А другого глобуса у вас нет?.. - Вершовский Михаил (книги онлайн бесплатно серия TXT) 📗
Опять же люди взглядов наиболее передовых поинтересоваться могут хмуро: ну и что? Да ничего, не считая того, что кроме собственной ее сексуальной ориентации тут речь и о государственном в некоторой степени кармане шла. Я же сказал: мелочь, так, наугад колупнули. И то еще тут, что после свиданий страстных с полюбовницей шагала Элеонора с головой, гордо поднятой, на очередную с мужем съемку, дабы с чистой душой продемонстрировать восторженным американцам незыблемость института семьи в тех самых Соединенных Штатах.
Мелочь, еще раз и повторю. Но и характерная мелочь. Потому что одни для народа нравственные устои да законы (ибо однополая любовь в те времена за пределами законов и находилась) — и совсем другие для тех, что при власти. И не сенсационности ради пример — а из-за его же, примера, типичности.
Оно, конечно, нового ничего нет. С древних времен сказано: «квод лицет Йови, нон лицет бови», в том смысле, что дозволенное Юпитеру не дозволено быку — скотине, то есть. Верно, что при нынешней-то богиньке Демократии все скоты равны. Но и то верно, что некоторые скоты — как ни крути — более равны чем другие.
Непонимание именно этого факта и въехало владельцам одной американской радиостанции в кругленький миллион долларов. В 1993 году вышло как-то, что президент Клинтон движение у лос-анжелесского аэропорта перекрыл на некоторое время — но перекрыл полностью. Стригли его в лимузине для какой-то уж там важной встречи (и то сказать, не нечесаным же ему на люди-то являться). Ну, а тут не один же лимузин был, тут тебе и машины сопровождения, и тот самый пьянящий мотоциклетный эскорт. А стрижка — дело деликатное, на ходу не то еще и выстрижешь (о бритье уж и подумать боюсь). Ну и стала кавалькада. А с ней — и прочее движение.
Так радиостанция эта тут же (наплевав и на пословицы римские, и на Оруэлла — против ветра, как выяснилось) на мосту через залив в Сан-Франциско своего человечка стричь посадила. Шутки ради — дескать, а чем же любой другой двуногий Клинтона хуже. Движение, естественно, тоже остановив и с вертолета прямую передачу в эфир двигая. За что и была незамедлительно выволочена в суд, потому что где же это и видано, чтобы какому другому идиоту, кроме президента, такая стрижка с рук сошла. (Иное дело, что станция решила без суда дело замять — но, как я уже сказал, в круглый «лимон» им это дело влетело.)
Да оно ведь и не одни же президенты другим прочим не совсем ровня. И при меньшей власти народ себя проявляет не самым банальным образом. Народ-то — он в массе своей талантлив, и если уж до власти кто дорывается, то разворачивается во всей красе. А иначе, как мы говорили, на хрена она, власть, и нужна.
Случай, о котором речь, произошел в неблизком (да и не так чтобы очень далеком) 1924 году, в Пенсильвании. Жил себе в той Пенсильвании губернатор Гиффорд Пинчот, с семьей и котом любимым. Жил хорошо, как оно у большинства губернаторов обычно получается. А тут беда и случись.
Соседский пес-лабрадор по кличке Пеп, существо во всем прочем веселое и мирное, кота начальственного почему-то невзлюбил (это промеж собак и кошек, говорят, бывает, но для губернатора нашего в новинку оказалось). Ну, в один прекрасный день кот за забором не на той стороне оказался — а Пеп его и придушил.
Кота, конечно, жалко — и даже мне, вот эти строки пишущему. Но губернатор Пинчот от скорби да ярости просто вне себя был. И не пошел он по всяким там судам жалиться (я не к тому, что хорошее это дело — но уж коли так припекло), а подумал себе: а кто, собственно, в губернии — в штате Пенсильвания, то есть — хозяин? И получалось так, что он, Гиффорд Пинчот, и никто иной.
И тут уж суд губернатор провел сам — но по всей полагающейся форме. Судебная палата, прокуроры, секретарь, слушание дела, все чин чином. Сам голова и председательствовал. У бедолаги Пепа адвоката, понятно, не оказалось — а кот придушенный тут же вещественным доказательством и лежал. В общем, вкатили Пепу по первое число. Объявил губернатор, что сидеть ему, преступнику, пожизненно — с чем и упекли лабрадора в тюрьму штата, что в городе Филадельфии была.
Начальник тюрьмы себе немало голову поломал: так давать псине номер или не давать? С одной стороны — вроде, животное, а с другой — зэк, с приговором, протоколом и прочим всем по полной форме. Ну, а зэк без номера быть не может. Так и стал Пеп з-к Љ С2559.
И более того — через какой-то годик уже и буквы эти с цифрами выучил, да так, что когда при погрузке зэков на работы его номер выкликался (а ведь и здесь от формы отступить не могли — дело-то особое, губернаторское), Пеп тут же из строя выскакивал и в автобус сигал.
И все оставшиеся ему от жизни шесть лет так за решеткой и отбарабанил. Согласно приговору.
Начальник той тюрьмы, а до него и участники судилища насчет быка и Юпитера, ясное дело, понимали прекрасно. Но — как мы уже с радиостанцией калифорнийской видели — не до каждого доходит. А если доходит, то не сразу.
В 1994 году (наше, как вы понимаете, время) в отделение дорожной полиции в Топеке, штат Канзас, явился некий Ричард Финни — не так чтобы очень и юноша, годов тридцати четырех — ПДД сдавать. Правила, то есть, дорожного движения — на предмет получения водительских прав. Ну и завалил почему-то (хотя причины должны были быть, в Америке до такого возраста без прав досуществовать — ой, должны были быть причины). Не сдал — и, судя по всему, крепко расстроился.
Да так, что на следующий день снова явился, но уже с мамой. А мама, Джоан Финни, была не кем-нибудь, а губернатором всего упомянутого штата. (И ведь знали же негодяи-экзаменаторы, чьего сына прокатывают-то — а все равно прокатили, правдоискатели хреновы.)
Ну, в общем, закатила она им такую вздрючку, что небо с копейку показалось. (Один потом прессе жаловался: она, говорит, была просто в ярости. В бешеной, говорит, ярости.) За руку чадо свое впереди всей очереди поставила (и очередь умной оказалась, глаза в пол) и велела, чтобы босс этого отделения самолично экзамены у сыночка принял. И что вы думаете? Сдал мальчонка, тут же на месте и сдал!
А то вот еще случай славный — небольшой такой случай из не очень большой и страны. Из раньшего несколько времени.
В городе Отаго, что в Новой Зеландии, мэром был в далеком 1871 году некий Джеймс Макэндрю. И так вышло, что влез он в долги, и серьезные. Может, зарплаты на соответствующий стиль жизни не хватало, может, еще почему. В общем, такая ситуация созрела, что долгов море, а платить нечем.
Ну, мэр— то он, конечно, мэр, но ведь и не президент какой и даже не губернатор. Потащили, понятно, в суд. Который и влепил ему срочок невеликий -пара, там, может, месяцев. Но — тюрьмы. Долговой. Каковая никаких условных приговоров не предусматривала.
И что же? Да то, что я и говорил: вы только дайте народу власть, а уж он себя покажет. И Макэндрю так себе рассудил, что, хотя он не президент и даже не губернатор какой-нибудь, но ведь самый что ни на есть мэр — а, стало быть, городу своему вполне и хозяин.
И с неунывающей душой тут же закон в нужную сторону дышлом и развернул, издав постановление: считать такой-то и такой-то дом по такой-то и такой-то улице (его собственный, то есть) — городской тюрьмой. В каковой — чай с ромом прихлебывая — положенное время и оттянул.
А вот теперь пусть тот, кто в мэрах да губернаторах без единой подобной истории отслужил, в него первым камень и швыряет. А я не буду — потому как знаю: положено. Без этого ж ни один дурак к власти и близко не подойдет.
Оно не только Оруэллом да римлянами гордыми понималось, но и на родине рассматриваемой богиньки — в Элладе, то есть — тоже было как дважды два. Да вот хоть Солона (кто во времена, предшествующие полной победе демократии учился, тот помнит) для примера взять.
И ведь ничего не скажешь: выстроил Солон стройную систему законов для довольно-таки древнего государства. А уж смеялись над ним, циников-то и тогда было невпроворот. Анахарсис-философ так даже умничал прилюдно: закон, говорил, что паутина. Кто слаб — завяз, кто силен — порвал. (Тоже ведь не соврал философ). Но Солон веско, как оно правителю и положено, ответил, что покажет всем, насколько лучше поступать честно, нежели законы нарушать.
