Замечательные женщины - Пим Барбара (книги онлайн полные версии бесплатно .txt) 📗
Старое бархатное пальто, отороченное поеденным молью белым кроликом, рядом с ним – грязное, покрытое пятнами вечернее платье из розового жоржета, украшенное бисерной вышивкой по моде двадцатых годов, а еще облезлая лиса-горжетка с застывшим безумным взглядом и ценником «6 пенсов» – это был неликвид, который никто никогда не покупал.
У раздаточного окошка наплыв тоже спал, так что никто не мешал нам поболтать. Над общим гомоном плыл напевный голос миссис Моррис:
– Такие чудные у них старинные вещички. Я сказала: «Давайте чуток их отполируем», – а он в ответ: «Удачная мысль», – а она: «Не утруждайтесь». У них главное дело – мытье и уборка.
Я поняла, что она говорит о Нейпирах, и хотя из естественного любопытства мне хотелось услышать больше, но, наверное, не стоило ее поощрять. Дело ли тут в природной деликатности, какая есть у некоторых из нас, или нам просто не хватает смелости следовать нашим склонностям?
– Конечно, он был во флоте, – продолжала тем временем миссис Моррис.
– Да, капитан-лейтенант Нейпир служил в Италии, – произнесла я громко и четко, точно старалась поднять разговор на более высокий уровень.
– Как мило, – отозвалась мисс Эндерс. – Моя сестра однажды ездила туда в круиз. Моя замужняя сестра, та, которая живет в Пейнес-парк.
– Такой милый молодой человек этот мистер Нейпир, – продолжала миссис Моррис. – Чересчур хорош для нее, помяните мое слово.
Мои потуги, очевидно, не возымели большого успеха, но было очевидно, что больше пытаться не стоит.
– Итальянцы слишком много позволяют себе с женщинами, – объявила вдруг миссис Стэтхем. – Конечно, в любом иностранном городе неразумно гулять одной после наступления темноты.
– Не успеешь оглянуться, как ущипнут за мягкое место, – вырвалось у миссис Моррис, но последовавшее затем краткое молчание подсказало ей, что она зашла слишком далеко. Строго говоря, по положению в обществе она стояла ниже мисс Эндерс и мисс Стэтхем, и только участие в приходских делах давало ей временное равенство.
– Сестра была там, разумеется, с мужем, – чопорно произнесла мисс Эндерс, – поэтому ничего подобного не могло случиться.
Сестра Блэтт фыркнула.
– Прошу прощения… – Сзади к нам подошел Джулиан с пустыми чашками и блюдцами, которые поставил на прилавок.
– Вы съели кусочек моего домашнего слоеного пирога, отец? – озабоченно спросила мисс Стэтхем. – Мне так хотелось, чтобы именно вы попробовали.
– Спасибо, очень вкусно, – рассеянно пробормотал тот.
– Что-то я сомневаюсь, – вполголоса сказала мне мисс Стэтхем. – Он взял только тарелочку печений и глазированных кексов.
– Может быть, отец Грейторекс пробовал, – предположила я.
– Если хотите знать мое мнение, большую часть слопали мистер Моллет и мистер Конибир. Они первыми пили чай. Еще я видела, как Тедди Лимон взял кусок.
– Уверена, он заслужил хороший полдник, – заметила я. – Он поработал как следует.
– Да, а мистер Моллет и мистер Конибир даже пальцем не пошевелили. Только, как обычно, путались у всех под ногами.
Группка распалась, и мы вернулись к столам, чтобы собрать оставшееся. Еще один благотворительный базар подошел к концу.
Ко мне с сияющими глазами подошла Уинифред.
– Ах, Милдред, – выдохнула она, – как, по-вашему, ее зовут?
У меня не было на этот счет никаких предположений.
– Аллегра! Разве это не чудесно? Аллегра Грей.
Я подумала, действительно ли это настоящее имя миссис Грей или она взяла его себе взамен более расхожего и менее интересного.
– Кажется, Аллегрой звали незаконнорожденную дочь Байрона? – спросила я.
– Байрон! Великолепно! – Уинифред благоговейно сжала руки.
– Не вижу тут ничего великолепного, – отрезала я.
– Но ведь Байрон такая романтическая личность, – отозвалась Уинифред. – Это же самое главное, верно?
– Вот как? – переспросила я, все еще исполненная решимости не восхищаться миссис Грей. – Разве в людях не ищут других качеств?
– Ах, Милдред, вы такая практичная, – рассмеялась Уинифред. – А я всегда была романтичной и глупенькой… Просто вы такой уродились.
Я подумала о Кристине Россети в мягкой обложке из зеленой замши. «Когда умру я, дорогой…»… А ведь тут никакого «дорогого», вероятно, никогда и не было. И разве все мы чуточку не отличаемся друг от друга? Я мысленно перебрала своих знакомых с точки зрения великолепия и романтики. Знакомых у меня, конечно, совсем немного, и среди них нет практически никого, кого можно было бы назвать великолепным и романтичным. Священников можно и нужно сразу вычеркнуть, так что практически никого и не оставалось. Только, возможно, Роки Нейпир и Иврард Боун, каждый из которых был по-своему хорош собой. Роки к тому же обладал шармом и множеству женщин, наверное, казался великолепной и романтической личностью.
Тихонько прокравшись в свою квартиру, я принялась готовить ужин. В доме, казалось, было пусто. Вечер субботы. Возможно, так и должно быть: я сижу одна и ем очень маленькую отбивную котлетку, потом помою посуду и буду с вязаньем слушать по радио «В субботу вечером». Интересно, куда пошли Нейпиры? Они ушли вместе или Елена ушла с Иврардом Боуном? «Мой сын на собрании Доисторического общества…» Я рассмеялась, склонившись над раковиной, в которой мыла сковороду. Уж в нем-то точно нет ничего романтического, но, возможно, он самую чуточку великолепен?
Глава 8
В следующие несколько недель погода улучшилась, и внезапно наступила весна. Пришло время моего ежегодного ленча с Уильямом Колдикотом, братом моей подруги Доры. Это была церемония, уходившая корнями в те дни, когда Дора и, возможно, даже сам Уильям надеялись, что «из этого что-то выйдет». Но с годами наши отношения перетекли в нечто комфортно-скучное. Не помню, когда я наконец поняла, что Уильям не из тех, кто женится, и что я сама нисколько на это не в обиде. Теперь представлялось вполне естественным, что, когда мы оказывались вместе в такси, он вздыхал: мол, «какое облегчение сесть», а не «как приятно очутиться наедине с тобой». Его одержимость тем, что он ест и пьет, я тоже принимала как данность и даже находила довольно трогательной, если учесть, что и мне самой она была во благо: в обществе Уильяма вкусный ленч всегда был обеспечен.
Он работал в каком-то министерстве возле Уайтхолла и с годами превратился в ничем не примечательного человека под сорок с удивительно яркими глазами-бусинками. Мы всегда встречались в каком-нибудь ресторане в Сохо, где его все знали, и сегодня, спеша туда (поскольку я немного опаздывала), я вдруг подумала, что Уильям не самая подходящая компания для ленча в ясный весенний день. Наиболее очевидным кандидатом была бы какая-нибудь романтическая личность. Голубое небо с пухлыми белыми облаками, ласковый ветерок, веселые шляпки на встречных женщинах, мимоза на тележках уличных торговцев – все это отвращало меня от общества Уильяма с его озабоченностью своим здоровьем и своим меню, с его злорадной язвительностью старой девы и упоенной тягой к сплетням.
Сегодня он был настроен придираться и привередничать – это стало понятно уже по тому, как раздражительно он вчитывался в меню. Печенку скорее всего передержат, утку не дожарят, погода последние дни стоит слишком теплая, поэтому сельдерей будет вялый, – все шло к тому, что мы останемся голодными. Я терпеливо ждала, пока Уильям и официант дискутировали сердитым шепотом. Принесли бутылку вина. Взяв ее, Уильям подозрительно изучил этикетку. Я с недобрым предчувствием наблюдала, как он пробует вино, ведь он был из тех, кто придает большое значение церемониям, и не исключено, что он отошлет эту бутылку и потребует другую. Но, попробовав, он расслабился: мол, вино удовлетворительное, а если и нет, то не будем придираться.
– Сносное вино, Милдред, – изрек он, – без претензий, но, думаю, тебе понравится.
– Без претензий, как и я сама, – глупо откликнулась я, касаясь пера на своей бурой шляпке.
– Нам, правда, следовало заказать сегодня вино получше. Весна как будто почти пришла, – заметил он сухо.
