Ассистенты - Уильямс Робин Линн (бесплатные онлайн книги читаем полные версии .txt) 📗

— Мне нужно новое все, — мрачно киваю я.

Дэн соглашается.

— Думаю, ты не собираешься идти туда с такой прической?

Поднимаю руку и трогаю резинку, удерживающую челку.

— А что в ней плохого?

Дэн стаскивает ее с моей головы.

— Так гораздо лучше! — Он хватает щетку с комода и проводит ею по волосам.

— Нужно их подрезать, — решаю я.

— Это сделает Ханс.

— Не хочу, чтобы Ханс меня стриг.

— Как ты можешь так говорить? — задыхается Дэн. — Это один из лучших парикмахеров в Лос-Анджелесе, он стрижет Микки Рурка.

— Я так волнуюсь, что у меня сводит желудок.

— Послушай, расслабься. Я уверен, ты получишь эту работу.

— Ты действительно так думаешь?

— Я бы тебя нанял.

Вот за что я больше всего люблю Дэна. Он всегда знает, что сказать. И он верит в меня.

— Спасибо, Дэн. Ты мой самый лучший друг!

— Знаю, — говорит он. — Теперь поспи немного. — И уходит из комнаты, прикрыв за собой дверь.

Прежде чем лечь, я, как обычно, читаю молитву. Во-первых, благодарю Господа за замечательный день и все, что он принес мне. Потом прошу блага для всех моих друзей и родственников, особенно для моей мамы, которой иногда не помешала бы поддержка. А сегодня вечером не могу удержаться и прошу еще кое о чем: помочь мне стать личным ассистентом одной из самых знаменитых женщин в мире! Неужели это происходит на самом деле? Я понимаю, что снова начинаю волноваться. Я люблю Голливуд! Господи, пожалуйста, сделай так, чтобы Голливуд тоже полюбил меня!

ГРИФФИН

— Дорогой, это ты?

— Да, Мэл. — Я вхожу в нашу квартиру на втором этаже двухэтажного дома в Западном Голливуде. Во дворе есть маленький прямоугольный бассейн, что делает наш дом похожим на «Мелроуз-плейс».

— Я опять готовлю твое любимое блюдо, — говорит Мэл. — Coq au vin blanc [18].

— Отлично! — Снимаю пиджак от Кельвина Кляйна, который ношу со времен окончания колледжа, и просматриваю почту: как обычно, счета из банка и магазинов. Разбираю их и слышу громкий вздох, Мэл стоит в дверях в белом переднике и поварском колпаке — отличительный признак выпускников Калифорнийской школы кулинарного искусства.

— Ты должен говорить: «Привет, дорогой! Я дома», — укоряет Мэл. Его пышные усы напоминают гусеницу, разместившуюся над верхней губой.

— Ты выглядишь нелепо, — говорю я ему.

— Когда у меня будет собственное телевизионное шоу, я начну выглядеть нормально. Хочу назвать его «Бистро». Здорово звучит, как думаешь? — спрашивает он.

Прохожу в гостиную и падаю на диван. Мэл идет за мной.

— У кого-то на работе был неудачный день? — Будь любезен, не называй меня так.

— Как?

— Кто-то.

— Ладно, — удивленно смотрит он на меня.

— Постоянно слышу это от Джонни.

— Извини.

Мэл сидит на ручке дивана, положив ногу на ногу, и тяжело вздыхает — прямое свидетельство приближающейся нотации.

— Ты такой умный. Зачем растрачиваешь стэндфордское образование на шоу-бизнес? Ты мог бы стать врачом или адвокатом, — говорит он, как самая настоящая еврейская мать. — А еще лучше, если бы и тем и другим!

— Нет, я занимаюсь именно тем, чем хочу. Мэл, открывать новые таланты — в этом что-то есть! Это такая гонка, ничто в мире с ней не сравнится! Ты ищешь золото, долгими неделями и месяцами вкладываешь огромный труд, и вот наконец он — самородок, о котором ты мечтал. Это волшебство, перед которым невозможно устоять!

— О Господи, сегодня вечером у нас поэтическое настроение.

— Это очень возбуждающий процесс, даже лучше, чем секс.

— Бедный испорченный мальчик! — вздыхает Мэл, качая головой. — Ты так похож на брата и такой Же страстный. Словами не описать, как сильно ты мне его напоминаешь.

Я в шоке. Не могу вспомнить, когда в последний Раз меня сравнивали с Роджером. На каминной полке стоит фотография Мэла и Роджера. Это была последняя зима в жизни моего брата, и они отдыхали в Палм-Спрингс, отмечали пятую годовщину.

— Мне не хватает его, Мэл. Он сжимает мое плечо:

— Мне тоже, дорогой!

Я не говорю о брате. Ни с кем. Никогда. Это слишком грустная тема. Я уже год не виделся с родителями, потому что, недовольные занятием, которое я себе выбрал, они обязательно вспомнят Роджера. Но я докажу им.

— Когда-нибудь я стану менеджером, и у меня будет свое агентство, — уверенно заявляю я.

Он гладит меня по волосам, и я чувствую приближение спора, который возникает у нас каждую неделю.

— Гриф, я волнуюсь за тебя. Нормальный парень, который притворяется геем, — это так же ужасно, как гей, делающий вид, что он гетеросексуал. Нет, я не так выразился: это еще ужаснее.

— Джонни Тредуэй никогда не взял бы меня на работу, знай он, что я не гей. Он чувствует угрозу от гетеросексуалов. Ему нужен «мальчик для битья», и я буду им, сколько понадобится.

— Не понимаю. Брайан Лаурд был очень успешным агентом, гетеросексуалом, женился на Кэрри Фишер, и на пике карьеры бросил ее и сбежал с «голубым». А Джон Голдвин из «Парамаунт»? Я слышал, он устроил настоящую оргию прямо на съемочной площадке, когда ушел от женщины, с которой жил.

Тогда все было по-другому. Еще до того, как «голубая» мафия начала бороться за влияние с могущественными гетеросексуалами, которые управляли этим городом. Я же хочу войти в круг Дэвида Геффена и тусоваться с Элтоном Джоном.

— И что же? Разве тебя не тревожит, что ты живешь во лжи? — качает головой Мэл.

— Я сказал неправду о собственной сексуальной ориентации всего лишь одному человеку. Я не думал, что все об этом узнают.

Мэл кивает.

— Как только у нас появляется новенький, мы рассылаем сообщение. Может, ты действительно гей, но не знаешь этого?

— Почему у вас всегда так получается? Пол Ньюман? Гей. Брюс Уиллис? Гей. Клинт Иствуд? Определенно, гей.

— Как узнать, нравятся ли тебе мужчины, не попробовав?

— Я уверен, что не хочу, чтобы кто-то на меня мочился, и, естественно, этого не пробовал.

— О-о! Может, мы могли бы начать с этого момента?

Стук в дверь. Мэл идет открывать, а я продолжаю изучать счета.

— Привет, Руби, — слышу я его голос. — Гриффин, это к тебе.

Иду к двери и здороваюсь с Руби. Моя девяностолетняя соседка похожа на бладхаунда в халате и домашних тапочках. На лице она нарисовала брови и губы — почти в тех местах, где они были раньше.

— Сегодня в восемь мы играем в покер, — сообщает она дребезжащим прокуренным голосом. — Ты с нами?

— Приду с огромным удовольствием.

— Я сообщу всем, — отвечает Руби и ковыляет Дальше по коридору.

Когда я закрываю дверь, Мэл говорит:

— Она так похожа на Рут Гордон из фильма «Ребенок Розмари».

— В противоположность Рут Гордон в «Как ни крути — проиграешь», — парирую я.

Мы смеемся.

В квартире Руби в центре гостиной установлен покерный стол, затянутый сверху зеленым войлоком. За ним могут уместиться восемь человек, но сегодня играют четыре старые женщины и я. В этой игре, проходящей раз в неделю, я занял место своего брата. Все мои партнерши живут в этом доме и знают друг друга уже больше сорока лет. Они давно овдовели и часто рассказывают мне истории из своей молодости, когда они были актрисами и снимались во второсортных малобюджетных фильмах.

— Сдает Роуз, — сообщает Руби и делает глоток бренди. Комната пропитана сладким, тошнотворным запахом духов, сигарет и старости.

Роуз семьдесят. Она самая молодая «девушка» из всей компании и всегда безупречно одета. Сегодня вечером она в костюме цвета лаванды и маленькой белой шляпке. Она заканчивает тасовать карты и кладет их перед Мардж, которая сидит справа от нее.

— Снимай, — говорит Роуз.

Мардж похожа на старого моржа, одетого в длинное свободное платье, обладает великолепным боковым зрением и редко поворачивает голову, глядя только вперед или вниз. Она снимает колоду, и Роуз начинает сдавать.