Дитя господина Лина - Клодель Филипп (читать книги онлайн бесплатно серию книг .TXT) 📗
Господин Лин осматривается. Вокруг тысячи людей – мужчин, женщин, детей, целых семей, шумных и веселых – все они направляются к большим воротам, за которыми на фоне неба легко различимы высокие деревья, холмы, аллеи и клетки. Клетки.
Старик чувствует, что сердце его бьется все быстрее. Клетки. Клетки с животными. Он их видит. Львов. Обезьян. Медведей. Внезапно у господина Лина возникает впечатление, будто он попал на фотографию, которую часто разглядывал. Парк! Это же парк! Вход в парк с каруселью с деревянными лошадками! Но если он около парка, значит, напротив… Ну конечно, там, на другой стороне улицы, где проносятся тысячи машин, – скамейка! А на скамейке подобно огромному толстому привидению – господин Лин не верит своим глазам! – расположился человек-гора! Друг ждет своего друга!
Старик в секунду забывает и об усталости, и о босой ноге, и о замаранном халате, и о вони, и об отчаянии, которое чуть не лишило его последних сил. Никогда раньше солнце не сияло так ярко. Никогда раньше предвечернее небо не было таким чистым. Никогда раньше господин Лин не испытывал такой пронзительной радости жизни.
Сломя голову старик несется через улицу – к скамейке. И кричит. Выкрикивает единственное известное ему французское слово, перекрывая даже рев моторов.
– Bonjour! Bonjour! – приветствует Лин господина Барка, до которого осталось меньше ста метров. – Bonjour! – орет старик, будто вся его жизнь держится на одном коротком слове.
Барк только что раздавил ментоловую сигарету каблуком. Ему плохо. Он чувствует себя усталым и ненужным. Много дней подряд он провел на скамейке в одиночестве. После полудня и до самого вечера, по будням, по выходным человек-гора ждет своего друга. А тот не приходит. Барк думает о старике ежечасно. Как он его любил! Его улыбку, внимательный взгляд, учтивое молчание, жесты, песню. Господин Tao-lai был родным человеком. Они с Барком понимали друг друга без слов.
Человек-гора попытался навести справки. Спустя несколько дней после исчезновения старика, когда Барк понял, что господин Tao-lai уже не придет, он отправился к дому, куда так часто провожал друга. Консьерж сказал, что раньше на первом этаже располагалось общежитие для беженцев, но теперь помещение закрыто и продано – скоро здесь будет рекламное агентство или агентство недвижимости – точно не известно.
Господин Барк описал своего друга.
– Ах да, я знаю, о ком вы говорите! – заявил консьерж. – Старик был незлобивый. Держался особняком, но доброжелательно. Пару раз я пытался с ним пообщаться, но он ни слова не понял. Другие беженцы над ним смеялись. Теперь его здесь больше нет. Женщины увели его.
Служащие в конторе по делам беженцев долго искали в своих списках человека по имени Tao-lai, но так и не нашли. Барк удалился восвояси с чувством глубокого разочарования и тоски.
Уже поздно. Человек-гора собирается домой. Но он не любит возвращаться в свою квартиру. В последнее время, только сидя на скамейке с сигаретой в зубах, Барк чувствует себя спокойно, потому что сигареты напоминают о друге. Достав пачку, он стучит по донышку, сигарета выскакивает, Барк зажимает ее губами, закуривает, прикрывает глаза, наслаждается первой затяжкой.
И внезапно, пока ментоловый дым проникает в тело, пока человек-гора пребывает в легких сумерках, глядя на мир сквозь опущенные ресницы, издалека раздается голос, будто идущий из другого мира:
– Bonjour! Bonjour!
Господин Барк вздрагивает. Открывает глаза. Голос принадлежит его другу! Он его узнал!
– Bonjour! Bonjour! – продолжаются крики.
Человек-гора вскакивает. Крутится как волчок, пытается понять, откуда идет голос, все более громкий и близкий, несмотря на душащий рев бесчисленных моторов и гул клаксонов. У господина Барка екает сердце. Наконец-то! Совсем рядом, в тридцати или двадцати метрах от него – господин Tao-lai, почему-то одетый в синий халат, с вытянутой рукой и лучезарной улыбкой на пергаментном лице, спешит навстречу другу с воплем «Bonjour! Bonjour!». Барк подбегает к самому краю тротуара. Он счастлив. Кричит:
– Стойте там, господин Tao-lai! Не двигайтесь! Осторожнее! Машины!
От радости и усталости старик позабыл и об улице, и о машинах, о мотоциклах, грузовиках, автобусах, которые едва успевают затормозить в последний момент, чтобы не задеть и не сбить безумца. А тот, светясь от восторга, движется вперед с такой легкостью, словно летит на облаке или плывет по пруду.
Теперь господин Лин может хорошо разглядеть Барка. Слышит его приветствие.
– Ведь я говорил тебе, что мы его найдем! Он здесь! Какое счастье! – обращается старик к Сандью.
Напрасно господин Барк кричит, Лин его не понимает. Мчится вперед. Улыбается. До встречи осталось метров десять. Человек-гора и старик видят в лицах друг друга, в глазах друг друга непередаваемую радость – оба мечтали об этой минуте.
Внезапно лицо господина Барка меняется и застывает – глаза вытаращены, рот открыт. Время будто останавливается. Старик сознает, что его друг кричит, но не слышит крика, дикий грохот перекрывает все шумы и приближается. Господин Лин поворачивает голову и видит машину, летящую на него, не в силах затормозить, перекошенное лицо водителя, его напряженные руки, сжимающие руль, и растерянный испуганный взгляд. Старик обнимает внучку крепче прежнего, закрывает собой, как щитом. А минуты тянутся, тянутся.
Немому кино нет конца: беззвучные вопли человека-горы, на которого Лин снова уставился и которому улыбается, долгое горизонтальное скольжение машины на полной скорости, ужас в глазах водителя. Время превращается в бесконечность. Но господину Лину не страшно, он уже не чувствует усталости, он снова увидел друга, все хорошо; главное – защитить внучку, старик мурлычет первые слова любимой песни; машина совсем близко; девочка открывает глаза, смотрит на деда; тот целует малышку в лоб и вспоминает родные лица, запахи далекой страны, моря, леса, неба, огня, животных, цветов, шкур, – и сотни ароматов захлестывают Лина одной волной, когда его тело отлетает на несколько метров от машины, складывается пополам, предохраняя ребенка, когда раздается глухой удар головы об асфальт, и вместо боли приходит тьма.
Господина Барка знобит. В течение нескольких секунд он не двигается с места, будто заново переживая уже случившуюся катастрофу, видя улыбку господина Tao-lai, машину, несущуюся на полной скорости, резкое торможение и столкновение, тело, подброшенное в воздух, а затем тяжело приземлившееся на асфальт, звук, похожий на удар топора по дереву.
Господин Барк дрожит. Тело окружили зеваки. Водитель в машине неподвижен. Наконец человек-гора бросается к старику, в ярости расталкивает любопытных. Господин Лин, скорчившись, лежит на боку. Полы синего халата, разметавшиеся по сторонам, напоминают венчик огромного цветка. Рядом – разорванный мешочек с черной пыльной землей и выпавшая и кармана фотография, которую Барк узнает.
Он опускается на колени. Поднимает фотографию. Ему хочется обнять друга, поговорить с ним, успокоить, попросить продержаться до приезда «Скорой помощи», пообещать, что в больнице его вылечат, он поправится, и тогда они снова будут вместе гулять, пойдут в ресторан у моря, поедут в деревню, больше никогда не расстанутся – честное слово.
Глаза господина Tao-lai закрыты. Из раны на затылке струится кровь. Она течет по мостовой, словно ручеек, в пяти разных направлениях: эдакий рисунок руки с пятью растопыренными пальцами. Господин Барк наблюдает за тем, как жизнь старика исчезает в потоках, покидает бренное тело, и вдруг при взгляде на странную, написанную кровью картину ему вспоминается недавний сон – об источнике, деревьях в лесу, тихом вечере, чистой воде и забвении.
Как раньше, господин Барк кладет руку на плечо старика и долго ее не убирает. Очень долго. Никто не осмеливается потревожить друзей. Спустя какое-то время человек-гора медленно встает. Люди смотрят на него вопросительно. Расступаются. Будто ослепленные красотой или светом. Только тут господин Барк замечает в ногах у одного из зевак Сандьё, чудесную куклу господина Tao-lai, с которой старик никогда не расставался и о которой ежесекундно хлопотал, как о настоящем ребенке. Барк любуется черноволосой куклой, и сердце его замирает – малышка одета в розовое шелковое платье. Человек-гора не верит своим глазам. Ни единой царапины. Игрушка в целости и сохранности. Разве что лицо немного удивленное или застывшее в ожидании. Барк наклоняется, аккуратно поднимает куклу. С улыбкой шепчет ей на ухо «Сандьё», а слезы уже катятся по щекам. Человек-гора возвращается к телу друга и кладет куклу ему на грудь. Кровь остановилась. Господин Барк закрывает глаза. Внезапно на него наваливается невероятная усталость. И глаза уже не хотят открываться. Ночь под опущенными веками тиха. В ней уютно. Нет ни малейшего желания прерывать покой.
