Остров. Тайна Софии - Хислоп Виктория (читаем книги .txt) 📗
Как обычно, рассказывая об острове, Элпида держалась подчеркнуто бодро и освещала только положительные стороны местной жизни. Немногочисленные магазинчики она представила Элени Петракис с таким видом, словно это были самые шикарные магазины Ираклиона. Затем она показала место, на котором два раза в неделю работал рынок, и прачечную. Следующей на очереди была аптека – для многих обитателей острова самое важное заведение. Еще Элени и Димитрий узнали, в какое время пекарь печет хлеб, в каком переулке расположено местное кафе и где живет священник. Они заглянули в церковь, потом Элпида сообщила мальчику о кукольных представлениях, которые раз в неделю давались для детей в здании муниципалитета, а напоследок показала школу. Поскольку был выходной, здание школы пустовало, но трижды в неделю все немногочисленные дети острова приходили сюда на уроки.
Элпида рассказала Димитрию о детях его возраста, проживающих на острове, и попыталась вызвать на его лице улыбку, описывая веселые игры, в которые они играли. Но как она ни старалась, лицо мальчишки оставалось каменным.
Женщина была многословна, но при этом не обмолвилась о неудовольствии, которое в последнее время назревало на острове, – прежде всего потому, что рядом был Димитрий. Несмотря на то что первое время многие больные были благодарны правительству за приют, предоставленный им на Спиналонге, позже их неизбежно охватывало разочарование – еще бы, ведь по существу их потребности никого не интересовали! Элпида знала, что довольно скоро Элени и сама все почувствует: даже воздух здесь пропитан всеобщим недовольством.
Как жена главы колонии, она пребывала в сложном положении. Петрос Контомарис был избран обитателями Спиналонги, и основная его задача заключалась в том, чтобы исполнять роль посредника между колонистами и правительством. Петрос был здравомыслящим человеком и знал, чего можно требовать от властей на Крите, а чего не стоит. Но Элпида видела, что он ведет постоянную борьбу с горластым и подчас радикально настроенным меньшинством островитян, которые считали, что власти относятся к ним слишком плохо, и постоянно агитировали за сооружение на острове все новых удобств. Кое-кто чувствовал себя здесь всего лишь незаконным поселенцем – хотя все те годы, пока Контомарис оставался главой колонии, он как мог старался исправить положение. В ходе длительных переговоров он добился повышения ежемесячного пособия для обитателей Спиналонги до двадцати пяти драхм, «выбил» деньги на строительство нового многоквартирного дома, аптеки и больницы, а также организовал регулярные визиты на остров врача с Крита. Кроме того, Контомарис разработал план, по которому каждому обитателю колонии был выделен небольшой участок земли, где можно было выращивать фрукты и овощи – либо для собственного употребления, либо для продажи на продуктовом рынке. Короче говоря, он делал все, что под силу человеку, но население Спиналонги всегда хотело большего, и Элпида сомневалась, что у мужа хватит сил оправдать эти ожидания. Она жила в постоянном беспокойстве за Петроса. Как и ей, ему было под шестьдесят, но в последнее время его здоровье резко ухудшилось: видимо, победа проказы в многолетней битве с его организмом приближалась.
Со времени приезда на остров Элпида стала свидетельницей больших перемен в жизни колонии, и чаще всего они были плодом усилий ее мужа. Тем не менее ропот недовольства становился все слышнее. Главной причиной этого было положение с водой, которое летом особенно обострялось. Система водоснабжения, построенная венецианцами несколько веков назад, позволяла по трубопроводам собирать дождевую воду в подземные хранилища, из которых она не испарялась. Конструкция была простой, но очень действенной, однако в последнее время трубопроводы начали разрушаться. Каждую неделю с Крита приходил танкер с водой, но этого количества не хватало, чтобы удовлетворить нужды двух с лишним сотен людей. Чтобы обеспечить свои жилища необходимой для жизни влагой, людям, в особенности пожилым и изувеченным болезнью, приходилось немало потрудиться – пусть даже многие перевозили воду на мулах. Зимой же, с ноября по февраль, обострялась потребность в электричестве. Несколько лет назад на Спиналонге был установлен электрогенератор, и островитяне с нетерпением ждали, когда наконец в их сырых темных домах станет тепло и светло, – но этим надеждам так и не суждено было сбыться. После трех недель работы генератор остановился и с тех пор больше не работал. Просьбы завезти необходимые детали игнорировались, и генератор потихоньку ржавел среди сорняков.
Вода и электричество были для обитателей острова отнюдь не роскошью, а предметами первой необходимости – они ясно понимали, что недостаток воды вполне способен укоротить им жизнь. Элпида знала: несмотря на то что правительство обязано было делать их жизнь более-менее сносной, желание чиновников улучшить условия их существования было чисто формальным. Жителей Спиналонги раздражало такое положение дел, и в этом Элпида была с ними солидарна. Ну почему в стране, где до самого неба вздымались высокие горы, снежные вершины которых были хорошо видны зимой, вечно не хватает воды? Островитяне хотели, чтобы достаточное количество чистой свежей воды всегда было у них под рукой, так неужели они требовали слишком многого? В колонии вечно кипели ожесточенные споры по поводу того, что можно сделать для улучшения водоснабжения. Элпида вспомнила, как однажды была высказана идея высадиться на берегах Крита, в другой раз – взять заложников. Но в конце концов колонисты поняли, как мало они могут сделать: у них не было ни плавательных средств, ни оружия, но прежде всего им не хватало физических сил, необходимых для того, чтобы воплотить эти замыслы в жизнь. Да и что реально может совершить неорганизованная толпа калек, женщин и стариков?
Разве что попытаться сделать так, чтобы их голоса были услышаны. Вот почему дипломатический талант Петроса являлся их главным оружием. Элпида вынуждена была поддерживать некоторую дистанцию между собой и остальными островитянами, но всегда старалась прислушиваться к их словам – прежде всего к словам женщин, которые, понятно, считали ее рычагом воздействия на мужа. Все это уже успело ее изрядно утомить, и она втайне уговаривала Петроса не выставлять свою кандидатуру на очередные выборы. «Ты и так отдал этим людям все, что мог», – твердила она мужу.
Гуляя с Элени с Димитрием по узким улочкам городка, Элпида не делилась с ними этими мыслями. Она видела, с каким несчастным видом мальчик плетется за Элени, ухватившись за край ее пышной юбки, и понимающе вздыхала. Какое будущее ждет Димитрия в этом месте? И будет ли оно долгим?
То, что Димитрий постоянно держался за ее юбку, почему-то придавало Элени сил. Это напоминало ей, что она здесь не одна и ей есть о ком заботиться. Лишь вчера у нее еще были муж и дочери, а позавчера, в школе, на нее с ожиданием смотрели десятки любопытных глаз. Все они нуждались в ней, и она посвящала свою жизнь заботе об этих людях. Но новая действительность плохо укладывалась у нее в голове. У женщины промелькнула мысль, что она умерла, а эта Элпида – химера, которая водит ее по подземному царству, рассказывая, где мертвые души могут постирать свои саваны и купить нематериальную пищу. Однако разум подсказывал ей, что все, что она видит, – реальность. В этот ад ее перевез и оставил умирать, уплыв обратно, не Харон, а собственный муж.
Элени резко остановилась, и Димитрий остановился тоже. Голова ее склонилась на грудь, и она почувствовала, как по щекам обильно потекли слезы. Впервые за долгое время женщина потеряла контроль над собой. Ее горло сжалось, не пуская воздух в легкие, и чтобы сделать вдох, ей пришлось напрячься. Элпида, до того державшаяся официально и деловито, сжала ее руку.
Димитрий переводил взгляд с одной женщины на другую. В это утро он едва ли не впервые в жизни увидел, как плачет мать, а теперь дошла очередь и до его учительницы. Слезы струились по ее щекам, как маленькие ручейки.
– Плачьте, не стесняйтесь, – мягко проговорила Элпида. – Мальчику суждено увидеть здесь немало слез. Поверьте, в чем в чем, а в слезах на Спиналонге недостатка нет.
