Горячее солнце, холодный песок - Копыленко Татьяна (книги онлайн полные версии .txt) 📗
– Меня не за что благодарить, – пробормотал Врач уже в закрытую дверь. – Я тоже на нашей стороне.
Священник
На столе под жгучим лучом летнего солнца всеми оттенками рубина переливалась капля вишневого варенья. Он очень любил вишневое варенье, правда, тогда он был жив. А сейчас – он лежал рядом со столом на ковре с густым цветочным рисунком и это выглядело так, словно он упал спиной в ароматную луговую траву и наслаждался ощущением покоя.
Это впечатление нарушала красная дырка от пули прямо в центре его лба и остановившийся, остекленевший взгляд. А ведь у живого человека взгляд всегда чем-то занят: мыслью или эмоцией. Он не упирается в одну точку, а движется с предмета на предмет, переживая и оценивая увиденное. Значит, он точно мертв и лежит на ковре рядом со столом, на котором в хрустальной вазочке пижонит рубиновым цветом вишневое варенье, а в высоком стакане с серебряным подстаканником напрасно его дожидается ароматный, еще горячий чай.
Да, чай еще не остыл – значит, его убили только что? Если бы он мог, он сам бы усмехнулся этому парадоксу: человек хотел выпить чая, и вот – он мертв, а чай все еще горячий.
Почему его убили? За что? Его точно убили – он сам никогда бы этого не сделал. Да и зачем ему это делать? Он жил вполне размеренной, упорядоченной жизнью, был вполне доволен ею и самим собой. Кто его так ненавидел, чтобы убить? Он в задумчивости опустился в мягкое кресло, предварительно проверив – нет ли на нем брызг крови. Их там не было, и он устроился в нем поудобнее. Вопрос комфорта всегда был для него важен – почему сейчас он должен ущемлять себя в этом доступном удовольствии? Его жизнь и так полна лишений! Была…
Он еще не ощутил в полной мере это самое «была», ведь вот – он мыслит, он двигается, он может чувствовать комфорт кресла, он ощущает себя. Значит – он жив? Или все-таки нет? Он посмотрел в окно и удивился перемене – солнечный свет померк, за стеклом клубился серый, мглистый, какой-то нереальный туман. И что это за странный сухой стук? Словно в окно бьется мелкий песок. Тоска сжала его сердце. Странно. Это чувство ему было незнакомо. Удовлетворение своих амбиций, получение власти, страсть к достижению желаемого, презрение к окружающим, любовь к себе – да, вот эти чувства ему хорошо известны. В жизни он ими и руководствовался. Так неужели теперь он не сможет получить то, что ему необходимо? Удобное, комфортное существование. Зачем ему люди? Он никогда их не любил. Использовал, да. Но если он умер, ему уже ничего от них не нужно. Ему нужно комфортное, удобное существование, возможность осознавать себя, мыслить.
…Он открыл глаза. Неужели он спал? Сколько же он спал?
Тоска стала еще тяжелее, это его раздражало. У него практически все было для нормального существования – он видел, слышал, ощущал себя, у него был определенный комфорт. Так в чем же дело? Откуда эта тоска? Может, на него так действует странный туман за окном? Где солнце? Прошло так много времени – если оно здесь есть, конечно, – а солнце больше не появлялось. Неужели отсутствие солнечного света станет для него источником дискомфорта? Нет, он просто не будет обращать внимания на эту досадную помеху.
Он поудобнее устроился в кресле и закрыл глаза.
Тоска давила его и во сне. Она присосалась к его сердцу как пиявка и не отпускала. Бесконечная вереница тоскливых дней и тоскливого забытья – это наказание? За что?
Он что, совершал преступления? Нет. Он никогда не преступал закон. Открыто. Сам. К тому же его юристы всегда, в любой ситуации, в любой сделке полностью его защищали и предостерегали от любых «скользких» шагов. Ну а в случае крайней необходимости всегда находился человек, который рисковал за него. Нет, с этой стороны он чист.
Ошибки? Да, наверное, он делал ошибки. Он ведь человек.
Ошибки делают все. Но как и какие могут быть прощены, а какие нет – кто это решает? Кто делает этот выбор? Почему там ты уже можешь только «выслушать» окончательное решение, почему ты не можешь объяснить, насколько важным был тот или иной выбор и чем был продиктован?
Бескрайнее мертвое пространство простиралось перед ним. Нет, это была не пустыня. Это было пшеничное поле, золотые колосья пшеницы тихо шептались под теплым ветром. Когда-то. Сейчас же, куда только хватало глаза, это было черное пространство, покрытое пеплом сгоревшей пшеницы. Погибшей, уничтоженной чьей-то недрогнувшей безжалостной рукой.
Он прикрыл уставшие глаза и опустил лицо в ладони. Такое же выжженное поле сейчас было у него внутри. Кто выжег его душу? Кто оставил вместо живых золотых колосьев черный пепел? Кто уничтожил его?
– Я не хочу умирать, – простонал он в ладони. – Я не хочу умирать!!! – крикнул он в серое безжизненное небо.
Ему показалось, что его голос не пролетел даже метра и мертвым упал к его ногам. Его не слышат… Или не хотят слышать? Ему отказано в этом? О, если бы он только мог объяснить! Если бы он только мог!
Если бы он мог переиграть некоторые ситуации, изменить свои некоторые поступки! Знать бы еще – какие…
– Ты жил так долго, у тебя было столько возможностей принять такое решение, которое тебе уже не захотелось бы поменять. Чего же ты хочешь теперь?
Он сам это сказал? Или чей-то голос прозвучал у него в голове? Разве теперь разберешь. Разве он умер? А может быть, смерти нет?
Перед ним лежало его тело с кровавой дыркой во лбу. Так есть смерть или нет?
Он с тоской посмотрел на свой все еще остывающий чай и перевел взгляд в окно. Пустота. Бесконечная пустота.
Итак, он умер. Теперь ему некуда торопиться, не о чем волноваться, нечего добиваться, чего-то желать. Возможно ли такое? Еще сравнительно недавно он даже отдаленно не мог предположить, что у него будет отсутствовать цель или желание. Он всегда чего-то хотел, иногда страстно желал. Его амбиции всегда давали ему цель. А теперь у него не осталось ни целей, ни амбиций. Он мертв. Он заключен в пространстве своего кабинета. За окном которого мглистая пустота. Пустота. Он остался один. Его это никогда не пугало. Он никогда особо не хотел чьего-то присутствия в своей жизни, постоянного присутствия. Его это стесняло – ведь чье-то присутствие крало у него время и силы, которые он мог бы тратить на достижение цели.
Да, были люди, присутствие которых в своей жизни он был готов терпеть, – тех, кто оправдывал свое присутствие какой-то пользой. Таких было не много, и он в полной мере пользовался тем, что они ему давали. Иногда он задумывался: почему не испытывает к людям особо теплых чувств или привязанности? Найти ответа на этот вопрос он не смог и не стал об этом особо беспокоиться, просто продолжал жить дальше и добиваться того, чего хотел, поднимаясь все выше, выше, выше, выше.
Где он споткнулся? На какой вершине лежал камень, который для него стал «камнем преткновения»? Он задумался, мысленно просматривая свой жизненный путь.
Он родился в самой обычной, как ему казалось, «заурядной» семье в маленьком приморском городке, и с самого детства его жизнь казалась ему ущербной, недостойной его. Особыми талантами он не блистал, выдающимися качествами тоже. Единственным его достоинством была красота, он был красивым ребенком. Это достоинство не зависело от него самого, ему просто повезло с ним родиться. Но стойкое ощущение своей собственной значимости, превосходства над другими не покидало его никогда, с самого раннего возраста. Родители его любили, он их – нет. Они также ему казались недостойными его. Ему всегда хотелось больше, чем у него было. Вещи, игрушки, одежда, возможности, которые его сверстникам давали их родители, всегда были лучше, привлекательнее, чем у него. А его всегда привлекала, манила роскошь, такая недоступная и такая необходимая ему!
