Переводчик - Евстигней И. (книги бесплатно без TXT) 📗
– А знаешь, мне всё равно, кто ты… Ты… замечательный, кем бы ты ни был…
Потом обвила меня руками, прижалась ко мне своей полной грудью и, уже медленно сползая вниз, скользя языком по моему животу, пробормотала:
– Я вспомнила, у меня где-то осталась одна работа этого твоего профессора… Принес нам её в литературный клуб почти перед тем, как его забрали… Я взяла её домой, чтобы почитать, отредактировать второй слой. А потом, когда всё это началось, совсем про не забыла. Лежит где-то в книжном шкафу. Я тебе ее найду потом… потом, хорошо?.. Мой милый…
Уже под утро, когда свежий ветер наполнил просторную комнату шумом прибоя и терпким соленым воздухом, я дрожащими руками расправил на полу трехметровый отрез ткани. Уставшая Тай, которую после нескольких бурных любовных спаррингов я безжалостно заставил искать в шкафу обещанную работу профессора, мирно спала на своей королевской постели. От волнения иероглифы прыгали у меня перед глазами, я до боли всматривался в узорчатые строки… Ничего. Совсем ничего. Я посмотрел на дату. Написано всего семь месяцев назад. На полтора года позже, чем то исследование, которое я переводил в России… Ну а что, собственно говоря, ты хотел? В глубине души ты же знал, с самого начала знал, что всё, что привиделось тебе той ночью, – не более чем бред… Но ты обрадовался этому бреду! Вцепился в него мертвой хваткой, ухватился как за предлог, лишь бы только куда-то бежать, что-то делать, искать, суетиться, потому что… потому что уже вовсе невозможно было, невыносимо жить наедине со своими мыслями… с самим собой…
Я поднялся с пола, прошел на кухню и поставил на огонь крошечный стеклянный чайник. Отыскал в верхнем шкафу бумажный пакетик с зеленым лунцзинем и бросил щепотку в заварник. Вскоре плоские листочки начали медленно набухать, в прозрачной воде заскользили золотистые и зеленоватые змейки, воспаряя в воздух терпкими весенними ароматами. Отрез пудрового шёлка лежал тут же, на столе, куда я его в сердцах швырнул по приходу на кухню, и весёлый утренний бриз ласково теребил свисавший со стола край ткани. Я бездумно смотрел на мягкие переливы шёлка, и вдруг вновь почувствовал это. Это было странное чувство, словно на глади реки кто-то тонким прутиком только что написал свою тайную мысль. Водная гладь безмятежна, но ещё хранит на себе след чужой тайны… Я подошел к столу и прочитал. Это была та же самая мысль, которую я прочитал несколько дней назад, с раскалывающейся от похмелья головой, сидя на полу своей воронежской квартиры. Только на этот раз выраженная более четко, ясно и убедительно. Дышать стало тяжело, на лбу выступили капли ледяного пота. Я дрожащей рукой поставил чашку с чаем на стол и медленно сполз на холодный кафель.
Легкий шорох резко выдернул меня в реальность. Я дернулся, больно ударился затылком о ножку стола и вспрыгнул на ноги. Ох, Алекс, нервы тебе лечить надо, причем срочно, пока голова цела… Это была Тай, ещё до конца не проснувшаяся, завернутая в складки чего-то карамельно-молочно-жемчужного и оттого похожая на старинную китайскую куколку.
– Ляо-Ша, с тобой всё в порядке? – она зевнула. – Ты что, совсем не спал?
– Да… так и не смог заснуть, – пробормотал я, поспешно собираясь с мыслями. – После ночи с тобой…
Она подошла к столу, мельком взглянула на развернутый лоскут:
– А, понятно, чем занимался… И что ты нашел в этом профессоре Линге?
– Ничего особенного. Всё, что мне было нужно, я уже нашел.
Я присел на краешек стола, обхватил её за талию, притянул, прижал к себе, что есть силы. Ощутил её тёплое дыхание где-то между своим плечом и ухом, прикоснулся губами к её волосам, пахнувшим мною, и прошептал:
– Мне с тобой было очень-очень хорошо… ты меня слышишь?.. Спасибо тебе…
И, уже выскользнув от неё неверным предательским змеем, у самого порога извиняющимся голосом пробормотал:
– Тай, солнышко, мне нужно идти, хорошо? Я постараюсь тебе позвонить…
И выскочил за дверь.
Не люблю… ненавижу подобные сцены! И ненавижу себя за то, что вынужден их разыгрывать! И такие отношения тоже ненавижу! Ради чего всё это?! Ради каких там ещё высших целей, которые, как известно, никогда и ничего не способны оправдать?
И… и как же всегда невыносимо больно рвать тонкие ниточки-паутинки, которые протягиваются между людьми иногда годами, а иногда сразу же, за одно мгновение, стоит лишь сказать первое «Привет!»…
Несмотря на очень раннее утро, старомодный и трудолюбивый паромчик «Стар Фэрри» уже деловито пыхтел у причала. Я зашел на нижнюю зеленую палубу, где на неудобных деревянных скамьях дремало с десяток местных жителей. Гавань была подернута нежной утренней дымкой. Противоположный берег сонно щерился зубьями небоскребов, местами уцелевших и отливавших сизоватым блеском зеркальных стен, но большей частью полуобрушенных, изъеденных чёрным кариесом выбитых окон… Я облокотился о вытертые перила и смотрел вниз на воду, где в мягких струях, расходившихся по сторонам от тяжёлого днища-утюга, резвились оранжевые рыбки. Вдруг вдоль борта у самой ватерлинии я заметил какую-то надпись. Чтобы её прочитать, мне пришлось встать на приступок и так сильно перегнуться через перила, что лицо обдало россыпью соленых брызг.
…«Не плыви по течению. Не плыви против течения», и на втором слое «Плыви поперек него, если хочешь достичь берега», – гласили обшарпанные иероглифы.
– Эй, парень, смотри не свались за борт, – внезапно раздался откуда-то сверху добродушный голос. Я поднял голову и увидел на верхней белоснежной палубе самого настоящего капитана в белоснежной рубашке с почти такой же белоснежной аккуратной бородкой.
– А что ж вы так низко сделали надпись? Держу пари, у вас из-за неё не один десяток пассажиров пошел на корм рыбам?
– Вообще-то эта надпись не для любопытных пассажиров, – капитан весело рассмеялся. – А для меня.
– Для вас? Зачем? – удивился я.
– Да так, помогает… по жизни, – он неопределенно махнул рукой и вернулся на капитанский мостик.
«Не плыви по течению, не плыви против течения»… Интересно, Алекс, а куда плывешь ты? Что не по течению, это уж точно. И судя по тому, что сейчас ты сидишь на этом пароме, а не в какой-нибудь российской или китайской каталажке, то и против течения ты пока тоже не плыл – по крайней мере, так явно… А вот плывешь ли ты, куда тебе надо? Или туда, куда надо… кому-то? Куда тебя так мягко, но упорно подталкивают? Слишком уж много случайных совпадений и везений, не кажется ли тебе? Взять хотя бы одно беспрепятственное пересечение границы (это в нашито дни!) или случайное знакомство с Тай, которая, как оказалось, так много знает о профессоре и даже сохранила одну из его последних работ! Но ты пока предпочитаешь закрывать глаза на эти поцелуи фортуны. Ладно, твое дело… Остается только надеяться, что тебя попросту не толкают ко дну…
Когда паром мягко ткнулся бортом в резиновый причал и жидкая вереница пассажиров потянулась по трапу на берег, я отыскал глазами капитана, стоявшего на своём мостике, и прокричал ему:
– Мне тоже помогло! Спасибо!
Тай сказала мне, что профессор Линг жил со своей семьей на Новых территориях в небольшой деревушке, приютившейся у подножия гор чуть вглубь от побережья. Сама она в гостях у профессора никогда не была, но отыскала в дальних закоулках своего планшетника его старый адрес. Жила ли его семья по-прежнему там, она не знала. Но я был рад и этим сведениям. Хоть какая-то зацепка… В то мгновение, когда я вновь уловил ту ускользающую мысль на третьем слое, я понял – окончательно и бесповоротно – что должен встретиться с профессором. Найти его и выяснить у него всё. Вытрясти из его головы, больной или здоровой, всё, что он знает, до мельчайших и незначительнейших подробностей. Что бы мне это ни стоило, пусть даже за мной будут гнаться все спецслужбы мира… Ну, на тот момент я ещё не знал, сколь пророческим окажется это данное мне самому себе обещание.
