Смеющийся Христос - де Куатьэ Анхель (читать книги онлайн полностью без регистрации txt) 📗
— Про это?! — Марк ткнул в него пальцем.
Данила автоматически повернул голову и столкнулся лицом к лицу со своим отражением. Из зеркала на него смотрел настоящий старик! Мертвые печальные глаза, страдальческое выражение лица, множество кожных складок на лбу и мешки под глазами, втянувшиеся как у мертвеца щеки, заострившийся нос, утончившиеся и провалившиеся внутрь губы…
— Это?! — зловеще прошептал Марк.
— Нет… Это не мое лицо…
— Нет, ваше! Ваше, Данила! Ваше! — выпалил Марк, и по его лицу побежала слабая судорога. — Вы так ничего и не поняли! Вы уже не принадлежите себе. Нет! Вы узнали истину о Боге! Вам открылась тайна завета между Богом и избранным родом! Вы — будущий отец ребенка Марии. Вы — хранитель!
— Я… я… — Данила не мог прийти в себя, глядя на то чудовище, которое смотрело на него из зеркала. — Я не буду отцом ее ребенка. Я не допущу! Это все ложь. Вы лжете или сами обманываетесь! Я не буду в этом участвовать! Я не буду множить страдание! То, что вы рассказываете Марии о Боге, — это неправда. Он был не такой…
— «Он был не такой»?.. — расхохотался Марк.
Но поскольку губы его оставались неподвижными, смех Марка звучал как пугающий, вводящий в оцепенение рык.
— Что значит «был»? — продолжал рычать Марк, хватаясь руками за живот и откидываясь назад всем корпусом. — Что значит «был»?! Его что, убили?! Может быть, Его распяли?! Да, Данила, распяли?! — Марк «веселился» все сильнее и сильнее. — А потом Он воскрес, да?! Фокусник такой! Надо было напугать всех своей кончиной, чтобы потом вернуться живым и здоровым, как ни в чем не бывало! Прекрасный план! Цирковое выступление!
— Прекратите, — тихо, сквозь зубы прошептал Данила. — Прекратите это! Да, Он приходил. Он был среди людей. И Он не плакал, Он смеялся, Марк. Он смеялся!
— Да что вы говорите! — с наигранным изумлением воскликнул Марк. — Он смеялся?.. Как интересно! Это вы увидели в своем зеркале, да?!
И Марк снова ткнул пальцем в зеркало. И Данила снова увидел себя — изуродованного гримасой страдания и муки, с образом смерти на своем лице.
— А я разве не предупреждал вас? — шептал Марк, подойдя близко-близко к замершему у зеркала Даниле. — Разве не говорил вам, что всякого, кто принимает на себя обет горести и страдания, искушает Дьявол? Разве не говорил я вам, что Дьявол будет искушать вас видениями смеющегося Христа?! Говорил! И что же?! Что?!
— Я запутался… Я совершенно запутался… — шептал Данила, теряя всякую способность думать и сопротивляться этому страшному напору Марка. — Я не знаю… Отстаньте от меня, Марк. Я не могу… Отстаньте… Блаженны щедрые душой, — забормотал себе под нос Данила, — ибо в них есть сила великой радости. Блаженны смеющиеся, ибо они освещают землю и питают сердца. Блаженны кроткие, ибо их улыбки смягчают ожесточение…
— Вы должны выполнить свою миссию! — продолжал Марк, тяжело дыша Даниле в ухо. — Прекратите юродствовать! Вы вступили на дорогу, с которой уже не сможете сойти. Вы будете оберегать мир. Мария ждет от вас ребенка…
— Что?! — Даниле показалось, что он ослышался. — Как?!
В ужасе он поднял глаза. В зеркале, прямо рядом с собой, на том месте, где только что стоял приблизившийся к нему вплотную Марк, Данила увидел черта. Точь-в-точь такого, какими украшены в этом замке все стены, колонны и потолки.
Данила повернул голову вбок и увидел Марка. Его наружность ничуть не изменилась. Показалось? Привиделось? Галлюцинация?
— Зеркала не существует, — сказал Марк, глядя Даниле в глаза. — Ты видишь там только то, что сам проецируешь на свое зеркало…
— А то, что я услышал?.. — одними губами прошептал Данила.
— Все правильно услышал. Мария беременна. Она носит твоего ребенка…
Данила непонимающе смотрел на Марка. Он смотрел в его странные, особенные глаза. Такие, как у Марии… Такие, какими они будут у его дочери… Глаза Иосии…
Данила смотрел и смотрел в эти странные, особенные глаза Марка — сухие, пустые, тлеющие. И ему казалось, что ничего вокруг больше нет. Только эти глаза — большие, с особенным разрезом. Глаза представителей великого рода. Избранных. Не в силах больше держать этот тяжелый, мертвецкий взгляд. Данила моргнул, зажмурился и, выждав секунду-другую, снова посмотрел перед собой. Это были все те же глаза…
Только совершенно другой взгляд. Совсем другой! В ужасе от такой странной, такой разительной перемены Данила даже чуть подался назад, отпрянул. И увидел…
Просторная зала. Высокие колонны. Мозаика. Фрески. Много света, который буквально лился внутрь помещения, будто бы солнца на улице было столько, что от избытка ему обязательно нужно было куда-нибудь проникнуть. Льющееся через край…
Много солнца. Данила огляделся. Тут рядом был только один человек. И только эти глаза… Иосия.
— Иосия… — прошептал, Данила.
Иосия в ответ только улыбнулся — тихой завораживающей улыбкой, полной внутреннего света и какой-то особенной, одаряющей силы.
— Я сам с ним поговорю! — раздалось со стороны террасы. — Это просто безумие какое-то! Я сам во всем разберусь! Оставьте нас одних!
И тут же на пороге залы, где на скамьях сидели Иосия и Данила, появился высокий статный мужчина средних лет. Красная туника подпоясана золотой цепью, золотая брошь сверкает на его правом плече.
«Понтий Пилат!» — пронеслось в голове Данилы.
— Царь Иудейский! — досадливо крикнул мужчина, завидев Иосию. — Собрался меня свергать?! А где твоя армия?!
Иосия рассмеялся — весело, заразительно, особенным, присущим лишь ему одному, располагающим — смехом.
— Видимо, вот моя армия! — сказал Иосия и показал на Данилу.
— Хороший воин! — усмехнулся Пилат, бросив безразличный взгляд на Данилу и тут же внимательно уставившись на Иосию. — Это все?..
— Все! — уверенно и весело ответил Иосия.
— А мне докладывали, что за тобой толпами люди ходят… — Пилат слегка склонил голову набок и снова смерил Иосию недоверчивым привычно-хозяйским взглядом.
— Я учу людей радости, — улыбнулся Иосия. — Может быть, поэтому они и ходят за мной толпами.
— А мне докладывали, что они видят в тебе Царя Иудейского, сокрушителя моей власти… — Пилат прошелся по зале и сел на мраморную скамью с большими цветастыми подушками.
— Если смех способен сокрушить твою власть, прокуратор, я думаю, они правы, — рассмеялся Иосия и пожал плечами. — Но если смех — оружие для этих целей неподходящее, то тебе, прокуратор, бояться нечего.
— Да, про то, что ты учишь, мне тоже докладывали. — Пилат небрежно откинулся на подушку и, улыбаясь, внимательно смотрел на Иосию. — Расскажи и мне, Смеющийся Царь…
Иосия снова пожал плечами:
— Что я могу сказать тебе, прокуратор? Что нет неба и нет земли, а потому нет ни тех, кто царствует на земле, ни тех, кто царствует на небе?.. Я думаю, ты знаешь это. Это известно всякому, кто смотрит на мир непредвзято…
— Первый раз вижу Иудейского Царя, который отрицает Царей и Богов, — сощурился Пилат и закачал головой, демонстрируя тем самым свое полное расположение собеседнику. — Ты прямо как наши последователи философа Пиррона! Всякое утверждение бессмысленно, потому что на всякий тезис найдется и антитезис. А коли нет истины, то нет и цели, а если нет цели, то и идти бессмысленно. Да, трудно судить тебя по обвинению в заговоре, коли так…
Повисла долгая пауза. Пилат смотрел куда-то в сторону, мял подушку, которую теперь положил себе на колени, и хмурил брови.
— А ты что скажешь? — сказал вдруг Пилат, обратившись к Даниле. — Что знаешь?
— Сердце Данилы забилось быстро-быстро.
Подскочило вверх к самому горлу и колотилось, словно у пойманной в силки малой птахи.
Что, если это не сон, а какая-то коллизия времени? Что, если все это правда? Что, если именно сейчас, здесь решается — какой быть истории на несколько тысячелетий вперед? Что, если от одного ответа Данилы действительно зависит будущность мира? Жертвы христиан на аренах Рима… Падение Римской империи… Крестовые походы… Крещение языческой Руси… Костры священной инквизиции… Варфоломеевская ночь… Самосожжение старообрядцев… Войны с исламскими государствами… Миссионеры, отправляющиеся к диким племенам… Что, если все это решается сейчас, в этой залитой солнцем зале?
