Бриджит Джонс: грани разумного - Филдинг Хелен (читать полную версию книги txt) 📗
Хуже всего, что волосы взбесились и встали вертикально, образовав причудливые кустики и рожки, как коробка конфет «Кэдбери» разной формы, а костюм Женщины-кошки создан исключительно для высоких и худых, вроде Джуд, и в результате я похожа на пугало или на тётку из пантомимы. Кроме того, вокруг носятся дети трёхлетнего возраста, без всяких палок, на одной ноге, кувыркаются и т.д.
Горные лыжи действительно очень опасный вид спорта, я ничего не выдумываю. Человека может парализовать, завалить лавиной и т.д. и т.п. Шеззер рассказывала мне про одного своего друга, который отправился на жуткий горнолыжный тур по новому маршруту, а там вдруг потерял всё своё мужество, так что организаторам пришлось спускать его вниз на носилках и они уронили носилки.
14.30. Горное кафе. Марк подъехал со свистом – вжж, вжж – и спросил, готова ли я теперь к спуску.
Шёпотом объясняю, что, поднявшись на гору, сделала большую ошибку: горные лыжи – оч. опасный вид спорта, настолько опасный, что не спасет даже туристическая страховка. Одно дело стать жертвой несчастного случая, когда ты не можешь его предвидеть, и совсем другое по собственной воле ставить себя в крайне опасную ситуацию, сознательно играя со смертью или рискуя увечьем. Это всё равно что прыгать в пропасть на резинке, лезть на Эверест, позволять стрелять в яблоки, лежащие у тебя на голове, и т.д.
– Понял твою точку зрения, Бридж. Но это детский склон – практически горизонтальный, он безопасен.
Заявляю Марку, что хочу спуститься вниз, но он говорит что это бугель, а на таком спуститься с горы нельзя. Через сорок пять минут Марк доставляет меня вниз, чуть-чуть подталкивая, а затем быстро обгоняя, чтобы поймать. Когда мы добираемся до подножия, чувствую в себе силы затронуть вопрос о том, чтобы спуститься на фуникулере обратно в деревню, немного отдохнуть и выпить капучино.
– Дело в том, Бридж, – подытоживает Марк, – что катание на горных лыжах – это как всё в жизни: тут важна уверенность в себе. Пошли, тебе не помешает выпить граппы.
14.45. Ммм, обожаю вкуснейшую граппу!
15.00. Граппа и впрямь оч. хор. напиток, высшего класса. Марк прав – вполне возможно, что я от природы замечательно катаюсь на лыжах. Главное – выработать эту проклятую уверенность.
15.15. Вершина детского склона. О боже, это, чёрт возьми, проще простого! Вперёд! Вжж!..
16.00. Я – чудесная, фантастическая лыжница! Только что отлично спустилась со склона вместе с Марком – шшш, вжж… Всё моё тело изгибалось в совершенной гармонии, будто инстинктивно. Дикий восторг! Открыла для себя целое новое удовольствие в жизни. Я – спортсменка как принцесса Анна! Переполнена новой энергией и позитивными мыслями! Уверенность в себе! Ура! Впереди – новая, уверенная жизнь! Граппа! Ура!
17.00. Мы пошли отдохнуть в горное кафе, и там Марка вдруг обступило целое стадо людей юристско-банкирского типа. Спиной ко мне стояла высокая, стройная блондинка, в белой лыжной юбочке, пушистых наушниках и с тенями от Версаче, и заливалась оглушительным смехом. Как в замедленной съёмке, блондинка откинула волосы с лица, и, когда они мягкой завесой вернулись на место, до меня стало доходить, что я узнаю этот смех, а потом завороженно смотрела, как она поворачивается к нам лицом… Это была Ребекка.
– Бриджит! – преувеличенно звонко воскликнула она, целуя меня. – Ты великолепна! Как я рада тебя видеть! Какое совпадение!
Смотрю на Марка: озадаченно ерошит рукой волосы.
– Эмм, не совсем совпадение, – смущенно проговорил он. – Это ведь ты предложила пригласить сюда Бриджит. То есть… я, конечно, очень рад всех вас видеть, но не ожидал, что вы тоже сюда приедете.
Что мне действительно нравится в Марке – всегда ему верю. Но когда она предложила это, когда?.. На секунду Ребекка смутилась, но тут же победно улыбнулась.
– Верно, но я тогда вспомнила, как чудесно в Куршавеле, и все остальные ехали… О-о-о! – Будто случайно повернулась в сторону и позволила себя «перехватить» заждавшемуся поклоннику.
– Хмм… – промычал Марк с видом не особенно счастливым.
Стою опустив голову, пытаюсь сообразить, что происходит, вести себя адекватно, но быстро устаю от такого напряжения и шепчу Марку, что намерена ещё разок прокатиться по детскому склону.
Добираюсь до очереди к лифту гораздо проще, чем раньше, испытывая большое облегчение – избежала дурацкой сцены. Первые две кабинки пропускаю – не могу за них ухватиться, – зато следующую ухитряюсь поймать.
Беда в том, что, как только кабинка поехала, происходящее показалось мне не совсем правильным: всё не так, будто я дезертировала с места боя. Замечаю, что ребёнок в соседней кабинке машет мне и что-то пронзительно кричит по-французски. В ужасе оглядываюсь на балкон кафе и вижу: все друзья Марка тоже кричат и размахивают руками. Что происходит?.. Вижу Марка – выскочил из кафе и несётся ко мне.
– Бри-иджи-ит! – вопит Марк, подбежав на достаточное расстояние, чтобы я могла его расслышать. – Ты забы-ыла надеть лы-ыжи!..
– Вот ду-ура! – прохохотал Найджел, как только мы вернулись в кафе. – Ничего глупее в жизни не видел!
– Хочешь я с ней побуду? – предложила Ребекка Марку, заботливо распахнув глаза, будто я занудный младенец. – А ты можешь спокойно покататься перед ужином.
– Нет-нет, у нас всё прекрасно! – отказался Марк.
Но я-то видела по его лицу, что ему очень хочется пойти и покататься, и правда сама была за то, чтобы он пошёл, ведь он это любит. И в то же время никак не могла допустить, чтобы эта чёртова Ребекка учила меня ездить на лыжах.
– Вообще-то, думаю, мне стоит отдохнуть, – решила я. – Попью горячего шоколада и приду в норму.
Пить шоколад в кафе очень приятно – будто тянешь из огромной чашки шоколадный соус, – к тому же это отвлекало меня от созерцания, как Марк и Ребекка поднимаются вместе на лифте в одной кабинке. Всё равно я видела, как она смеялась и кокетливо трогала Марка за руку.
Через некоторое время они появились на склоне и заскользили вниз, Снежные Король и Королева – он в чёрном, она в белом. Настоящая пара из рекламной брошюры Шале: подразумевается, что – кроме восьми спусков, четырёхсот подъёмов и полупансиона – вас ожидает грандиозный секс, такой, которым эти двое как раз собираются заняться.
– Ох, как же я устала! – засмеялась Ребекка Марку в лицо, поднимая на лоб тёмные очки. – Слушайте, хотите поужинать сегодня с нами? Мы собираемся есть фондю на вершине горы, потом спустимся с фонариками… ой, прости, Бриджит, ты можешь спуститься на фуникулере.
– Нет! – резко оборвал её Марк. – Я пропустил День Святого Валентина, так что приглашаю Бриджит на ужин вечером в этот день.
В Ребекке хорошо то, что всегда есть какая-то доля секунды, когда она выдает себя обескураженным видом.
– Ладно-ладно, как хотите, желаю приятно провести время! – опомнилась она, сверкнула рекламной отбеленной улыбкой, опустила очки и покатила в сторону города, подняв за собой снежную пыль.
– Где ты её встретил? – спросила я. – Когда она предложила тебе поехать в Куршавель? Марк нахмурился.
– Она была в Нью-Йорке.
Ноги у меня подкосились, и я уронила палку. Марк рассмеялся, поднял её и крепко меня обнял.
– Не пугайся так. – И прижался щекой к моей щеке. – Кроме неё там была толпа народу, я и поговорил-то с ней всего минут десять. Не скрыл, что хочу сделать тебе что-нибудь приятное, потому что пропустил День Святого Валентина, и она предложила пригласить тебя сюда.
Я издала тихий, неопределённый звук.
– Бриджит, – сказал Марк, – я люблю тебя.
16 февраля, воскресенье
Вес – не волнует (да и взвеситься негде); количество повторений в воображении той возвышенной минуты, когда были произнесены слова Любви, – непомерное, бесконечное, как чёрная дыра.
Я так счастлива! На Ребекку совсем не сержусь – великодушна и всё прощаю. Она необычайно милая, кичливая и тупая саранча-корова. Мы с Марком чудесно, весело поужинали, оч. много смеялись да рассказывали, как мы друг по другу скучали. Преподнесла ему подарок – маленький брелок и трусы, всё с эмблемой «Ньюкасл юнайтид», – он был очень, очень рад. А он подарил мне красную шёлковую ночную рубашку, которая оказалась чуточку узковатой, но он, кажется, совсем не расстроился, скорее, наоборот, если уж совсем честно. Потом Марк поведал мне про всё, что случилось с ним в Нью-Йорке, а я высказала все свои мнения на этот счет, – охарактеризовал их как очень убедительные и «уникальные».
