Первая труба к бою против чудовищного строя женщин - Маккормак Эрик (книги бесплатно без онлайн txt) 📗
Доктор глубоко затянулся, словно то был его последний вздох, и ткнул пальцем в сторону города. Похоже, он собирался еще что-то мне поведать, и я всячески старался поощрить его, лишь бы он не вздумал спросить, что же случилось у нас в коттедже.
– Крепостные стены не так хлипки, как тебе кажется, – сказал он. – Под фанерной обшивкой – большие глыбы лавы. Полагаю, такая ограда и артиллерийский огонь выдержит. Я все думал, почему укрепления поставили со стороны суши. Оказывается, жители опасались, как бы враги не высадились на берег в другом месте и не обошли город сзади. – Он стряхнул пепел. – Разумеется, врагов у нас давно нет, но на ночь ворота по-прежнему запирают. Островная традиция. Сохранилось суеверие, будто некий пришелец из-за стены навлечет на остров несчастье. Глупости, разумеется. Островитяне и сами это сознают, но все же предпочитают запирать ворота. – Он примял окурок и глянул на меня: – Против того, чего они опасаются, ворота и стены бессильны.
Я кивнул, как будто что-то понял.
Доктор Хебблтуэйт поднялся с камня. Оставался последний переход до тетиного коттеджа. По пути доктор успел кое-что рассказать о себе. Он состоял на службе в Министерстве здравоохранения и учился в лучших медицинских школах. На остров Святого Иуды его перевели двенадцать лет назад, перед рождением дочери. Со временем, рассчитывал он (а жена, судя по тону, только и мечтала об этом), его переведут куда-нибудь еще. Он думал, работа на острове будет серьезнее, но все было рутинно и скучно.
– Иногда – роды, или на кого-нибудь нападет акула, кто-то отравится ядом змеи или бородавчатки. Но в целом островитяне всегда здоровы, и делать мне почти нечего, – сказал он.
Я был уверен: тут-то он спросит про несчастный случай с дядей, – но доктор так и не спросил. Только шел рядом со мной, громко пыхтя.
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЕРВАЯ
Лиззи ждала у калитки, и легкая улыбка играла на ее губах. Она поздоровалась с доктором и повела нас через дом на задний двор.
Дядя Норман лежал ничком там, где упал, поперек картофельных грядок. Лицо его было накрыто кухонным полотенцем в голубую полоску. Мясные мухи неистово пировали на пятнах крови, проступивших на ткани. Ящерка забралась на каблук его правого ботинка и внимательно следила за мухами.
– Так-так, – пробормотал доктор Хебблтуэйт. При виде тела он словно очнулся от спячки. Аккуратно засучил рукава и склонился над дядей. Хотел приподнять полотенце, но кровь уже присохла. Тогда он сорвал полотенце и отбросил в сторону. Часть мух ринулась следом. Доктор подтянул дядины руки ближе к его бокам и перевернул тело.
Теперь я увидел лицо дяди Нормана. Оно стало совсем серым. К правой, окровавленной стороне головы, словно штукатурка, прилипла огородная почва.
– Внесем его в дом, – распорядился доктор. Мухи провожали нас свирепым жужжанием, когда мы уносили прочь их угощение. Доктор и тетя Лиззи подхватили дядю под руки, я помогал, ухватив его за тонкие паучьи лодыжки. Касаться пальцами тонких волосков было неприятно. Мы волокли его, словно мешок картофеля, по тропинке, потом вверх по ступенькам к задней двери.
В коттедже мы без труда протащили тело до гостиной по скользкому деревянному полу, натираемому каждую неделю «Воском Эббота». Мухи прорвались сквозь занавеску из бусин и продолжали жужжать над телом. На потолочной балке заняла позицию одна из наших домашних ящериц.
Лиззи опустилась в ротанговое кресло, а я встал напротив. Тело дяди лежало между нами. Встречаясь со мной глазами, Лиззи каждый раз улыбалась.
Доктор Хебблтуэйт снял белый халат. Осторожно прощупал пальцами рану и заговорил, не подымая глаз:
– Он упал, так я понимаю. – То ли утверждение, то ли вопрос. Лиззи глянула на меня и промолчала.
Доктор еще немного пощупал.
– При таких падениях с небольшой высоты порой случаются тяжелейшие травмы. – Я не расслышал в голосе доктора иронии. Он раскрыл саквояж и наполнил шприц жидкостью из флакона, продолжая беседовать с Лиззи: – Что ж, я вас обрадую: ваш супруг не умер.
Не слишком-то она обрадовалась.
– Хотя должен был умереть, – продолжал доктор Хебблтуэйт. – В черепе здоровенная трещина. Но он жив. – Лицо тети сжалось, словно пальцы в кулак. – Некоторым людям, – ворчал доктор, – нужно хорошенько тренироваться, пока не научатся умирать как следует. – Он поддернул выше рукав на руке дяди и воткнул иглу ему в предплечье.
Протер место укола ваткой и снова заговорил – теперь уже обращаясь ко мне:
– Боюсь, молодой человек, вам придется еще раз сбегать в город, – сказал он. – Зайдите в лазарет и скажите сестре, что пациент нуждается в транспортировке. Можете заодно заглянуть ко мне и предупредить жену, что я задержусь. – Он снова обернулся к Лиззи. – Полагаю, мне благоразумнее будет остаться с пациентом.
Примерно час спустя я вернулся в коттедж вместе с солдатами в красных мундирах, которые привезли четырехколесную тележку. Дядю уложили на соломенный матрас и перенесли в нее. Затем покатили тележку по ухабистой дороге – медленно, очень осторожно, чтобы не доконать больного, хотя по пути в коттедж один солдат рассказал мне, что эта же тележка используется как погребальные дроги.
После этого мы с тетей Лиззи наедине провели в коттедже три дня. Хотя я был свидетелем преступления, я не боялся тети. Она теперь часто меня обнимала, и мне это начинало нравиться. О дяде Нормане разговора не заходило, мы даже не навещали его. Тетя держалась так, словно у нее и не было никогда мужа.
На четвертый день, в поддень, один из солдат, приходивших с тележкой, постучал в дверь коттеджа и сказал, что доктор Хебблтуэйт хочет поговорить со мной с глазу на глаз. Кивком тетя Лиззи отпустила меня.
Я спустился в город. Лазарет располагался в крепостных сооружениях возле «Бастиона». Доктор Хебблтуэйт принял меня в маленьком кабинете у самого входа.
– Сегодня утром твой дядя вышел из комы, – сообщил он. – Он хочет как можно скорее вернуться домой. – Говоря это, доктор не сводил с меня глаз. – Он понятия не имеет, каким образом пробил голову.
Под взглядом доктора мне сделалось не по себе.
– Безопасно ли отправлять его домой? – спросил доктор.
– Не знаю, – ответил я.
– Я не могу долго держать его здесь, – вздохнул он. – Иди, повидайся с ним.
Доктор провел меня в лазарет – он весь состоял из одной палаты с тремя койками. В палате было сумрачно и жарко, оконца были прорублены под самым потолком, пахло мастикой и дезинфекцией.
Дядя был тут единственным пациентом. Он лежал на койке с забинтованной головой. Я был потрясен переменой, произошедшей в нем. Нет, после такой страшной травмы выглядел дядя ужасно, как я и ожидал, однако помолодел лет на двадцать.
– Эндрю! – сказал он, завидев меня. Впервые он произнес мое имя. – А где Лиззи? Она пришла с тобой?
Дядино лицо больше не казалось истощенным, и хотя губы его слегка кривились, то была не гримаса недовольства, а скорее улыбка. Никогда прежде я не видел, чтобы он улыбался.
Доктор Хебблтуэйт, стоявший у меня за спиной, ответил вместо меня:
– Нет, Лиззи нет здесь. Она убирает дом к вашему возвращению, – сказал он. – Но я подумал: не лучше ли вам будет задержаться еще на пару дней в лазарете? Пока не пойдете на поправку.
Дядя покачал головой:
– Нет-нет! – Похоже, он здорово огорчился, что тетя не пришла со мной. – Лиззи будет за мной ухаживать, ведь правда, Эндрю? – И такого оживленного голоса я никогда прежде не слышал – он стал звонким, юношеским. – К тому же у меня полно дел. Представляю, как зарос огород. Три дня! Это значит, что я целых три ночи не смотрел в свой телескоп! – Словно бы то, что он искал в ночных небесах, могло явиться и исчезнуть за время его отсутствия. Дядя был очень обеспокоен. Никогда бы не подумал, что его лицо может стать таким выразительным.
Доктор Хебблтуэйт велел медсестре подготовить дядю Нормана к переезду, а меня поманил за собой. Выйдя из палаты, он закурил сигарету.
