Черный Баламут (трилогия) - Олди Генри Лайон (читать книги бесплатно TXT) 📗
- Я.
- Ты? Действительно?!
- Если быть точным, я родился ночью. Между днем сегодняшним и днем завтрашним. На перевале от брахмана к кшатрию.
- Трижды хвала грядущей славе Хастинапура, которая родилась между "сегодня" и "завтра"! - усмехнулся регент, думая о чем-то своем.
И, не оборачиваясь, пошел прочь.
Словно сверкающий водоворот подхватил и повлек отрешенного Дрону. Шорох одежд, звон браслетов, сверкание нагрудных ожерелий, почтительные прикосновения, дружеские похлопывания по плечу, кто-то припал к его ногам, лбом ткнувшись в пыльную сандалию, кто-то накинул на шею гирлянду из трубчатых соцветий паталы, благоухание цветов, аромат драгоценных притираний, пряный запах травы, смятой множеством ног… жизнь обступила Брахмана-из-Ларца, радуясь его приходу.
Он стоял, маленький и седой, одетый в мочальную дерюгу брахман среди бурлящей вокруг него царской роскоши, и не роскошь была здесь главной.
- …лучший из дваждырожден…
- Первейший из знатоков Закона!.. Неодолимый, неодо…
- …по превосходству своей варны, по благородству происхождения, по учености, возрасту и уму своему…
- …знанию дел мирских! По силе подвижничества и чувству благодарности, по опытности в политике и обузданию своих чувств!..
- Добродетелей! В отношении всяческих добродетелей! Всяческих…
- Боги! Боги ослепили Панчалийца, лишив разума!
- Как Индра среди Благих, как Лучшенький среди брахманов, Варуна среди божественных братьев-Адитьев, как месяц среди звезд!.. среди звезд… среди…
- О безупречный!.. тигр среди лю…
Крики-брызги, искрящийся поток славословий, златотканая парча почета, не касаясь Дроны, не затрагивая его души, погруженной в самую себя, они вертелись вокруг в искренней пляске, словно замужние женщины, когда их приглашают танцевать перед старшим родичем или другом дома, дабы передать ему долю счастья. Вот оно.
Дом. То место, куда стоило идти, дом, в котором стоит жить. Дом, обитателей которого надо сделать счастливыми, дом, за который-стоит рвать глотку негодяю, пришедшему с острыми стрелами или пламенным факелом, дом…Дом, где Закон соблюден, Польза несомненна, а Любовь жива.
Впервые за тридцать пять прожитых лет Дрона почувствовал себя дома, и не слова Грозного или уважение знати были тому причиной.
Причин не было вообще.
Это самое главное. Дом не требует объяснений, почему он - дом.
В возникшей сумятице и галдеже Брахман-из-Ларца, погруженный в раздумья, не обратил внимания, что кудрявый Арджуна вдруг вскинул голову, словно услышав чей-то недоступный другим призыв.
Мальчишка живо огляделся по сторонам и поначалу нерешительно, а потом уже более уверенно направился к жертвенной стеле, накрытой двускатной крышей, что воздвиглась подле ближнего павильона. Стелу украшал превосходный барельеф: четырехрукий Вишну восседает на голове кобры в свободной позе "сукх-асана", правая нога свисает вниз, а левая согнута в колене, и на ней сидит Лакшми, богиня Счастья, с водяной лилией в руках, обнимая супруга за плечи.
Сам же Опекун Мира в верхней паре рук держал обычные диск и раковину, нижней правой выражал "Наделение Дарами", нижней же левой он попросту обнимал любимую жену за талию.
Мальчик подошел к стеле вплотную, внимательно глядя на изображение бога, и бдительной няньке вдруг показалось: глаза каменного Опекуна ожили, став влажными, мягко засветились изнутри неземным голубоватым светом, а правая нога расслабилась и провисла еще ниже, выйдя за пределы стелы.
Женщина не поверила своему собственному зрению - и, в общем, правильно сделала!
Арджуна прижался к рельефу щекой, слабо откачнулся назад, как если бы обжегся, Серебряный ребенок сдвинул густые брови, вслушиваясь в то, что говорил ему неслышный для прочих голос… Наконец он радостно кивнул, торопясь поднес ладони ко лбу и, отвесив поклон, вприпрыжку побежал обратно.
- Дядя Дрона! Дядя Дрона!
Скользким угрем прошмыгнув на четвереньках между ногами собравшихся, Арджуна вцепился в подол одеяния Брахмана-из-Лдрца. Дергая мочальную ткань, он изо всех сил старался перекричать взрослых и собственных братьев, которые приняли самое живое участие в столпотворении, мальчишка из кожи вон лез, и сын Жаворонка наконец обратил на него внимание.
- Дядя Дрона! А ты… ты будешь меня учить?!
- Конечно, буду, маленький герой! Слышал, что сказал твой прадедушка Грозный? - Слышал! Я слышал! Только ты это… я буду самым лучшим, только ты… ты люби меня больше всех, вот!
- Люби меня больше всех… - беззвучно повторили сухие губы Дроны.
Бронзовое зеркало отразило тайный призыв. Произнесенный единственно верным образом. Нянька еще раз проморгалась: ей почудилось, что живой Опекун Мира с рельефа тихо смеется, глядя на окаменевшего Брахмана-из-Ларца.
А Дрона чувствовал, как его глаза светлеют, светлеют навсегда, и в них отражается хлопковолосый мальчишка, крохотный герой, святой символ дома, счастья, покоя…
Мальчик с лицом юного Громовержца.
Серебряный Арджуна.
Тот, ради которого Дрона пойдет на все.
- Да, малыш. - Сын Жаворонка подхватил ребенка на руки, и Арджуна зашелся блаженным визгом. - Я буду… я буду любить тебя больше всех! Клянусь раковиной Опекуна, буду! И ты станешь самым лучшим! Станешь! Клянусь!
- Я самый лучший! - Лицо четырехлетнего царевича запрокинулось к небу, и казалось, Лучистый Сурья на миг замедлил бег своей колесницы, вслушиваясь в звонкий крик:
- Я самый лучший! Самый!..
Облачко набежало на лик светила, клочьями вуали оседая на диадеме Сурьи, и тень легла на Брахмана-из-Ларца с малышом на руках.
Холодная тень.
А Вишну с каменной стелы все смеялся, по-хозяйски обнимая бессловесное Счастье…
- Вон твой жених, - сказал Крипа сестре, которую только что выпустили с женской половины дворца, где содержали под домашним арестом.
Он отер мокрый лоб и добавил:
- Хвала богам, все обошлось наилучшим образом…
Крипи шагнула вперед, став рядом с братом, и всмотрелась пристальнее.
Она была немолода и некрасива. Назвать ее уродливой или старой язык не поворачивался, но они были близнецы, Крипа и Крипи, и этим все сказано. Низкорослая, узкобедрая, широкоплечая, с сухими руками, перевитыми узлами мышц, с плоской грудью и резкими чертами лица - тридцатипятилетняя Крипи и впрямь походила на мужчину.
Даже двигалась по-мужски: враскачку, размахивая при ходьбе руками, кожа на которых загрубела от ударов тетивы.
Весь дворцовый антахпур был счастлив, когда от них забрали это бешеное создание.
Особенно радовались охранники: все время они до одури боялись, что Крипи озвереет от скуки и кинется на прорыв, а у охранников семьи, у охранников дети, и оставлять их сиротами…
- Вон твой жених, - повторил Крипа, и сестра приложила ко лбу ладонь, всматриваясь из-под мозолистого козырька.
- Этот старик? - спросила она.
- Какой старик?
- В мочале. Ну, тот, сероглазый…
- С каких это пор он сероглазый?! - возмутился Крипа. - Ослепла?! Черные у него глаза, черные как смоль! И вовсе он не старик! Наш с тобой ровесник… даже месяца на четыре моложе.
Сестра не ответила.
Как раз сейчас седой брахман с морщинистым лицом повернул голову, и его серые, с каким-то стальным отливом, внимательные глаза остановились на женщине.
И Крипи задохнулась - Дрона смотрел на нее так, словно сотню раз видел ее во сне, лишь сейчас сумев встретить наяву.
Поставив счастливого Арджуну на землю и не обращая совершенно никакого внимания на окруживших его людей, сын Жаворонка пошел к своей невесте - Крипи смотрела, как он идет, и седина или морщины с этого момента были не значительней снежинки под солнцем.
Даже проведи она тысячу лет в воинских упражнениях, которые до сего дня составляли смысл ее жизни, никогда, ни при каких обстоятельствах Крипи не научиться двигаться так, как двигался маленький брахман.
Брахман-из-Ларца.
