Книга теней - Риз Джеймс (книги онлайн полные версии бесплатно .txt) 📗

—  В деле Капо, — закончила я ее фразу.

— Да. И вот тогда я согласилась на его план , — она кивнула в сторону инкуба, — только тогда я разрешила ему делать все, что ему заблагорассудится, с этими женщинами. А что до отца Франсуа, то он был мой, целиком мой.

На лице Мадлен появилась неприятная улыбка: ее рот… ее улыбка возникала на совершенно неподвижных губах, говорила она не через рот, но через открытую, разорванную глотку (кровь высохла на ране, ставшей от этого лишь еще ужасней), и эти губы слегка дрожали, как струны фортепиано, когда она проговорила бесцветным голосом:

— И тогда отец Луи отвел душу на этих женщинах .

— Это случилось сразу после смерти их брата, если память мне не изменяет… — инкубу, несомненно, воспоминания доставляли удовольствие, — или когда обнаружили тело?

— В ту самую ночь , — сказала Мадлен. — Тебе некогда было ждать .

— Да, в ту же ночь, — сказал Луи. — Сестра Мария начала испытывать… дайте подумать, как она сказала во время слушания дела? Да, она начала испытывать «ночные искушения».

— Священник, этот отец Франсуа, тогда уже приехал? — спросила я. — А вы уже знали, что ничего не выйдет: обряд экзорцизма будет лишь пустым представлением?

— Меня интересовал сам ритуал, но да, когда в дело вмешался этот честолюбивый священник… Да, в тот самый день, как он появился в А***, мы с отцом Луи решили …

— Мы решили сделать попытку, — закончил отец Луи, — превратить все в представление еще до того, как этим займется отец Франсуа. И конечно, я начал с девушек…

— А сестра Сент-Коломб? — спросила я.

— Она была закована в кандалы, беспрестанно молилась и ожидала суда, исход которого был ясен заранее. Матери-настоятельнице было предъявлено обвинение двадцать восьмого октября, за трое суток до Хэллоуина, вашего ведьмовского праздника. В начале ноября были выслушаны показания свидетелей, и вскоре после этого состоялось слушание дела в парламенте Дижона, который без долгих проволочек признал сестру Сент-Коломб виновной в преступлениях против Бога и приговорил, по наущению отца Франсуа, к экзорцизму .

— Без ложной скромности должен сказать, — продолжал отец Луи, — что мой замысел блестяще сработал. На суде все монахини единодушно свидетельствовали в пользу обвинения, очень красочно описывая происшедшее.

— Да , — подтвердила Мадлен, глядя не на инкуба, а на меня, — он еще тогда не в полной мере осознавал свои таланты и удачно отшлифовал их на монахинях А*** .

— Ну ты и выразилась — «отшлифовал»! Там была одна — кажется, сестра Генриетта — довольно живая особа, которая свидетельствовала, что сестра Сент-Коломб, несмотря на то, что была лишена свободы, приходила к ней каждую ночь, трогала ее за грудь, покрывала страстными поцелуями с ног до головы. Она даже показывала служителям правосудия синяки и следы укусов на обеих грудях и жаловалась на боль, которую ей причиняли распухшие соски! — Здесь отец Луи рассмеялся, так что не смог продолжать рассказ, и это позволило мне задать вопрос:

— Но как ты смог вселиться в женщину? Я считала, что инкуб…

— Я помогала ему время от времени , — вмешалась Мадлен и тут же добавила, как бы оправдываясь: — Он сам меня просил. Мы украли несколько предметов из покоев матери-настоятельницы, и я легко приняла ее облик.

Мое замешательство было столь велико, что потребовались новые разъяснения: по-видимому, мы, смертные, иногда наделяем наши вещи своей сущностью , а духи обладают способностью, завладев такими вещами , овладеть нами… Когда же, все еще недоумевая, я обратилась к Мадлен, отец Луи прекратил этот разговор, процитировав строку знаменитого поэта:

— «Всего лишь прихоть крови и поблажка воли» [122] , — и вновь начал хвастаться: — А я успел стащить башмаки мертвого священника до того, как его похоронили, поэтому его облик стал моим… Это было блистательно! Просто блистательно!

— И уж будьте уверены: священника похоронили не у перекрестка дорог , — сказала Мадлен, ее голос при этом даже несколько оживился. — Обвинители сестры Сент-Коломб были настолько убеждены в ее преступлениях (главное из них: она околдовала и убила отца Бортона ), что никто и не вспомнил о самоубийстве, поэтому священника похоронили надлежащим образом.

—  Как бы то ни было… — вздохнул инкуб (вздох этот был призван смягчить нарастающий гнев Мадлен, к которому, по-видимому, имел отношение и сердитый ветер, налетевший на замок, так что задребезжали окна), — как бы то ни было, я завладел башмаками священника, покойного отца Бортона, и легко принял его облик. — Вздох, сопровождаемый выразительным взглядом, достиг своей цели, и Мадлен успокоилась.

— Чтобы мучить монахинь, в том числе его сестер … — отозвалась Мадлен. — Но это было подло, Луи, по-настоящему подло!

Отец Луи кивнул, принимая ее слова как комплимент, и продолжал:

— Очевидно, сестра Гумберта, вторая из сестер Бортон, поведала суду, что ее посещали видения, вызываемые, конечно, матерью-настоятельницей, в которых брат возвращается к ней. Что она еще говорила? Ах да, вспомнил: будто бы он, исполняя приказание преступной монахини, поместил на нее, точнее — в нее, сестру Гумберту, змея, который извивался, пока она, сестра Гумберта, совершенно не окоченела.

— Змея… — повторила я в недоумении.

— Да, змея! — рассмеялся отец Луи. — Она даже не знала, что это такое!.. И конечно же, я воспользовался случаем наградить мертвого священника змеем более сильным и ядовитым, чем был его собственный, маленький и слабый из-за отсутствия практики.

— Прекрати, Луи. Будь добр, рассказывай дальше. И напоминаю: в путь надо вновь тронуться в надлежащий час, придерживаясь лунного календаря . — И Мадлен добавила с ноткой угрозы в голосе: — Я не буду ждать ни одного лишнего дня. Не буду!

—  Ладно, ладно, — сказал инкуб, — но позволь мне рассказать еще немного о сестре Марии, потому что над этой маленькой монахиней я потрудился особенно славно. — Отец Луи повернулся ко мне, и я увидела, что волнение сделало его очертания более отчетливыми. Он буквально прыгал по комнате! Никогда не видела я его таким сильным, об этом свидетельствовало и ярко вспыхнувшее в камине пламя, свет которого был виден сквозь телесную оболочку Мадлен. — Не забывай, ведьма, что мы были тогда мертвы меньше полувека и наши сексуальные таланты были еще новы для нас, неотшлифованы… Но какое удовольствие было их шлифовать! — Он стал потирать руки, словно ростовщик.