Мой парень - псих (Серебристый луч надежды) - Квик Мэтью (электронная книга .txt) 📗
— Ага. — Я сажусь и запихиваю в рот все пять таблеток, раздумывая, сколько из них проглотить. — Но с чего вдруг?
Мама лопаткой перекладывает яичницу со сковородки на мою тарелку.
— Отец старается, Пэт, — говорит она с улыбкой. — Но на твоем месте я бы не задавала лишних вопросов. Будь доволен тем, что тебе дают. Ведь мы все так делаем, верно?
Она улыбается мне с надеждой, и в этот момент я решаю принять все до единой таблетки, что и делаю тут же, запивая водой.
Теперь каждое утро я слышу, как открывается и закрывается дверь в подвал, а потом нахожу на верхней ступеньке спортивные страницы, которые прочитываю от первой до последней строчки, пока завтракаю с мамой.
Самая важная новость — предстоящая игра против «Джайентс»; все сходятся на том, что это будет решающий матч в борьбе за первое место в Восточном дивизионе Национальной футбольной конференции, тем более что «Джайентс» уже потерпели поражение в своем первом матче против «Индианаполис кольте». Если «Джайентс» проиграют, соотношение побед и поражений у них будет 0:2, а у «Иглз» — 2:0. Все только и пишут, какая напряженная предстоит игра. Благодаря Джейку у меня есть билет на стадион, и я уже предвкушаю матч.
Каждый вечер дожидаюсь, когда отец вернется с работы, в надежде, что он заговорит со мной об игре и я смогу упомянуть имена нынешних игроков, доказать ему, что я снова настоящий болельщик. Но он всегда забирает ужин к себе в кабинет и запирает дверь. Несколько раз я даже подходил к двери и уже поднимал кулак, чтобы постучать, но трусил. Мама говорит, надо дать ему время.
В пятницу, сидя в коричневом кресле, разговариваю с Клиффом об отце. Я сообщаю, что отец теперь оставляет мне спортивные страницы и это очень серьезный шаг для него, но хотелось бы, чтобы он больше общался со мной. Клифф выслушивает, но о моем отце говорит мало. Вместо этого он постоянно заводит речь о Тиффани, отчего мне немного досадно, ведь она всего лишь сопровождает меня на пробежках и этим наше общение ограничивается.
— Твоя мама сказала, ты собираешься завтра поехать с Тиффани на пляж. — Клифф улыбается так, как улыбаются иные мужчины, когда разговор заходит о женщинах и сексе.
— Клифф, я собираюсь ехать с Ронни, и с Вероникой, и с малюткой Эмили. Вся идея в том, чтобы свозить Эмили на пляж, этим летом она почти никуда не выбиралась, а скоро станет холодно. Маленькие дети любят бывать на пляже.
— Ты рад, что едешь?
— Ну да, пожалуй. Конечно, придется встать в страшную рань, чтобы нормально потренироваться, а заканчивать уже после возвращения, но…
— Как насчет того, чтобы увидеть Тиффани в купальнике?
Я моргаю несколько раз, прежде чем до меня доходит смысл его слов.
— Ты говорил, у нее красивое тело, — добавляет Клифф. — Хочется посмотреть на него? Может, она будет в бикини. Как думаешь?
На секунду меня охватывает ярость — он же мой психотерапевт, и вдруг такая бестактность, — но потом смекаю: это он снова проверяет мои моральные принципы, желает убедиться, что я вполне способен жить среди нормальных людей. Я улыбаюсь и киваю:
— Клифф, не забывайте, что я женат.
В ответ он осторожно кивает и подмигивает. Кажется, я прошел тест.
Мы еще немного говорим о том, что у меня целую неделю не было приступов, — Клифф считает это подтверждением эффективности лекарств, он же не знает, что половину таблеток я выплевываю в унитаз. А когда уже пора уходить, он останавливает меня:
— Хочу сказать тебе еще одну вещь.
— Да?
И тут он резко встает, выбрасывает обе руки вверх и кричит:
— А-а-а-а-а!
Оправившись от секундного замешательства, я тоже вскакиваю на ноги, поднимаю руки и кричу:
— А-а-а-а-а!
— И! Г! Л! З! Иглз! — скандируем мы в унисон, показывая буквы руками и ногами, и вдруг меня накрывает волна счастья.
Провожая меня до дверей, Клифф предрекает «Иглз» победу со счетом 21:14, я соглашаюсь с его прогнозом и выхожу в приемную, где меня ждет мама.
— Мне показалось, или вы оба только что кричали «Иглз»?
Клифф поднимает брови и пожимает плечами, но, уходя обратно в свой кабинет, он насвистывает «Вперед, орлы, вперед», и тут я понимаю, что мне достался лучший в мире психотерапевт.
По дороге домой мама интересуется, обсуждали ли мы с Клиффом что-либо, кроме футбола, но я не отвечаю.
— Как думаешь, папа начнет разговаривать со мной вечерами, если «Иглз» победят «Джайентс»?
Мама хмурится и крепче сжимает руль.
— Самое грустное в том, Пэт, что он может. И вправду может, — отвечает она, и у меня появляется надежда.
Голова Тиффани качается на волнах
У Ронни вместительная машина, с тремя рядами сидений. Когда он заезжает за мной, Тиффани уже внутри, пристегнута рядом с сиденьицем Эмили, так что я забираюсь в самый дальний ряд, волоча за собой футбольный мяч и сумку, в которую мама уложила для меня полотенце, смену одежды и даже ланч, хоть я и сказал ей, что Ронни возьмет сэндвичи в местном магазинчике.
Конечно же, маме обязательно нужно стоять на крыльце и махать на прощание, как будто мне пять лет. Вероника, устроившаяся на переднем пассажирском сиденье, перегибается через Ронни и кричит ей:
— Спасибо за вино и цветы!
Мама воспринимает это как приглашение подойти к машине и вступить в разговор.
— Как вам наряд Пэта? Я сама все купила, — сообщает она, оказавшись рядом с окном Ронни.
Она наклоняется и бросает долгий взгляд на Тиффани, но та уже отвернулась, разглядывает в окно дом напротив.
Наряд на мне совершенно нелепый: ярко-оранжевая рубашка поло, ярко-зеленые пляжные шорты и шлепанцы. Я вовсе не хотел ничего из этого надевать, но понимал, что Вероника, скорее всего, рассердится, если я явлюсь в безрукавке и спортивных трусах. У них с мамой схожий вкус, так что я разрешил маме одеть себя, — к тому же это доставляет ей столько радости.
— Пэт выглядит замечательно, миссис Пиплз, — отвечает Вероника, а Ронни согласно кивает.
— Привет, Тиффани, — говорит мама, просовывая голову еще дальше в салон, но Тиффани не обращает внимания.
— Тиффани? — окликает Вероника, однако та продолжает упорно смотреть в окно.
— Вы уже встречались с Эмили? — спрашивает Ронни.
Мой друг выходит из машины, отстегивает девочку, поднимает ее с кресла и передает маме на руки. Она разговаривает с ребенком каким-то особенным сюсюкающим голоском, а Ронни и Вероника стоят рядом и улыбаются до ушей.
Так продолжается несколько минут, пока Тиффани не поворачивает голову:
— Я думала, мы сегодня на пляж собираемся?
— Извините, миссис Пиплз, — отзывается Вероника, — моя сестра иногда бывает резковата, но нам, пожалуй, и правда пора, если мы хотим пообедать на пляже.
Мама поспешно кивает:
— Хорошо тебе провести время, Пэт!
Ронни усаживает Эмили обратно в креслице. Мне снова пять лет.
По пути к побережью Ронни и Вероника обращаются к нам с Тиффани так же, как к Эмили: не ожидая ответа и говоря о пустяках.
— Скорей бы приехать!
— Вот уж оттянемся так оттянемся!
— Что сначала: поплаваем, прогуляемся или в мяч поиграем?
— Погодка-то какая выдалась, а?
— Ну как, весело вам?
— Сэндвич хочу! Помираю с голоду!
Спустя двадцать минут Тиффани наконец вступает в беседу:
— Можно хоть минуту посидеть в тишине?
И остаток пути мы слушаем только вскрики Эмили — ее родители называют это пением.
Проезжаем через Ошен-Сити, поднимаемся на мост и направляемся к незнакомому мне пляжу.
— Здесь народу поменьше, — объясняет Ронни.
Ставим машину. Эмили перекладывают в некое приспособление, напоминающее гибрид коляски и квадроцикла, которое толкает Вероника. Тиффани несет зонт, а мы с Ронни тащим сумку-холодильник, ухватившись каждый за ручку. Деревянные мостки через поросшую морским овсом дюну выводят нас на берег, и тот оказывается в полном нашем распоряжении.
Никого вокруг, насколько хватает взгляда.
