Сказание о новых кисэн - Ли Хён Су (книги онлайн полностью .TXT) 📗

— Как красиво! — сказала вслух госпожа Ким, сидевшая на деревянном полу, отвлекшись от расплачивающихся с ней кисэн и глядя в сторону поля.

Правый глаз у нее был нормальный, а левый косил, поэтому нельзя было понять, про кого она говорила: про цаплю или про георгины?

Звуки барабана и песни, начавшие громко звучать из заднего домика, распространялись, словно волны, доносясь не только до главного здания и отдельного домика, но и до всех людей, в радиусе почти двухсот метров от Буёнгака. Песня, с начала и до конца, слышалась ровно, а звук барабана, следуя ритму, то усиливался, то уменьшался. Кисэн, которая сидела на краю деревянного пола, заслушавшись, не замечала, что у нее открыт рот. Белая цапля, то бегавшая вдали по полю, то медленно вышагивавшая по разбросанным цветам, вдруг, хлопая крыльями, взлетела, испугавшись внезапно звука барабана. Когда наступит время, она тоже улетит на остров Ылсукдо или в водохранилище в районе Джинам. Не забыла ли она свой путь? Колени у мадам О, страдавшей остеопорозом, худели с каждым днем.

Кисэн-танцовщица

На Кыт Сун. Это имя выдавало отчаяние того, кто его придумал. Разве у нее в жизни мало было случаев, когда приходилось называть свое настоящее имя, не зная, куда деваться от стыда? Каждый раз, когда ей приходилось называть свое имя, у нее все тело каменело, а лицо вспыхивало, словно ее застали, когда она снимала нижнее белье. Даже если она, набравшись храбрости, называла свое имя, голос у нее становился слабым или заплетался так, что собеседник ничего не мог понять. Чья была вина в том, что каждый раз, из-за одного и того же вопроса, ее лицо вспыхивало, словно заново разворошенный костер? Была ли в этом вина ее или сурового отца, который дал такое имя? Или дело было в чем-то другом, например, в том, что зовут «судьба»?

Когда ей, счастливо дремавшей в теплой утробе матери, пришлось выйти в этот мир под действием непреодолимой силы, она была похожа на любого младенца в этом мире. Неизвестно, возможно, что именно из-за того, что имя На Кыт Сун приклеилось к ней, у нее сложилась такая несчастная жизнь.

Для отца было очень важно, кто у него будет: сын или дочь. Крайне невежественный, он, как только услышал ее первобытно громкий голос, первым делом спросил врачей: «Кто родился? Девочка или мальчик?» Конечно, с его стороны было бы великодушней спросить о том, сколько весит ребенок, как выглядело его лицо, были ли у него ручки и ножки, но он, не проявляя никакого интереса к новой жизни, интересовался лишь одним: «перец» это или «моллюск» [43].

С самого момента рождения она была для отца существом без лица, груди и ног, имевшим только женские половые органы. Когда он услышал, что снова «моллюск», то пришел в отчаяние. Ее младшую сестру звали Чхон Сун, что, согласно иероглифам, означало «последняя девочка», поэтому он и ее назвал Кыт Сун, что также означало «последняя девочка».

Отец, услышав слово «моллюск», в ярости, чиркая спичкой, пахнущей серой, чтобы прикурить от горя, возможно, без всякой задней мысли дал ей это имя. Или он специально дал такое имя? Она не знала. Возможно, крепко сжимая спичку «Ариран», он разломал ее. Тогда он, вероятно, подумал: «Проклятье, снова в этом году не повезло!» Вероятно, лицо девушки-модели с круглыми глазами, надевшей чжокдури, с круглыми точками на обеих щеках и на лбу, намазанных красной помадой, отпечатанной на коробке спичек, в тот день оказалось совершенно сдавленным и сморщенным.

Но могло быть еще хуже, ведь если бы воля отца, говорившего, что теперь он будет сушить «моллюсков», была настойчивей, то вместо имени На Кыт Сун он мог дать ей имя На Чжон Маль, поэтому можно утешиться тем, что он ограничился этим. И хотя имена Кыт Сун и Чжон Маль с точки зрения элегантности почти не отличались друг от друга, тем не менее ее душа успокаивалась от того, что в конечном счете хоть маленькая, но разница была. Такова история ее страданий, связанная с настоящим именем, и как могла она не дрожать от возбуждения, когда выбрала себе красивый псевдоним мисс Мин? Сняв с себя маску «гадкого утенка», она наконец почувствовала, что она взлетела в ряды «благородных лебедей», и, вероятно, только поэтому ей нравилось быть кисэн.

Сегодня был ужасный день, когда надо жить не под красивым псевдонимом мисс Мин, а под настоящим именем На Кыт Сун. Бамбуковая корзина с едой, которую дала ей Табакне, когда она утром выходила из Буёнгака, была очень тяжелой, поэтому плечо постоянно оттягивало на правую сторону.

— Хотя порядок обряда свадьбы поменялся, а он, к сожалению, сильно поменялся, помни, что сегодня ты идешь не просто к себе домой, а у тебя послесвадебное посещение. Ты посещаешь дом родителей после свадьбы без жениха, но ты не огорчайся! — напутствовала ее Табакне.

В наполненной до краев корзине лежали говяжьи ребра, хлеб, сладкий пареный рис, разные поджарки и морепродукты. Если бы она не видела грубые шершавые руки Табакне, которые крепко обвязали корзину платком с четырех сторон, чтобы не просочился наружу запах, то она сразу после того, как приехала в Сеул, бросив ее перед дверями дома, ставшего ей чужим, ушла бы, даже не входя. А после этого она развлекалась бы, в послесвадебном настроении, в каком-нибудь из увеселительных рок-кафе в районе Синчхон или Хондэ, где собирались и гуляли красивые девушки и симпатичные парни.

«Эй, посторонись! Прочь с дороги! — крикнула бы она им. — Пришла лучшая кисэн-танцовщица Буёнгака, о которой говорят, что она умеет танцевать даже на семечках павлонии». Наконец-то, при нормальном освещении, словно моллюск без костей, с мягким волшебным движением магического танца-волны, она показала бы всей этой зазнавшейся молодежи. «Эй, девушки, — воскликнула бы она, — знаете ли вы то, что даже в этом ультрасовременном высокотехнологичном XXI веке существует старинная профессия кисэн? Не смотрите такими презрительными взглядами! Кто из вас в день своего рождения мог знать то, что не станет кисэн? Я лишь пошла по более легкому пути вместо того, чтобы всю жизнь терпеть трудности, как ученица-танцовщица бог знает какой духовной культуры, у которой впереди только бедность и одиночество. Если бы я танцевала, словно сумасшедшая, в центре сцены-площадки, как босоногая Айседора Дункан, успокоилась ли бы тогда хоть немного моя душа?» Такие мысли посещали ее, пока она ехала в отчий дом.

Чтобы добраться до назначенного места, ей надо было велеть водителю такси доехать до магазина «Чхонвансюпхо» возле комплекса зданий под названием «Самчхолли», но она не могла вспомнить это название, поэтому сошла не там, где ей надо было, а чуть ближе. Она подумала, что совершила ошибку, сойдя раньше, и держала корзину с едой перед лицом, не желая видеть лицо таксиста, который ворчал из-за того, что ему было трудно развернуться.

Район, где она жила в детстве, превратился в развитой жилой комплекс с многоэтажными домами, тесно располагавшиеся здесь некогда завод по производству молотого перца и лавки, торговавшие хламом, исчезли, а вместо них встал комплекс зданий, которого здесь раньше не было.

Мисс Мин проходила эти места в течение девяти лет, пока училась в начальной и средней школе. Изначально на том месте, где сегодня находился комплекс зданий «Самчхолли», стоял завод по производству угольных брикетов с одноименной маркой. Она помнила, как в те дни, когда шел дождь, возле угольных насыпей, стоящих, словно горы, черная вода покрывала дорогу, а в обычные дни, когда дул ветер, из-за разлетавшейся в воздухе угольной пыли ноздри, руки и шея становились черными. Дорога же становилась такой пыльной, что нельзя было даже открыть глаза.

Она вспомнила случай из детства. Однажды, когда она считала, что уже прошла заводы по производству угольных брикетов и молотого перца, дорогу ей загородила большая, размером с теленка, собака, привязанная веревкой за ржавый кол во дворе лавки, торговавшей хламом. Яростно лая, она нападала так, словно хотела разорвать ее на части. Когда, страшно испугавшись, она сделала шаг назад, то уперлась спиной в забор, верх которого был обит оцинкованным железом. Она вспомнила, как вместо собаки одежду ей разрывали металлические прутья и части железной скульптуры, покрытой оцинкованным железом, остро выпиравшие из забора, как пыталась она высвободить зацепившуюся ткань, но это ей не удавалось: лишь распутывалась текстура свитера и, задираясь вверх, рвалась школьная форма. Вообще, насколько она помнила с самого детства, неприятности никогда ее не обходили.