Жюль Верн - Борисов Леонид Ильич (книга читать онлайн бесплатно без регистрации TXT) 📗
— С наукой? — Букинист округлил глаза свои. — Первый раз слышу…
— Очень хорошо, — еказал Жюль. — С подлинной наукой, с тем, что она есть на сегодня. Я, видите ли, и сам очень смутно вижу это, а потому лишен возможности более точно сформулировать мои мысли, но…
— Такой книги нет, — сказал букинист. — Знаю наверное. Я служил в национальной библиотеке, я отлично знаю, что есть и чего нет. Такая книга, такой роман, вернее, еще не написан. Попробуйте, сударь, напишите сами!
Жюль рассмеялся.
— Вы очень добрый человек! От всей души желаю счастливой торговли! Кстати, за первое издание Фенимора Купера можно взять и сорок франков…
Не далее как вчера Аристид Иньяр обратился к Жюлю с предложением:
— Давай напишем либретто музыкального водевиля! Это не так трудно. Если у нас что-нибудь получится, мы заработаем не менее пяти тысяч франков за один сезон. Я уже не говорю о том, что мы приобретем себе имя.
Сколько соблазнов! Как, в сущности, легко заработать — напиши либретто! Немного требуется для того, чтобы угодить заказчику. Поглупее, посмешнее, поменьше вкуса, побольше банальности… Мюрже познакомил Жюля с редактором «Корсара»; Жюлю предложили написать сценку из жизни уличных певцов.
— Два часа работы, — убеждал редактор. — За два часа вы зарабатываете пять франков. Роскошная жизнь!
— И слава в Латинском квартале, — добавил Мюрже.
А тут еще хозяйка со своим Скрибом…
Соблазны, соблазны и полное смятение.
И никто не догадывается, что дело тут не только в желании разбогатеть, но и в призвании… А оно разборчиво.
— К черту! — сказал однажды Жюль. — Буду учиться!
И с удвоенным рвением взялся за учебники. Отложил на время свидания с друзьями и приятелями в кафе и кабачках, перестал посещать букинистов.
— Кролики и спаржа тоже неплохо, — говорил Жюль, советуя хозяйке своей приготовить на третье компот из персиков и апельсинрв. — И зажарить не одного кролика, а двух. В воскресенье купить утку и подать ее в латке, погребенную под каштанами.
Хозяйка заметила, что к такому обеду необходимо вино. Жюль согласился:
— Хорошо, пусть будет немножко вина…
Случилось так, что к этому воскресному обеду пришлось купить еще одну бутылку рома и дюжину крепких сигар. В субботу, входя в парадный подъезд университета, Жюль услыхал знакомый голос:
— Не торопись, мой мальчик! Закок и его нарушители могут подождать. Твой профессор еще не выходил из дому, он сидит и ждет, когда жена отутюжит ему его трижды перешитый сюртук!
— Барнаво! — воскликнул Жюль и кинулся в объятия своего рыжего друга. — Барнаво! Ты здесь! Каким образом, откуда?
— Я здесь уже второй день, мой мальчик, — ответил Барнаво, смахивая с ресниц своих целую серию физико-химических доказательств искреннейшей радости.. — Со вчерашнего дня я снова швейцар. Вот как. А теперь беги наверх, — слышишь, звонят! Немедленно убегай, иначе я умру от разрыва сердца! Такой конец предсказан мне мадам Ленорман…
Глава вторая
Волшебник Барнаво
Случается, что и из палки выстрелишь, — говорит русская поговорка. Такой метафорически стреляющей палкой неожиданно оказался Барнаво.
В октябре Жюль проиграл на ипподроме все свои деньги. Его, как и многих других, подвели лошади: по мнению знатоков, Ласточка и Звезда должны были прийти первыми, а они пришли через полминуты после Красотки и Резвой. Жюль, никого не слушая, поставил на двух чистокровок — Лауру и Хозяйку. Первыми пришли Звезда и Ласточка.
В кармане осталось пять су. Очередное пособие от отца и продовольственная посылка от матери придут через две недели. Попросить у хозяйки? Нельзя, — мадам Лярош и так уже кормит Жюля в кредит. Не следует закабалять себя добавочным кредитом на излишнее, коль скоро это излишнее в тех же руках, которые милостиво отпускают необходимое. Можно попросить у Мюрже; этот даст охотно, тем более именно теперь, когда решительно забросил стихи и занялся исключительно прозой. Но Мюрже даст не больше пяти франков. Сказать о своих затруднениях Иньяру?
Жюль пожаловался на свое стесненное положение Барнаво, совершенно не рассчитывая на помощь. Барнаво сострадательно почмокал губами и стал качать головой, вздыхая и потирая руки.
— Тебе, мой мальчик, нужны деньги… Ты проигрался… В этом нет ничего страшного. Вся наша жизнь есть чередование выигрыша и проигрыша. Плохо, когда в этом чередовании портится механизм и человеку чаще приходится туго и реже хорошо. Человек слабого характера, испытывая нужду, кончает тем, что умирает от истощения. Сильный человек залезает в долги, теряет рассудок и, в конце концов, умирает от того же самого. Два пятна на брюках влекут за собою пятое, и тогда говорят: «А, черт с ними, когда-нибудь куплю новые!» Боюсь, что ты находишься в таком состоянии, что завтра же пойдешь к ростовщику…
— Мне нечего нести в заклад, — печально отозвался Жюль.
— Ты пойдешь к своим беспутным друзьям, и они научат тебя пить и есть в долг без отдачи. Этого я очень боюсь.
— Меня кормит моя хозяйка, мой дорогой Барнаво!
— Боюсь, что ты напишешь правду отцу и он, чего доброго, сляжет и не скоро встанет,
— Писать отцу не буду, Барнаво.
— О, если бы я владел капиталом! — воскликнул Барнаво, ероша свою изрядно поредевшую копну волос на голове. — Что я могу дать тебе, мой мальчик? Ну, одну тысячу, не больше. Мою единственную тысячу, больше у меня нет…
Жюль даже застонал от изумления. Он не верил ушам своим, но глазам верить был обязан: Барнаво достал из бокового кармана ливреи вкладную книжку государственного банка, раскрыл ее на той странице, где сказано было, что сумма остатка составляет одну тысячу одиннадцать франков.
Палка выстрелила. Жюль из чувства такта ни словом не обмолвился относительно того, что его очень интересовало, а именно: адрес той мастерской, где Барнаво фабрикует снаряды для своих волшебных выстрелов. Он просто-напросто согласился взять у Барнаво взаймы сто франков сроком на три месяца.
Барнаво был счастлив. Жюль еще раз сходил на ипподром и еще раз проиграл все свои деньги. Там же, в проходе между кассами и прилавками с абсентом, он дал себе честное слово, что никогда не придет сюда больше, никогда!
Барнаво помог Жюлю и в более серьезном деле.
Жюль встретил на улице Жанну. Она была одета по последней моде — в широком, похожем на домашний халат, манто, в черных с голубыми стрелками чулках, на голове сидела высокая, с маленькими полями шляпа-корзиночка, с цветами из бархата и шелка, густая вуаль закрывала ее лицо. Жюль узнал Жанну по какому-то повороту головы, движению руки, походке, по улыбке, золотым зайчиком пробежавшей по темно-синей вуали…
Жанна шла под руку с человеком в цилиндре: взглянув на представительную, самоуверенную фигуру этого человека, Жюль решил, что перед ним не кто иной, как директор «Глобуса». Жюль посмотрел вслед Жанне и зашагал позади нее. Он слышал ее голос, и сердце его ныло. В нем еще жила любовь к этой забывшей о его существовании красивой парижанке. Отдавшись безотчетному порыву, он перегнал Жанну и пошел навстречу ей. Щеки его пылали, дневной шум Парижа смолк, в городе вдруг стало тихо, как в Нанте после девяти вечера, все звуки словно опустились в воду. Поравнявшись с Жанной, Жюль произнес:
— Здравствуй, Жанна!
Она остановилась, что-то сказала своему спутнику. Остановился и Жюль. Жанна подошла к нему, подняла вуаль мизинцем левой руки, правую руку протянула Жюлю, кокетливо склонила голову набок и голосом, подобным щебету ласточки, произнесла:
— Здравствуй, милый Жюль! Как не стыдно! Жить в Париже и не зайти ко мне! Разве мы не друзья?
— Друзья, — ответил Жюль, понимая, что встреча напрасна, что она в этом городе первая и последняя. — Как ты похорошела, Жанна! — тихо добавил он и откровенно залюбовался ею. — Ты настоящая парижанка!
— Да? Спасибо! Я так рада, что вижу тебя, — защебетала она, искоса поглядывая в ту сторону, где стоял и ждал ее человек в цилиндре. — Непременно приходи ко мне! Я живу в том доме, где «Глобус». Непременно приходи, слышишь? Когда захочешь, тогда и приходи!
