Книга волшебных историй (сборник) - Ясина Ирина (читать книги регистрация .TXT) 📗
– Два с двумя плюсами.
– Слабое у тебя воображение. Кол с тремя минусами.
Сколько можно
В 13.59 Серёжа закончил делать математику, с 14.00 до 14.27 обедал и мыл посуду, а в 14.28 сел заниматься на фортепьяно. Он повторил 50 раз этюд Гедике. Наконец-то этюд стал получаться без ошибок и в быстром темпе. «Давно бы так, – думал Серёжа. – Как же всё просто. Если бы я раньше не тратил драгоценные минуты на ерунду! Если бы я раньше занимался по плану!»
Серёжин папа проснулся.
– Лида, – сказал он Серёжиной маме, – мне приснилось, что наш сын выучил этот невынос… этот прекрасный этюд Гедике.
– Вместо того чтобы спать, пошёл бы и заставил его повторить этюд 50 раз, – упрекнула мама.
Папа заставил Серёжу повторить 50 раз этюд Гедике. И наконец-то этюд стал получаться без ошибок и в быстром темпе.
Серёжина мама проснулась.
– Игорь, – сказала она Серёжиному папе, – мне приснилось, что ты заставил Серёжу 50 раз повторить…
– Стоп! Мне тоже снился этюд! – перебил папа. – Здесь что-то не то. Может, он его на самом деле…
Мама и папа вбежали в Серёжину комнату:
– Серёжа, ты выучил этюд Гедике?!
– Мне приснилось, что он сам выучился, – сказал Серёжа.
Мама, папа и Серёжа вопросительно посмотрели на этюд.
– Что вы на меня так смотрите? – заволновался этюд. – Да, выучился! Сам! Потому что – сколько можно!
Великие люди
Серёжа, Саша и Оля сидели во дворе на поваленном столбе. Они уже пятый раз начинали «Под небом голубы-ы-ым, есть город золото-о-ой…» – никак не получалось. То Серёжа убегал, то Саша отставал, то Оля очень низко гудела.
Вдруг из облаков кто-то сказал:
– Дети!
Серёжа, Оля и Саша посмотрели вверх. Из окна 28 этажа на них смотрела Нина Сергеевна, мама Коли Кузнецова. Нина Сергеевна славилась умением ходить по верёвке.
– Дети, я вас научу петь хором, я же хормейстер. Знаете, что такое хор?
– Четыре, – сказал Серёжа.
– Ну, можно и три, – поправила Нина Сергеевна.
– Три – это удовл., четыре – хор., а пять – отл., – сказала Оля.
– Это не тот хор, – улыбнулась Нина Сергеевна. – Хор – это когда…
– Лучше научите нас ходить по верёвке, – попросил Саша.
– Нет, ребята, – покачала головой Нина Сергеевна. – Этому долго. Надо очень много всего перестирать и высушить. А вот петь хором, играть на арфе, решать тригонометрические уравнения, говорить по-японски – пожалуйста, за полчаса. По верёвке…
И Нина Сергеевна пошла по бельевой верёвке, протянутой от её окна до соседнего дома, дошла до середины, сняла высохшие Колины джинсы, сделала сальто и вернулась домой.
– Это надо, чтобы у вас был такой Коля.
– Да, – согласились Серёжа, Оля и Саша.
Коля Кузнецов славился умением за восемь секунд испачкать краской джинсы и куртку.
Как Серёжа чуть было не стал Геркулесом
Серёжа, Саша и Оля сидели во дворе, на качелях.
– Скучно, – вздохнула Оля.
– И есть хочется, – вздохнул Саша. – Сейчас бы гамбургер, но у меня только два рубля. Придётся идти домой.
– А мне никогда не бывает скучно, – сказал Серёжа. – И когда хочется есть, я всегда что-нибудь придумываю.
Серёжа спрыгнул с качелей и подбежал к какой-то незнакомой бабушке.
– Бабушка, представьте, ваш любимый внук приехал на экскурсию в Москву, в Кремль, а потом опоздал на поезд… Он, э-э-э-э… из Петербурга приехал. Ну вот: остался один в незнакомом городе без денег, голодный. Теперь представьте, что ваш внук это я. Представили?
– Женя! – воскликнула бабушка. – Как хорошо, что ты приехал! Как ты похудел! Какой ты слабый! Пошли скорее, я сварю тебе геркулес. Эту кашу назвали в честь Геракла, сына Зевса и Алкм…
– Ой, нет, – заволновался Серёжа, – я вечером геркулес, а сейчас я хочу три гамбургера и ещё немножко погулять! Дайте… то есть дай двести рублей.
– Никаких гамбургеров, – рассердилась бабушка. И взяла Серёжу за руку. – Ты даже не представляешь, сколько силы в Геркулесе! Он задушил неуязвимого немейского льва…
Серёжа хотел вырваться и убежать, но у него ничего не получилось, бабушка оказалась очень сильной.
А Саша и Оля стали смеяться.
– Нам уже не скучно! – Оля помахала Серёже рукой.
– Здорово ты всё разыграл! – смеялся Саша. – Давай возвращайся!
– Не могу! Спасите! Спасите! – кричал Серёжа.
– Ха-ха-ха!
– Из Серёжи получится отличный артист, – сказала Оля. – Я тоже, когда вырасту, стану артисткой. Только я буду не в комедиях, а в ужасах.
Саша и Оля сидели на качелях, ждали Серёжу, но он куда-то пропал. И не отвечал на звонки. А было уже 10 часов вечера.
– Страшно, – поёжилась Оля.
– Может быть, он тоже придумал фильм ужасов? – сказал Саша. – Может быть, нас сейчас снимают скрытой камерой?
Оля сняла очки, выпрямила спину и переплела косичку. Саша тоже выпрямил спину.
А в полдвенадцатого наконец-то пришёл Серёжа.
– Друзья называется! – закричал Серёжа. – Вместо того чтобы меня спасать они смеялись! Зла не хватает!
И Серёжа вытащил из земли железные качели. Потому что ему надо было куда-то деть своё зло.
– Ничего себе! – удивился Саша. – Вот это сила!
А Оля подумала, что, наверное, и правда снимают фильм скрытой камерой. И Серёжа играет героя, который пришёл её спасать.
– О, я спасена, – сказала Оля. – Где ты так долго пропадал, Серёжа? Этот Саша потребовал с моих родителей выкуп – 200 тысяч долларов.
Пришлось Саше убегать от Серёжи.
Но самое главное, что двор дома № 2 был под наблюдением уличной камеры. И полицейский Зимин у себя в отделении полиции с интересом следил за развитием событий. И когда Серёжа стал догонять Сашу, Зимин выскочил из отделения и закричал:
– Стоп, стоп! Значит, Серёжа, ты его догоняешь и ведёшь в отделение. А я вручаю тебе грамоту. А потом пустим титры. Всё понятно? Поехали.
Фильм «ОТДЕЛЕНИЕ» получил три премии Оскар. За сценарий (Зимин), за роль полицейского (Зимин) и за музыку. Музыку написал начальник отделения полиции генерал Кузнецов.
Михаил Гиголашвили
Сказки золотого дацана
Серо-желтые холмы бугристы и угрюмы; пустые степи немы; хохлы дальних гор вытягиваются в дымке друг за другом, как хребет звероящера. Это Бурят-Монголия – сердце Азии. Азия – сердце мира. Мир – сердце Вселенной. Вселенная – сердце Бога. А Бог живет в сердце Бурят-Монголии, в Иволгинском дацане, что издали похож на резную драгоценную шкатулку, а вблизи – на уютный и радушный дом, в который надо войти и остаться там навсегда.
Крыши дацана затканы золотом, украшены перламутром и вогнуты вовнутрь: по утрам в них собираются росы, божьи слезы. Под тихий перестук молельных барабанов они растекаются по стенам и дают прохладу летом, а тепло – зимой.
Но тому, кто сидит посреди дацана в хрустальном кубе, не холодно и не жарко. Это XII Пандито Хамбо-лама Даша-Доржо Итигэлов. Уже сотни лет он и мертвожив, и живомертв – кожа его тепла, волосы растут и опадают, скрещенные в позе лотоса ноги иногда бывают переложены, а чай в пиале – выпит. Прикосновения к его желтой тоге достаточно, чтобы стать здоровым, поцелуй руки дает прозрение слепцам, а капли пота могут вернуть к жизни умершего.
Прожив 75 лет земной жизни, жарким июльским днем он призвал учеников и велел им читать благопожелание для умершего, но ученики не осмелились произносить ее при живом Учителе. Тогда Хамбо-лама начал сам читать эту молитву; постепенно и ученики подхватили ее.
Так, медитируя и молясь, он ушел в нирвану, был усажен в кедровый ларь, обложен солью и зарыт в землю, а через 75 лет – выкопан и водружен в хрустальный куб, где сидит и по сей день, оживая семь раз в году, чтобы исцелять и ободрять словом, которое слышит каждый молящийся своим внутренним ухом, – и каждому направлено его неповторимое, единственно нужное слово.
