Источник - Рэнд Айн (книги регистрация онлайн бесплатно .txt) 📗
Вошёл дворецкий, неся на подносе коктейли. Держа в руке бокал, Доминик смотрела, как Рорк берёт с подноса свой. Она подумала: «В эту минуту он ощущает стекло пальцами, как я; хоть что-то общее между нами…» Винанд стоял с бокалом и смотрел на Рорка недоверчиво и удивлённо — не как хозяин на гостя, а как владелец, не верящий, что стал обладателем дорогой вещи… Доминик думала: «Я не сошла с ума, просто близка к истерике, ничего, я справлюсь с собой, я что-то говорю, не знаю что, но должно быть, не невпопад, меня слушают, отвечают, Гейл улыбается, конечно, я говорю что следует…»
Пригласили к столу. Она послушно поднялась и направилась в столовую — грациозно, как лань, повинующаяся инстинкту. Она сидела во главе стола, по сторонам напротив друг друга расположились мужчины. Она смотрела на серебряные приборы в руках Рорка, на их полированной поверхности был выгравирован вензель «ГВ». Она думала: «Мне столько раз приходилось это делать, я любезная хозяйка дома, миссис Гейл Винанд. Здесь бывают сенаторы, судьи, президенты страховых компаний, сидят справа от меня, меня обучили этой роли. Вот для чего Гейл мучительно рвался наверх: чтобы принимать сенаторов, судей — и увидеть наконец у себя за столом Говарда Рорка».
Винанд рассказывал о газетном бизнесе, он с видимой охотой разговаривал с Рорком, она тоже весьма кстати произнесла несколько фраз. Тон её был светел и прост; не сопротивляясь, она подчинилась увлекавшему её потоку, всплеск эмоций, боль или страх были неуместны. Она подумала, что, если вдруг среди разговора Винанд спросит: «Ты спала с ним?», она так же просто ответит: «Да, Гейл, конечно». Но Винанд редко смотрел в её сторону, а когда смотрел, она знала по выражению его лица, что с её лицом всё в порядке.
Потом они перешли в гостиную, она смотрела на Рорка, стоявшего у окна в свете огней города. Она думала: «Гейл построил это здание как символ победы, чтобы всегда видеть перед собой город, город, которым он теперь повелевает. Но построено оно именно для того, чтобы Рорк встал у окна, и наверное, и Гейл сегодня понимает это». Рорк заслонил своим телом многомильную перспективу города, виднелись только несколько огоньков и небольшая часть освещённого окна вокруг его силуэта. Рорк курил, и, когда он отводил руку с сигаретой в сторону, она следила за движением его сигареты на фоне чёрного неба. Она думала: «Все эти блестящие огоньки в глубоком ночном небе всего лишь искорки от его сигареты».
Она тихо сказала:
— Гейлу всегда нравилось смотреть на ночной город. Он был влюблён в небоскрёбы, — и удивилась, заметив, что употребила прошедшее время.
Она не помнила, что говорила, когда они вернулись к обсуждению нового дома. Винанд принёс из кабинета эскизы, разложил на столе, и они склонились над ними. Рорк давал пояснения, указывая карандашом на скопления жёстких геометрических фигур на белых листах ватмана. Она слышала его ровный голос. Речь шла не о красоте и величии, а о подсобных помещениях — лестницах, кладовках, ванных. Рорк спрашивал её, удобно ли их расположение. Ей казалось странным, что они говорят так, будто действительно верят, что она будет жить в этом доме.
Когда Рорк ушёл, Винанд спросил её:
— Как он тебе?
Она почувствовала, как в ней поднимается опасная волна гнева, и ответила, отчасти со страхом, отчасти намеренно провоцируя его:
— Он не напомнил тебе Дуайта Карсона?
— Оставь ты в покое Дуайта Карсона!
Тон Винанда отстранял серьёзный разговор, не признавал вины, он звучал, как тот голос, который недавно произнёс: «Забудь о храме Стоддарда».
Секретарша с изумлением смотрела на джентльмена, лицо которого было так хорошо известно по газетным снимкам.
— Гейл Винанд, — представился он, мягко склонив голову. — Я бы хотел повидать мистера Рорка. Если он не занят. Если занят, прошу не беспокоить его. Я зашёл без предупреждения.
Она не ожидала, что Винанд может явиться так, без церемоний, и просить о встрече серьёзно-уважительным тоном.
Она доложила о нём. Рорк, улыбаясь, вышел в приёмную, как видно, не находя ничего необычного в этом визите.
— Привет, Гейл. Проходи.
— Привет, Говард.
Он прошёл за Рорком в кабинет. Город растворился за широкими окнами в потёмках наступившего вечера, шёл снег, и его чёрные хлопья яростно крутились за окном.
— Не хочу отрывать тебя, если ты занят, Говард. Я не по делу. — Он не видел Рорка пять дней — после того ужина.
— Я не занят. Снимай пальто. Принести чертежи?
— Не надо. Я не хочу говорить о доме. Вообще я пришёл без причины. Целый день занимался делами, пока не надоело; захотелось заглянуть к тебе. Чему ты смеёшься?
— Просто так. Ты сказал — без причины.
Винанд посмотрел на него, улыбнулся и кивнул.
Он уселся на край стола, как никогда не сидел в своей конторе, — руки в карманах, нога покачивалась взад-вперёд.
— С тобой почти бессмысленно разговаривать, Говард. Я всякий раз чувствую себя так, будто зачитываю копию текста, оригинал которого ты уже держишь в руках. Ты как будто слышишь всё, что я собираюсь сказать, с опережением на минуту. Мы не синхронизированы.
— И по-твоему, это называется не синхронизированы?
— Согласен. Тогда слишком хорошо синхронизированы. — Он медленно обвёл глазами кабинет. — Если мы владеем вещами, которым сказали «да», то я владею этим кабинетом?
— Ты владеешь им.
— Знаешь, как я чувствую себя здесь? Нет, не как дома — не думаю, что я где-либо чувствовал себя как дома. И не скажу, что как во дворцах, которые я посетил, или в знаменитых соборах Европы. Я чувствую себя как, бывало, в Адской Кухне в мои лучшие дни, а их было немного. Иногда я сиживал так же, только это было где-нибудь на гребне полуразрушенной стены, сверху — множество звёзд, а рядом — кучи мусора, и от реки пахло гнилой тиной… Говард, когда ты оглядываешься назад, как тебе кажется: твои дни равномерно катились вперёд, раскручиваясь, как лента, все как один? Или были остановки, завершённые циклы, а затем лента раскручивалась дальше?
— Были остановки.
— И тебе это было ясно уже тогда? Ты понимал, что цикл завершается?
— Да.
— А я нет. Стал понимать позже. А почему — не знал никогда. Был такой момент: я стоял за береговым валом и ждал, что меня убьют. Однако был уверен, что не убьют. Не знаю, почему это ожидание запало мне в душу и осталось в памяти — ни последовавшая драка, ни то, что было потом, не запомнилось, только ожидание у стены. Не знаю даже, почему я так гордился именно этим моментом ожидания. И сейчас не понимаю, почему это пришло мне в голову.
— Не стоит искать объяснения.
— Оно тебе известно?
— Я сказал: не надо его искать.
— Я всё думаю о своём прошлом… с тех пор как познакомился с тобой. До сих пор я обходился без этого. Нет, не надо делать из этого какие-то тайные выводы. Мне не больно смотреть назад, хотя и удовольствия в этом тоже нет. Просто вспоминаю. Без анализа, без системы. Всего лишь прогулка куда глаза глядят, всё равно что бродить на природе вечерком после трудного дня… А с тобой это связано, потому что я всё время возвращаюсь к одной мысли. Всё думаю, что мы с тобой одинаково начинали. С одного и того же — с нуля. Только одна мысль: начинали одинаково… Может быть, ты объяснишь, что это значит?
— Нет.
Винанд огляделся вокруг… и заметил газету на ящике с картотекой.
— Кому это взбрело в голову читать «Знамя»?
— Мне.
— И давно?
— С месяц.
— Садизм?
— Нет. Просто любопытство.
Винанд подошёл, взял газету и перелистал. На одной странице он задержался и усмехнулся. Он показал её Рорку — эскизы проектов к выставке «Марш столетий».
— Ужасно, правда? — сказал Винанд. — Досадно, что нам приходится давать эту информацию. Мне приятно вспоминать, как ты ответил на предложение наших общественных деятелей. — Он довольно рассмеялся. — Ты сказал им, что не будешь ни помогать, ни сотрудничать.
— Это не было жестом, Гейл. Просто здравый смысл. Нельзя ведь сотрудничать с самим собой. Я могу, так сказать, участвовать в деле вместе со строителями, которые возводят здание по моему проекту. Но не могу же я помогать им класть кирпичи, а они не могут помочь мне проектировать здание.
