слушал высокопоставленного попа вполуха. Такое он уж и слышал по тысячи раз и в брошюрках духовных читал, толку то еще раз переслушивать, да еще и в плохом исполнении. Благочинному он не сильно верил – видел, сколько стройматериала тот себе хапнул налево, а сколько дошло до его строителей. Да и до начала стройки уже пошептался – мол, ты мне завысь по смете материалы да цену на постройку. Поп гавкающим и одновременно слащавым голосом проповедовал своему недавнему бизнес-партнеру, а тот, хоть и не шибко то слушал его, все же да вникнул. Мысль, что все рушится и времена впереди восстают последние, давно уже грызла душу пожилого строителя.
Старик криво усмехнулся, припомнив тот разговор. Сколько лет то уже прошло? Уже и не припомнить. Дети еще не женились, внук не родился. Старик подхватил с земли чурки колотых дров из под неприметного навеса под дубом. Прикрыт чуть далее дома, пока с нужного края не подойдешь – не поверишь, что это дровня, уж очень мастерски прикрыт со всех сторон землей до дерном – так посмотреть, холм и холм.
Хоть и боятся тут некого – никто не ходит. Троп нет, лес тут рубить никто не будет. Место на всю центральную Россию, может быть, одно такое неприметное да безопасное.
Ох ты, Господи. Старик вспоминал это и казалось, что все это буквально вчера. А сколько уже он тут? Прилично в лесу, не первую зиму. Поначалу получал какие-то новости из газет или просто рассказов мужичка из ближайшей деревни – единственного, пожалуй, кто под большим секретом знал, что о том, что он в лесу. Да и то – знал, да не все. Только малую малую часть. Так вот новости прямо говорили о том, что мир летит с обрыва и нет даже тени просвета и надежды на спасение.
Старик не был выжившим из ума дураком и прекрасно понимал, что возможный конец времен и Апокалипсис, все события в пророчествах и самого Спасителя и пророка-богослова Иоанна и ветхозветных святых ждать с одинаковым успехом то можно и в лесном схроне и на семнадцатом этаже столичной квартиры. И в деревне и в центре событий разрушения этого мира итог должен быть одним – конец этого мира, воздаяние грешным людям, воздаяние всем, кто признал и пошел за врагом рода человеческого. И в то же время – спасение тех, кто верил в Бога и чтил его заветы, кто не поддался искушениям и не впал в прелесть, гордыню и грех.
Нет, он не был и сродни старовременным сектантам, уходящим в пустыни и скиты, считая наивно, что Бог увидит их старания или что через их землянки он пойдет первым и им сие зачтется. Нет, конечно же, нет.
Старик был грешен и каялся в одном своем грехе не раз, хотя и слышал что “Господь прощает тебе”, но не верил. Верил в Бога и вечную жизнь, в воскресение божье верил, а в то, что его простят – не верил. Ну да чего уж там…
Старик спустился в домик. Под землей было и сухо и тепло, только холодная ночь немного выстудила. Печка была небольшая, да все прогревала. Протопил с вечера да закрыл – до утра греет. Хорошо.
Пока он стоял внутри домика, задумавшись о своем, в лесу кое-где похрустывали ветки. Спокойной походкой через лес прошел человек. Выглянул на полянку, где стоял домик. Буквально на пару секунд, скрывшись за деревом. Снова выглянул – высунув из-за дерева неприятное лицо с бородавкой на носу. Старик высунулся из домика тоже на мгновение – что-то показалось ему, что кто-то тут есть. “Хотя брось ты, – сказал старик сам себе мысленно, – откуда? Знает один человек про место, ну да и еще несколько. Сюда просто так не сунешься. Поблазнилось, видать, с утра да спросонья”. И пошел снова внутрь. А неприятный и чужой за деревом только усмехнулся и пошел себе дальше.
Старик же снова спустился в тепло натопленный дом. Завтракать же надо будет скоро?
Жилище было перегорожено досчатой стенкой до половины и оттуда поперек. На три части получается. В самой большой, на две трети, ели, сидели вечерами, да молились. Тут же и единственная икона в углу. Вот тут старик спал там. А в третьей…
Как раз из нее и высунулась светлая детская голова мальчишки лет 10-12, слегка всклокоченная со сна.
– Не проспал я сегодня, деда?
Полосатый. Детство. Пропажа
Котенок и Даша жили душа в душу. Он рос быстрее, но, по-сути, детьми они были оба и не торопились взрослеть. Уже в полгода Бусик вытянулся, стал молодым котиком, а от его шалостей большие люди порой сходили с ума. Залезть по шторе наверх? пожалуйста! Обгрызть цветы в горшках? И это мы можем. Кот носился по всем двум комнатам, сшибая все на своем пути. Взрослые не раз пытались его приучить к хорошим манерам и задать свои правила, но маленькая двуногая сестра каждый раз спасала. То вырывала у них из рук кота, приближающегося уже в размерах к ней, то криком и плачем, загораживая усатого брата собой, требовала, чтобы их оставили в покое. Это была идиллия.
Все хорошее быстро кончается. Если бы Полосатый был человеком, то он бы точно знал такую поговорку. Она жизненная и работает всегда и со всеми.
Непонятно, кому пришла в голову идея приучить кота гулять на шлейке во дворе. Может быть, даже и большим двуногим, потому что часто их дочь закатывала плач и требовала прекратить прогулку сразу же, как только вышли. буквально через полчаса. Ей хотелось домой к коту, который в это время уже не бесился, а грустно ждал ее, лежа на сложенных ее вещах. Когда эту тупую сбрую надели и натянули в первый раз дома, котенок просто задохнулся от негодования. Что за глупости какие-то? Это вообще что? Для чего? Но после того, как увидел, что в этот раз на прогулку идут все, его берут с собой, они наконец-то не расстанулся, кот обрадовался. Завалился на спину, прокатился по полу, подергал в воздухе лапами от радости. А после сел статуэткой египетской богини Бастет и, склонив голову, стал ждать.
Прогулка прошла хорошо. Девочка не капризничала, шла гордо, крепко сжимая поводок, на котором с гордым видом шел кот-подросток. В его походке было столько величия, столько стати и столько значимости, что прохожие оборачивались. Он шел на поводке так уверенно и воспитанно, как будто это была дрессированная взрослая собака. Чудеса случаются. Такая любовь человека и животного, их искренняя привязанность друг к другу способна творить настоящие чудеса.
