Девушки со скромными средствами - Спарк Мюриэл (книга бесплатный формат .txt) 📗
В Клубе гордились тем, что Джейн занимается умственной деятельностью и имеет столь тесные связи с миром книг. Во всех комнатах, двери которых выходили на площадку, приемники немедленно затихли.
Она еще раз пробежала глазами черновик письма и начала старательно переписывать его начисто мелким, но твердым почерком, который вполне мог сойти за подлинный почерк Чарлза Моргана. О том, какой в действительности почерк у Чарлза Моргана, она не имела ни малейшего понятия; заниматься же поисками и выяснениями не было особого смысла, так как Джордж, безусловно, тоже этого не знал, а надолго оставлять ему письмо никто не собирался. Адрес Моргана – Холланд-парк – ей сообщил Николас. Этот адрес она и написала в верхнем углу на листке обычной почтовой бумаги, надеясь, что он выглядит вполне естественно, и успокаивая себя тем, что сейчас все достойные люди пишут свой адрес от руки – не станут же они в суровое военное время заказывать именную почтовую бумагу в типографии и тем самым отвлекать производственные мощности на личные нужды.
Письмо было закончено, когда пробил гонг на ужин. Она с педантичной аккуратностью сложила готовое письмо, держа в поле зрения фотографию Чарлза Моргана, с которой на нее смотрело его строгое точеное лицо. Джейн прикинула, что изготовленное ею письмо тянет не меньше чем на пятьдесят фунтов. Джордж придет от этого письма в страшное смятение. Бедняжка Тилли, жена Джорджа, жаловалась ей, что когда какой-нибудь докучливый автор начинает давить на Джорджа, он только об этом и говорит, просто места себе не находит.
Николас должен был появиться в Клубе вечером, после ужина, – он наконец-то уговорил Длсоанну устроить специальное чтение поэмы «Гибель Германии». Это выступление Николас собирался записать на магнитофон, который он позаимствовал в информационном отделе одного правительственного учреждения.
Джейн влилась в толпу девиц, устремившихся вниз на ужин. Задержалась одна только Селина, которая заканчивала свой ежевечерний ритуал самовоспитания: «…Элегантное платье, безупречный внешний вид и изысканные манеры помогут вам обрести чувство уверенности в собственных силах».
Когда девушки спустились на первый этаж, у подъезда с визгом затормозила машина администраторши. Она управляла машиной так же решительно, как управляла бы мужчиной, если бы таковой достался ей во владение. Прямая, как всегда в сером, она прошествовала к себе в канцелярию, почти сразу же перешла в столовую и громко постучала вилкой по графину с водой, призывая всех к тишине, – это означало, что сейчас последует объявление. Она объявила, что в пятницу вечером в Клубе выступит гостья из Америки, миссис Феликс Добелл, с сообщением на тему: «Западная женщина: ее предназначение». Миссис Добелл, одна из учредительниц общества «Стражи нравственности», недавно прибыла в Лондон к мужу, который в настоящее время приписан к одной из частей американской разведки, расквартированных в британской столице.
После ужина Джейн вдруг почувствовала себя предательницей по отношению к фирме «Хай Тровис-Мью» и лично к Джорджу, который платил ей не за то, чтобы она вела двойную игру в ущерб его интересам. Она по-своему была привязана к Джорджу, и сейчас ей припомнились его лучшие качества. Разумеется, у нее не было ни малейшего намерения отказываться от сговора с Николасом, и она в задумчивости смотрела на плод своего труда – письмо от Чарлза Моргана – и не знала, что ей делать со своими противоречивыми чувствами. Она решила позвонить жене Джорджа, Тилли, и поболтать с ней о том о сем.
Тилли страшно обрадовалась. Это была небольшого роста, рыжеватая женщина, наделенная живым умом, но обделенная информацией: Джордж старался держать ее на расстоянии от мира книг, поскольку имел изрядный опыт по части жен. Тилли чувствовала себя несправедливо обойденной и потому особенно ценила контакты с Джейн, благодаря которым она могла следить за издательскими делами; так приятно было, например, слышать от Джейн: «Видишь ли, Тилли, все дело в том, какой у писателя raison d'кtre». Джордж не препятствовал их дружбе, понимая, что это укрепляет и его отношения с Джейн. Он доверял Джейн: она понимала, что ему нужно.
Тилли обычно раздражала Джейн, потому что хотя Тилли никогда не танцевала в кабаре, она каким-то образом ухитрялась вносить опереточный дух в любой разговор, связанный с миром книг, и это ужасно действовало Джейн на нервы – она сама лишь недавно приобщилась к этому миру и еще испытывала перед ним глубокое благоговение. Ей казалось, что Тилли с непозволительной фривольностью относится к проблемам создания и издания книг и, главное, абсолютно этого не сознает. Но сейчас, под влиянием совершенного ею предательства, сердце Джейн переполнилось нежностью к Тилли. Она позвонила и пригласила ее на ужин в пятницу, имея на всякий случай в виду, что если выносить общество Тилли станет совсем невтерпеж, то на часок можно будет отвлечься и послушать лекцию миссис Феликс Добелл. Население Клуба жаждало увидеть миссис
Добелл, так как ее мужа все видели не раз – в качестве Селининого кавалера и, по некоторым слухам, любовника.
– Тут у нас в пятницу одна американка должна читать лекцию о предназначении западной женщины, но мы не пойдем – наверно, скука смертная, – сказала Джейн вопреки своим же намерениям: так велико было ее желание принести себя всю, всю без остатка, в жертву жене Джорджа, раз уж она совершила по отношению к нему один предательский поступок и готовилась к новому обману.
– Я обожаю бывать у вас в Клубе! – воскликнула Тилли. – Так похоже на школу – как будто возвращаешься в детство.
Каждый раз Тилли повторяла то же самое – попробуй тут не выйти из себя!
Николас пришел со своим магнитофоном заранее и сидел в общем зале вместе с Джоанной, ожидая, когда после ужина соберутся зрители. Николас смотрел на Джоанну и восхищался ее нордической, как у героини древних саг, красотой.
– Давно вы здесь живете? – спросил Николас сонным голосом, любуясь ее крупногабаритной фигурой. Голос у него был сонный оттого, что накануне почти всю ночь он провел на крыше с Селиной.
– Скоро год. Мне кажется, я здесь и умру, – ответила она с тем привычным пренебрежением к Клубу, которое было характерно для всех его постоянных членов.
Он сказал:
– Погодите, вот выйдете замуж…
– Нет, нет, не надо. – Она говорила спокойно-увещевающе, так, будто хотела вовремя остановить ребенка, который чуть-чуть не плюхнул в суп ложку варенья.
У них над головой раздался громкий визгливый смех целого женского хора Оба подняли глаза к потолку: видимо, девушки в дортуаре на втором этаже, как всегда, обменивались позаимствованными у дружков из ВВС свежими анекдотами, которыми можно рассмешить только тех, кто уже здорово навеселе – от выпитого вина или от молодости, неважно.
В зал вошла Грегги. Взглянув наверх – туда, откуда доносились взрывы хохота, – она направилась к Джоанне и Николасу и сказала:
– Уж скорей бы все эти девицы со второго этажа повыходили замуж и оставили нас в покое. Сколько лет живу в Клубе, но такой крикливой компании не припомню. И ума при этом ни на грош.
Тут к ним присоединилась Колли: она уселась рядом с Николасом. Грегги повторила:
– Я говорю: что за девицы подобрались на этот раз – хоть бы повыходили замуж и оставили нас в покое.
Эта точка зрения целиком совпадала с тем, что думала сама Колли. Но из принципа она всегда возражала Грегги, и к тому же она полагала, что элемент разногласия помогает поддерживать разговор.
– Зачем им это надо – выходить замуж? Пускай наслаждаются жизнью, пока молоды!
– Только замужем они смогут насладиться жизнью сполна, – вступил Николас – Нельзя забывать про сексуальный аспект.
Джоанна вспыхнула. Но Николас невозмутимо продолжал:
– Да, секс – и очень интенсивный! Первый месяц – каждую ночь, следующие два месяца – через день, затем в течение года – по три раза в неделю. А потом раз в неделю, и хватит.
