Все о жизни - Веллер Михаил Иосифович (бесплатные онлайн книги читаем полные версии .txt) 📗
Забавно, что если удачливость нередко являлась предметом исследований и размышлений (это и понятно: всем охота! как достичь удачи? вечные размышления…) – то обратная ее сторона, неудачливость, удостоена куда меньшего внимания: норовили обычно списывать на обстоятельства и судьбу, с которыми невозможно бороться.
Человек сознается с известным даже щегольством и горько-мужественной рисовкой, что он неудачник – но не сообщит, что сам во всем виноват, потому что дурак. (Как, собственно, познающий и оценивающий ум может сам себя оценить как ум слабый? он сам себе данность, сам себе мера, он через себя познает все остальное.)
Первая, самая интересная и ядовитая разновидность неудачников те, чей интеллект (как способность к пониманию, анализу) выше, чем можно применить в реально достижимом уровне свершений; выше, чем витальное, чисто энергетическое начало этих сравнительных интеллектуалов: выше, чем созидательные возможности того же человека. «Но так, как хочет, он не может, а так, как может, он не хочет», – как выразился удачно неплохой когда-то поэт, сегодня пьющий водку и играющий в бильярд.
Такой человек с годами делается критиканом и завистником. Он много понимает – но сознание того, что мало может, разъедает личность; он перестает и хотеть что-либо делать всерьез – а зачем? – сделать лучше всех все равно не получится, а хуже ему «западло». Он насмешливо и высокомерно презирает тех, кто из кожи вон лезет, чтоб достичь чего-то, что нашему неудачнику все равно мелко и не по чести. Его призвание – кухонный или салонный говорун: о, тут он блещет, ниспровергает авторитеты и двигает миры. Мироотношение его становится негативным, он тычет обличительным перстом в ляпсусы у классиков и пятна на солнце.
Горе от ума. Был бы глупее, тупее, ограниченнее, удовлетворялся бы уровнем притязаний пониже – пахал бы, тянул к вершине, получал удовольствие от своих маленьких побед. А так: «Быть королем не могу, герцогом – не соблаговолю, я – Неудачник!.. выпьем, господа!» Иногда из человеколюбия хочется немного урезать таким ребятам интеллект (который с годами страшно деградирует без настоящего применения в едком растворе критики, переходящей в нигилизм) – чтоб стали чуть меньше думать об убогости мира и начали хоть что-нибудь делать.
Болезненное и несчастно-агрессивное выражение лиц таких неудачников непереносимо, как глаза собаки, страдающей от заразной болезни: хочется одновременно и накормить, и отойти подальше.
Вторая, самая интересная и трагичная разновидность неудачников те, кому от природы было дано все. Умны, красивы, обаятельны и способны ко многим вещам, талантливы даже. Все легко дается, все само в руки плывет. И поэтому – ничего особенно не хочется!!! Им с детства прочат блестящие карьеры в разных сферах, они берутся за дело – и идут вверх с чарующей легкостью. Но. Но. Нет сопротивления среды, которое надо с трудом, с напряжением всех сил преодолевать. И, вступая в возраст зрелости (не 50 лет, а нормальная полная взрослость), они оказываются лишенными качества важнейшего – умения напрягать все силы в своем деле, выкладываться без остатка, ловить кайф в тяжелом постоянном труде: волею своей одаренности они были избавлены от тяжелого постоянного труда, они не знают, что это такое. Встречая настоящие препятствия, они легко ломаются. Или легко отступают: на кой черт горб гнуть, если можно легко и удачно делать другое дело.
Любимцы компаний и кумиры поклонников их талантов, они легко спиваются и сходят на нет. Им не надо самоутверждаться через действия – и им самим, и окружающим и так явно, что они многого стоят. Да если они возьмутся за что-то всерьез – ого-го! Но пить, мечтать и принимать знаки поклонения приятнее, легче и быстрее, чем браться и делать ого-го. Хоп! – двадцать лет прошло: кризис личности: все что-то, а я такой умный и талантливый, хрен ли я в дерьме… эй, поклонники, у кого выпить есть?
Сказка о скороходе, который таскал на ноге ядро, чтоб не бегать слишком легко и быстро – это великий сюжет.
Он такой скороходный, что может лечь поспать, пока другие пылят на горизонте. Вот когда другие уже у цели – о! можно отстегнуть ядро и помчаться во всю прыть. Но тогда уже оказывается, что и приз взят, и дыхалка не та.
Недаром японцы, умные и терпеливые азиаты, так любят символом достижения цели выставлять улитку и черепаху. «Тихо-тихо ползи, улитка, по склону Фудзи вверх, до самой вершины!»
Тут человек не достигает ни хрена значительного и вообще приходит к крушению потому, что не было такого жесткого мотива для напряжения всех сил ради какой-то цели. Не было ему жестокой природной конкуренции, не было никаких комплексов неполноценности, не было надобности доказывать себе и другим свои возможности. У велосипеда был такой легкий ход на такой ровной дороге, что можно было почти не давить на педали – вот он в конце концов и свалился на бок.
Человеку было дано так много, что всю юность-молодость ему ничего не было мало, все было и так отлично, он был и так король. И у него не оказывается главного – безусловного и внерассудочного стремления быть переделывателем мира и через ярое стремление к поступкам утверждать себя, и так утвержденного… (Природа зло пошутила: слишком хорошо тоже не слишком хорошо.)
Самая достойная разновидность неудачников – романтики. Они прут в мечтах своих в такие выси, что под реальным основанием вечно осыпаются подпорки. Глаза их горят, души поют, и они становятся легкой и желанной добычей расчетливых проходимцев. Они плохо знают жизнь, потому что никак не могут избавиться от обыкновения судить о людях по себе. Они желают осчастливить многих или вообще сделать что-то такое грандиозное, а те, с кем они сталкиваются, желают урвать себе то, что можно сейчас и здесь взять в руки. Это благородные неудачники.
Чем за более грандиозное предприятие берется человек, тем больше у него шансов потерпеть неудачу: узлов и стыков много, цель трудна и высока, чем дальше в лес – тем больше сопротивление среды; вылезают трудности, о которых вначале и подозревать трудно. И пахоты больше, и риска, и конкурентов. Тот, кто захотел стать владельцем ста домов, скорее потерпит неудачу и вообще разорится, чем тот, кто решил стать владельцем одного дома. Это, что называется, крупные неудачники – уж рушатся, так треск далеко слышен и брызги высоко летят. Большие игры больших людей.
Есть еще неудачники-невротики. Они так сильно хотят, они так стараются, столько суетятся, что в этой суете собственными руками делают неверные движения и все заваливают. Их старания чрезмерны. Они так хотят и переживают, что зачастую уже не понимают, что и как именно надо делать, чтоб достичь цели. Они начинают неадекватно относиться к действительности. Вообще-то они могут быть умными, но от чрезмерного желания впадают в излишнее волнение и, в некотором состоянии аффекта, становятся глупыми. Им можно посоветовать пить седуксен и регулярно напоминать себе, что жизнь наша – суета и тлен: чтоб поостыли малость от рвения.
Среди них встречаются безвредные обалдуи, вызывающие смех: излюбленные персонажи иронистов-беллетристов от Шолом-Алейхема до Сарояна. Они не в состоянии видеть проблему в комплексе, провешивая между исходным действием и конечным результатом прямую линию, типа: куры размножаются в геометрической прогрессии – следовательно, деньги от их продажи будут размножаться в неукоснительной пропорции вплоть до миллионов. Лохи, мечта жуликов и коммивояжеров.
Наиболее скорбными выглядят те, кто «все делает правильно», но вечно скверные и непредсказуемые обстоятельства ломают им все планы. Эти сродни игрокам в рулетку, проигрывающим добро не только свое, но и всех родных и знакомых: ведь они играют правильно, по системе. Это невезение – неумение оценивать риск и быть к нему готовым, недостаток интуиции как способности оценивать совокупность всех факторов, неспособность выкручиваться из любых положений и предусмотреть их заранее, да и вообще неверная самооценка. А почему рядом везет другим? А вот у тех перечисленные качества наличествовали в большей степени.
