Демократия (сборник) - Видал Гор (первая книга txt) 📗
Тот период в Гонконге, когда к Инез пришло сознание отсутствия у американцев каких-либо особых прав, не был отмечен каким-либо откровением, или случайным прозрением, или драматическим событием. Она прибыла в Гонконг в первый день апреля и уехала из него в первый день мая. За эти четыре или пять недель упоминания о Жанет, Уэнделле Омуре и террасе дома Жанет понемногу исчезли даже из гонолульской газеты «Эдвертайзер», разрозненные страницы которой Инез иногда обнаруживала в холлах отелей, где останавливались экипажи самолетов.
Пол Кристиан был признан недееспособным, и его не предали суду.
Всенощная Эдлая, посвященная освобождению Сайгона, превратилась в молебен «За мир в Азии» и была высоко оценена губернатором штата Массачусетс, как пример высокой сознательности студенческого городка, — еще одна ситуация, устроенная Билли Диллоном.
Военный транспортный самолет «С-141», в который Джек Ловетт впихнул Джесси (впихнул буквально — взял руками за плечи и втолкнул в люк, потому что в тот вечер где-то между входом номер один и взлетной полосой базы Таншоннят Джесси поняла, что рейс, который, по словам Джека Ловетта, они встречали, был ее собственный, и попыталась улизнуть), приземлился без происшествий на аэродроме Агана острова Гуам, так же как и пассажирский «Боинг-747», на котором Джесси улетела с Гуама в Лос-Анджелес.
Гарри Виктор встретил Джесси на таможне.
Они с Джесси поужинали в ресторане «Чейзен».
Инез знала, что Гарри и Джесси ужинали в ресторане «Чейзен», так как они позвонили ей в Гонконг прямо со своего крайнего столика у двери. Джесси сказала, что Джек Ловетт обманом привез ее с собой на базу Таншоннят, пообещав, что, после того как они встретят этот единственный рейс, они пойдут смотреть фильм с Джоном Уэйном в кинотеатре «Эдем». Джесси сказала, что она не хотела смотреть фильм с Джоном Уэйном, но Б. Дж. после обеда вернулась на работу в ДАО, и ничего не оставалось, как или смотреть фильм, или сидеть там одной и шизеть…
Джесси сказала, что, поняв, что происходит, она спросила Джека Ловетта, почему ей нужно садиться на этот рейс, и Джек Ловетт был груб.
«Потому, что я выбросил на ветер миллион пиастров, чтобы ты смогла на него сесть», — ответил этот козел и толкнул ее.
Сильно.
У нее до сих пор синяк на руке.
Спустя сорок восемь часов.
«Передай этому козлу, что я должен ему миллион пиастров», — сказал Гарри, когда взял трубку.
По словам Инез, Джесси приземлилась в Лос-Анджелесе пятнадцатого апреля.
По словам Инез, двадцать восьмого она уже не могла прозвониться в Сайгон; двадцать девятого американская радиослужба дважды передала «Я грежу о белом Рождестве» и бесчисленное количество раз — Инез сбилась со счета — «Звездно-полосатый флаг — навечно», а затем прекратила передачу; а первого мая Джек Ловетт позвонил ей из Субик-Бей и сказал, чтобы она встретила его в Маниле.
Однажды я попробовала выстроить хронологию событий того периода, которые помнила Инез, и нарисовала схему, которая и сейчас висит у меня в кабинете. Насколько точна эта схема, трудно сказать, и не только потому, что Инез не вела никаких записей событий, но и из-за их последовательности.
Например, я совершенно не представляю, что имела Инез в виду: что пятнадцатого Джесси приземлилась в Лос-Анджелесе или в Гонконге.
В любом случае пятнадцатое вызывает сомнения, потому что Джек Ловетт был с Джесси в Сайгоне за сорок восемь часов до того, обещая ей фильм с участием Джона Уэйна и сажая ей синяки на руку, и многие считали, что Джек Ловетт был в Пномпене несколько дней (более одного, но менее пяти) в промежутке между тем, как двенадцатого числа там закрылось американское посольство, а семнадцатого в город вошли красные кхмеры. Донесение, в котором Джек Ловетт фигурировал в Пномпене после закрытия посольства, позже породило догадки, которые вылились в расследование.
Когда писатели говорят о непредсказуемости человеческого поведения, они обычно подразумевают вовсе не непредсказуемость, а высшую предсказуемость — более сложную закономерность, выявляющуюся лишь постфактум. Изучите картинку. Найдите зверя в джунглях, фигуру на ковре.
Ключи к контексту.
Соответствующую причину.
Я изучаю эту картинку уже несколько лет и до сих пор не могу найти причину тому, отчего Инез Виктор в конце концов согласилась рассказать о том, что, «как ей казалось», произошло («Как мне кажется, мы были в Джакарте», — говорила Инез, или: «Скажем, это было в мае», как если бы самые недвусмысленные детали, касающиеся места и времени, по своей природе были непознаваемыми, допускающими различные истолкования) весной и летом 1975 года.
Сначала она не соглашалась.
Сначала я поговорила с Билли Диллоном, Гарри Виктором, Дуайтом Кристианом и даже коротко — с Джесси, Эдлаем и Диком Зиглером, у каждого из которых, как я уже сказала, имелся определенный интерес в изложении собственной версии событий, но Инез оставалась недосягаемой. Во-первых, их с Джеком Ловеттом местопребывание исключало всякую возможность разыграть случайную встречу. Я могла позвонить Дуайту Кристиану и сказать, что я случайно очутилась в Гонолулу, но я не могла позвонить Инез и сказать, что я случайно очутилась в Куала-Лумпуре. Никто не мог «случайно очутиться» в Куала-Лумпуре, никто не попадал туда проездом: Куала-Лумпур не лежит на перекрестке дорог, и там моя встреча с Инез предполагала преднамеренность, конкретную цель с моей стороны и конкретное решение с ее.
Во-вторых, в то лето и осень, когда Инез уехала из Гонолулу с Джеком Ловеттом, она казалась недосягаемой эмоционально. Создавалось впечатление, что она отказалась от дальнейшего участия в этой истории, воздвигнув между собой и тем, что произошло, преграду из обретенного ею спокойствия.
ЗДЕСЬ СЕЙЧАС ПОРА МУССОНОВ И БОЛЬШАЯ ВЛАЖНОСТЬ, ОБЫЧНО ВО ВРЕМЯ МУССОНОВ СЮДА НИКТО НЕ ПРИЕЗЖАЕТ, НО Я УВЕРЕНА, ЧТО ГАРРИ И БИЛЛИ СМОГУТ РЕШИТЬ САМИ, ЧТО ВАМ НУЖНО ЗНАТЬ. ИЗВИНИТЕ, ЧТО ПИШУ В СПЕШКЕ. НАИЛУЧШИЕ ПОЖЕЛАНИЯ, ИНЕЗ В.
Таким был ответ, нацарапанный на почтовой открытке с изображением отеля «Экваториел» в Куала-Лумпуре, на мое письмо, посланное в июле 1975 года из Гонолулу, в котором я спрашивала Инез, смогу ли я с ней повидаться. Поскольку за «летними муссонами» в Куала-Лумпуре сразу же следуют «зимние муссоны», которые в свою очередь длятся до самого начала следующих «летних муссонов», то ответ Инез был еще менее двусмысленным, чем мог показаться. В октябре я написала второе письмо из Лос-Анджелеса и более или менее своевременно получила вторую открытку, на которой вновь был изображен холл отеля «Экваториел», где, кстати, Инез не останавливалась:
ТО, ЧТО ВАС ИНТЕРЕСУЕТ, ДАВНО В ПРОШЛОМ, И, OTKPOBЕHНO ГОВОРЯ, Я БЫ ЛУЧШЕ СМОТРЕЛА ВПЕРЕД. ИНЫМИ СЛОВАМИ, ВАШ ВИЗИТ ВРЯД ЛИ БЫЛ БЫ ПРОДУКТИВЕН. И.
На этой открытке стояла дата второе ноября, а в Лос-Анджелес она пришла пятнадцатого. Десять дней спустя я получила третью весточку от Инез — вырезку из книжного обозрения, в которой бегло упоминалось мое имя. В записке, прикрепленной к вырезке, говорилось: ИЗВИНИТЕ, ЕСЛИ МОЯ ЗАПИСКА БЫЛА РЕЗКОВАТА, НО Я УВЕРЕНА, ЧТО ВЫ МЕНЯ ПОНИМАЕТЕ. ИНЕЗ.
Неделю спустя Инез позвонила мне домой в Лос-Анджелес, для чего ей пришлось потратить некоторое время, узнавая номер телефона, и попросила меня приехать в Куала-Лумпур.
Собственно, она, по сути, не «просила» меня приехать в Куала-Лумпур.
Если быть точной, то она сказала: «Когда вы приедете в К.-Л.».
Я задумалась.
«Я бы хотела с вами встретиться, — добавила она. — Я бы показала вам город».
В то время я думала, что она решила поговорить со мной только потому, что имя Джека Ловетта начинало всплывать в связи с расследованиями военных, денежных и технологических сделок некоторых бывших или даже ныне открыто или тайно действующих агентов правительства Соединенных Штатов. Были даже намеки на торговлю наркотиками, которые хотя и получили широкую огласку и часто фигурировали в ранних сообщениях (вспоминаю, как во многих заголовках повторялось словосочетание «Золотой треугольник», и нечеткую фотографию двух людей, выходящих из здания на Виктория-пик, один из которых был назван «бывшим партнером Ловетта по бизнесу», а второй — «известным в Гонконге опиумным королем „Триад“»), однако эти сообщения оставались лишь намеками, слухами, ни разу не подтвержденными, а другие заявления были достаточно убедительными и не слишком неожиданными для любого, кто взял на себя труд подумать о том, что делал Джек Ловетт в этой части света.
