Цивилизация птиц - Заневский Анджей (читать книги бесплатно полные версии .txt) 📗
Мне показалось, что между деревьями внизу движутся двуногие создания. Но были ли это бескрылые или просто тени в сплетенных ветвях деревьев? А может, это были лишь накренившиеся стволы деревьев или игра отраженных от водной глади солнечных лучей?
А сохнущие шкуры зверей, развешанные на ветках? Кто смог бы так снять мех с лисы? Кто еще сумел бы так содрать шкуру с волка, оставив на месте раскрытую пасть с блестящими на солнце острыми зубами?
Может, бескрылые выжили? Но где же тогда они прячутся? И почему? Может, они есть и здесь, в этом северном городе, среди бетонных стен? Может, город совсем не так пуст, как мне казалось? Может, бескрылые прячутся в переулках, в подвалах, на чердаках? А может, они и сейчас наблюдают за мной? Смотрят на меня сквозь щели в стенах?
Нет, меня предупредили бы греющиеся на солнце лебеди, предостерегли бы купающиеся в реке зубры... Медведь, разлегшийся между колоннами ворот, на которых я сижу... Кружащие по улицам волки... Лениво чистящий перья в гнезде на башне орел... Все живые создания дали бы мне знать, что бескрылые есть, что они живы, охотятся и представляют опасность.
Нет, они вымерли, пропали, исчезли. Их нет и никогда больше не будет. Мы, птицы, создали свой мир, опоясав землю невидимыми путями перелетов – дорогами наших путешествий.
Мы покроем землю нашими гнездами, колониями, странами. Мы – хрупкие, упрямо летящие вперед под ударами ветра, зависящие от наших клювов, перьев и пуха – берем эту Землю в свое владение.
Я лечу к реке. Слетаю с парапета на овальный камень, наклонно выступающий из медленно текущих волн. Погружаю клюв в воду. Поднимаю вверх. Вода стекает мне в горло. Повторяю эти движения до тех пор, пока не утоляю жажду.
Ловлю толстую личинку, которая извивается между камнями. Глотаю ее. Даже попав в желудок, она все еще продолжает извиваться.
Пора вздремнуть. Солнце уже приближается к зениту.
Наевшийся, разленившийся, сонный, я лечу между желтыми домами к виднеющимся вдалеке деревьям.
Окна, двери, балконы, окна, двери, балконы. Много открытых, много закрытых. Сквозь мутные стекла виднеются скелеты.
Я пролетел мимо того окна, мимо того дома.
Я уже далеко. Сижу на ветке в тени перистых листьев.
Неужели там, на фоне матовой поверхности стекла, действительно двигалась тень? Тень, похожая на фигуры белых статуй? Я возвращаюсь, ищу. Но все напрасно.
В полете я не запомнил ни того дома, ни того окна. Только движение, жест белой руки, так похожей на руки тех статуй, на которых я так часто сижу. И огромные, широко раскрытые глаза. Значительно более крупные, чем глаза Кеи. Светло-синие.
Мы каждый день летаем вдоль берега и поймы. Кея спокойна, но во время этих полетов старается держаться поближе ко мне. А Ми? Я еще раньше заметил, что Ми стала более нервной. Когда мы спали на ветках, она просыпалась и тревожно пищала. Нас раздражала ее бессонница.
Проснувшись, она тыкалась клювом в сидящих рядом с ней галок и, понимая, что это не Кро, кричала так, что просыпалась вся наша стая. Я знал, что Ми всегда засыпала рядом с Кро, и теперь, когда ей приходилось просыпаться в одиночестве, ее охватывал ужас.
Ми чувствовала потребность нести яйца. На пытавшихся приблизиться к ней самцов она фыркала, шипела, а если и это не помогало, била их клювом и когтями.
Она кидалась и на самок, которые подходили к ней слишком близко. Только я один мог приблизиться и погладить ее клювом по загривку. Лишь я и Кея могли спать рядом с ней на ветке или в щели кирпичной стены.
Во время полетов Ми всегда держалась рядом с Кеей и со мной, летя на таком расстоянии, чтобы мы всегда могли видеть друг друга.
К присутствию Ми рядом с нами мы привыкли с самых первых дней нашей жизни. Но тогда Ми всегда была вместе с Кро. Я помню, как они совали мне в клюв огромных личинок майских жуков.
И вдруг Ми осталась одна.
Деревья возвышались над огромной равниной. День был тихий и безветренный. В небе больше не видно было зловещих теней ястребов.
Я развел крылья пошире и распушил перья так, чтобы лучи солнца грели кожу. Восхитительное тепло проникало в глубь тела, до самых лап, озябших за время долгого полета. Я прикрыл глаза и уже почти заснул, когда рядом со мной уселась Ми – расправила гладкие, блестящие крылышки, открыла клюв, в ее синих глазах искорками засверкало солнце. Она едва задела меня крылом, и от этого прикосновения по всему моему телу пробежала волна приятной дрожи.
Снизу доносился голос Кеи, охотившейся на попрятавшихся в дубовой коре жучков. Я, широко раскрыв глаза, глядел на гладкую спинку Ми, на ее синие глаза, которые то и дело затягивались беловатой пленкой век, на ее черные ноги, удерживающие равновесие на тонкой ветке... Вот она слегка согнула их и поджала под себя, вытянула клюв и стала нежно расчесывать пух вокруг моего глаза...
Наслаждение. Я застыл, тронутый этой лаской, опустил клюв и выжидающе поднял голову, наблюдая застывшим взглядом за ее осторожными движениями. Ми ласкала меня клювом, массировала, расчесывала пух, проникая до самой шеи, где складки кожи образуют углубления, до которых я никак не мог добраться своим клювом.
Ми как будто знала тайну всех чувствительных мест и всех деталей оперения. Она дарила мне такое наслаждение, какого я никогда еще не испытывал. Она щурила глаза, вытягивала шею, привставала и снова приседала, демонстрируя, что именно я – ее избранник.
Меня охватило непреодолимое желание. Сердце забилось быстрее, скопившееся в железах семя требовало выхода. Ми придвинулась поближе, наши клювы встретились, отодвинулись в стороны, сблизились снова, раскрылись и слились в единое целое.
– Возьми меня! Я хочу быть твоей! – говорила Ми. – Ведь ты же видел, что я отвергала всех ухажеров, потому что рядом со мной был ты, Я так мечтала о том, чтобы ты хотел меня!
– Я хочу тебя! – ответил я, нежно сжимая кончик ее клюва. – Я давно уже хочу тебя, но ты же всех прогоняла...
Я не, закончил фразу. Мы сидели рядышком, счастливые, тесно прижавшись друг к другу и крепко держась клювами. Ми распласталась на ветке, я вскочил ей на спинку и, хлопая крыльями, мгновенно выплеснул семя.
Под собой я чувствовал тепло ее перьев. Клюв судорожно сжался на ее шее, коготки впились в нежный пушок под крыльями, а из желез текла горячая любовная жидкость.
Я знал, что она чувствует, как я сжимаю ее, что она ждет моего горячего семени, что она так же жаждет меня, как я жажду ее.
Я спрыгнул с нее и сел рядом. Ми поднялась, встряхнулась и снова начала гладить перышки вокруг моих ушей.
– Уходи! Убирайся прочь! – К нам со всех ног бежала Кея. Ее глаза угрожающе поблескивали.
Увидев ревнивую, разгневанную Кею, Ми пустилась наутек. Я остановившимся взглядом смотрел на то, как Кея преследует Ми. Неожиданно Ми обернулась и угрожающе развела в стороны крылья.
– Оставь меня в покое! – Она раскрыла клюв и наклонила головку набок.
– Убирайся! – повторила Кея уже без злости в голосе.
Она остановилась и затрясла головой, фыркая и распуская перья. Гнев прошел, а ревность по отношению к Ми, которую Кея так давно знала, постепенно исчезала. Очень скоро им надоело это противостояние, и они обе вернулись ко мне, делая вид, что не замечают друг друга.
– Ты мой! – Кея демонстративно терлась о меня крылом. – Только мой!
Я искал одиночества. Ветвистый ясень показался мне уютным, тихим, безопасным. С верхушки доносился стук дятлов, а по стволу среди трещин, шрамов и наростов коры бегали маленькие юркие поползни, вылавливая пауков, сверчков и сороконожек. Издалека доносились крики соек, хрюканье кабанов, лосиный рык.
С моей ветки я видел край леса и реку, извилисто текущую среди топких берегов. Над залитой половодьем равниной торчали остатки старого города – залепленные грязью, покрытые илом заплесневелые разрушающиеся стены, покосившиеся башни, проржавевшие железные решетки и остатки позеленевших медных листов на крышах. Дальше, за городом, виднелись отсвечивающие матовым блеском стальные резервуары и огромные стаи вечно ссорящихся, ворующих друг у друга птенцов и яйца чаек, крачек, поморников.
