Пока едет «Скорая». Рассказы, которые могут спасти вашу жизнь - Звонков Андрей Леонидович (читать книги онлайн полностью .txt) 📗

Ловись, рыбка!.

Дверь в квартиру была не заперта, но Ерофеев принципиально позвонил и, только услышав приглушенное: «Заходите», отворил ее.

Таня, заходя в комнату, ощутила тонкий аромат духов «Босс». Но отмела в сторонку эту деталь. Спина фельдшера закрывала ей часть панорамы, и больного она не видела, а только слышала.

– А пусть девушка ваша на кухне подождет.

Ерофеев повернулся к стажерке:

– Выйди, пожалуйста. Я позову.

Молодой человек сидел на кровати, засунув в трусы обе руки. Таня, на которую выражение «ваша девушка» произвело довольно странное впечатление, положила карту на стол и вышла, прикрыв за собой дверь. Фраза «ваша девушка» эхом отзывалась в голове и вызывала какое-то звенящее состояние. Пришлось сделать изрядное усилие, чтобы как-то заглушить это чувство. Пока заняться было нечем, прошла на кухню. Духами пахло возле ванной очень сильно. Она заглянула туда, но на полочке стояли исключительно мужские предметы гигиены, хотя одна вещичка никак не вписывалась в картину холостяцкого жилья или, наоборот, вписывалась – это две бумажки, которые отрывают от женской прокладки-ежедневки. И Таня похвалила себя за наблюдательность: женщина тут была, и была совсем недавно. Но зачем ей понадобились именно две прокладки? Это было нелогично. Других не было? Вдруг началось – и сразу обильно? Странно. Ежедневки хватит на час, чтобы добраться до магазина или аптеки. Или до дома. Да и как сразу две? Одну на другую? Это глупо. Девушка Ерофеева… А что? Если бы он пригласил на свидание, пошла бы? Пошла.

Ерофеев тем временем поставил стул и сел напротив больного парня, который так и не вытащил рук из трусов.

– Я слушаю внимательно. Что случилось?

– В общем, такая дурацкая история.

Парень явно смущался, мекал, хмыкал, краснел.

– У меня есть девушка.

Ерофеев кивнул.

– Вот… Она девственница.

Ерофеев опять кивнул, молча слушая.

– В общем, мы договорились сегодня… Ну, в общем, она решилась… Елки, – парень достал измазанную кровью руку из трусов, – а вышло так, что «девственность» потерял я. Там чего-то у меня лопнуло. И болит. Не то чтоб сильно, но кровь идет и не останавливается.

– Разрыв уздечки, – сказал Ерофеев. – Это бывает. И чаще всего именно в таких вот случаях. Доставайте, посмотрю.

Парень спустил трусы. Орган был обмотан женской прокладкой, которая сильно пропиталась кровью. Ерофеев натянул перчатки и осмотрел повреждение. Разрыв уздечки был совсем небольшим, миллиметра два, но из него обильно, капля за каплей, не собираясь останавливаться, шла кровь.

– Уже часа два идет, – сказал парень. – Я как-то значения не придал. Думал, покапает и остановится. Так, трещинка, а оно течет и течет… Всю постель испятнал. Что делать?

– Вопрос первый, – сказал Ерофеев, – поедете в больницу? Надо сделать несложную операцию, и сегодня же отпустят. А второй – можно ли показать коллеге?

– Я стесняюсь, – сказал парень. – Это обязательно? Она смеяться будет.

– Не будет, – сказал Ерофеев серьезно, – она не дурочка, она медработник, и вряд ли ей доведется еще когда-нибудь увидеть случай разрыва уздечки.

– Ну ладно. Если это так важно. А кровь-то можно остановить?

– Попробуем. Татьяна! Заходи!

Конечно, она не ожидала увидеть такое. Конечно, оторопела на долю секунды. Конечно, взяла себя в руки. Но вот надеть перчатки и взять в руки пострадавший орган не решилась. Смотрела из-за спины Ерофеева, кивала молча, пока тот объяснял, что да почему.

– Достань гемостатическую губку, – сказал он, – и марлевую салфетку. А еще бинт семь на четырнадцать.

Больного попросил:

– Держите за головку.

Наложил салфетку, обильно посыпанную гемостатической губкой, и несколько раз обмотал орган бинтом, потом пропустил туры бинта вокруг паха и таза, формируя что-то вроде стрингов.

– Одевайтесь – и поедем.

– Это обязательно?

– Операцию надо делать обязательно, – объяснил Ерофеев, – кровотечение остановится, а вот рубец там будет грубый, и когда-нибудь непременно порвете снова. Так что или вы с нами едете, или сами потом обратитесь к урологу, но не затягивайте с этим.

– Я не поеду. Спасибо вам.

Ерофеев протянул парню карточку – подписать отказ от госпитализации.

– Дело ваше. К любому урологу обратитесь. Операция идет полчаса. Ничего сложного. Пока ранка свежая. Потом придется иссекать рубец.

– Я понимаю.

Парень полез в кошелек:

– Я вам что-нибудь должен?

– Вы ничего не должны, – усмехнулся Ерофеев, – но можете. Это ваше право.

Парень сунул фельдшеру в карман куртки тысячную купюру. Тот сказал: «Спасибо».

– А если кровь не остановится, – спросил вдруг парень, – можно снова вызвать?

Ерофеев, который в этот момент пропускал стажерку из квартиры, остановился.

– Вы сами абсурдность этого вопроса не ощущаете? Если будет идти кровь через час, когда снимете повязку, то можете вызвать. Но лучше не трогайте ничего, ведь мочиться повязка не мешает. Главное, не тяните с визитом к урологу.

– Я понял.

Ерофеев закрыл за собой дверь. Таня в лифте тихонько спросила:

– А за деньги ничего не будет?

– Не будет, – ответил Саша, – если болтать не будешь.

– А брать можно?

– Вымогать нельзя. Условия вроде: «Бесплатно лечим по стандарту, а так, как вы хотите, стоит дорого» – ставить нельзя. Это скотство. Но если сами предлагают или суют в карман, то смотри, у кого берешь. Одно дело – вот этот мажорик, которому деньги распирают кошелек, и другое, когда тебе пенсионерка одинокая, извиняясь, двести рублей протягивает. У меня рука не поднимется взять. Просто думай: когда, где, от кого. Совесть подскажет.

На первом этаже, когда выходили из лифта, «крякнул» телефон. На экране высветился адрес.

– Куда нам дали? – спросила Таня, высунувшись в окошечко перегородки в машине.

Ерофеев, не оборачиваясь, сказал так, чтобы слышал и водитель:

– Речной вокзал. К причалу. Пароход «Профессор Звонков».

– А что там? – Таня не дождалась, пока Саша озвучит повод.

Почему она всякий раз спрашивала? Просто само собой так выходило.

– Там мужчина сорока пяти лет от роду с травмой ноги, – ответил терпеливо Ерофеев, но как бы намекая: «Чего спрашивать? Приедем – увидим».

– А ты не знаешь, кто это – профессор Звонков?

Ерофеев молча протянул Тане компьютер-планшет.

– Посмотри в Интернете. То, что он не медик, – это наверняка.

Таня зашла в Интернет и, возвращая планшет, сказала:

– Действительно, не медик. Это специалист по водному транспорту еще в СССР. Василий Васильевич Звонков – профессор, академик, его именем теплоход назвали еще в 60-е годы. Мы этот теплоход увидим сейчас.

– Саш, а ты бы хотел, чтоб твоим именем теплоход назвали? – спросил водитель.

– Нет, – довольно хмуро сказал Ерофеев.

– Почему?

– Я не собираюсь умирать. А при жизни героя пароходам его имя не дают.

– А представляешь, ходил бы по Волге теплоход «Фельдшер Ерофеев», и люди бы спрашивали: «Кто это такой?»

Таня тихонько хихикнула, чтобы Саша не услышал. Но подумала: «А что, вот работают люди, себя не жалеют, профессионалы. А кто помнит о них? Почему вот какого-то профессора увековечили в имени теплохода, может, даже какого-нибудь академика, врача тоже так помянули? А простые фельдшеры или медсестры? Они что, не заслужили?»

Водитель продолжил:

– И вот, как девушка наша, лезли б в Интернет, а там: «Фельдшер Ерофеев – работник скорой помощи и бла-бла-бла… спасавший героически…»

– Мне было бы все равно, – сказал Ерофеев. – Все равно тогда, все равно и сейчас. И вообще хватит трепаться.

Машина уперлась в шлагбаум служебного въезда на территорию речного порта. Из будки вышел охранник, поглядел в салон через окно.