Опасные приключения Мигеля Литтина в Чили - Маркес Габриэль Гарсиа (читаемые книги читать .txt) 📗
Еще бы. В побласьонах священники нередко работают и плотниками, и каменщиками, и просто ремесленниками, плечо к плечу с жителями, а также погибают от пуль жандармов в уличных демонстрациях.
Не столько из солидарности с новым кардиналом (чьи политические пристрастия еще предстояло выяснить), сколько обрадованное уходом Сильвы Энрикеса, правительство на один день ослабило «гайки» осадного положения, обратившись с призывом ко всем официальным средствам массовой информации осыпать монсеньора Фресно всяческими почестями. Однако в это же самое время генерал Пиночет отправился в двухнедельное турне по северу страны вместе со своей семьей и всей свитой из молодых малоизвестных министров — разумеется, для того, чтобы избежать участия в приеме, который неизвестно чем может обернуться. Из-за этой сумятицы, устроенной официальными властями, на Пласа-де-Армас, вмещающей по меньшей мере шесть тысяч человек, собрались только две тысячи.
В любом случае нетрудно было предположить, что именно этот период неразберихи как нельзя лучше подходил, чтобы вывезти из страны первую партию отснятого материала. Вечером мы получили в Вальпараисо шифрованное сообщение: «Грация вознеслась в небеса». Читай: Грация прибыла в оцепленный как обычно, однако при этом гораздо более суматошный аэропорт, где жандармы сами помогли ей сдать багаж и улететь на том же самолете, который только что привез кардинала.
7. Полиция начеку. Круг начинает сужаться
Пока я катался по Консепсьону и Вальпараисо, Елена провела выходные в тревоге, поскольку на связь с ней я не выходил. В случае моего исчезновения она должна была доложить координаторам, однако, зная мою склонность к импровизации, на всякий случай решила выждать больше положенного. Так она проволновалась всю субботнюю ночь, а когда я не объявился и в воскресенье, стала налаживать розыск. Елена приготовилась дотянуть до полудня понедельника и тогда уже поднимать всех на ноги, но тут в гостиницу наконец приехал я, небритый и невыспавшийся. На счету у Елены было множество рискованных и ответственных операций, однако ни один своенравный фиктивный супруг, клялась она, не портил ей столько крови. Впрочем, в этот раз имелся дополнительный и вполне обоснованный повод для недовольства. Ценой многочисленных ходатайств, отменявшихся встреч и скрупулезных расчетов ей удалось договориться о тайной встрече с руководителями Патриотического фронта имени Мануэля Родригеса — на одиннадцать часов утра этого понедельника.
Встреча эта была, без сомнения, самой трудной и опасной из всех намеченных и в то же время самой важной. Патриотический фронт имени Мануэля Родригеса почти целиком сформирован ровесниками, которые во времена прихода Пиночета к власти заканчивали начальную школу. Организация выступает за объединение всех направлений оппозиции для борьбы с диктатурой и возвращения демократии, которая позволит чилийскому народу самостоятельно решить свою судьбу. Движение носит имя Мануэля Родригеса — героического борца за независимость Чили 1810 года, наделенного, по преданию, сверхъестественными способностями, благодаря которым он преодолевал как внешние, так и внутренние препоны, поддерживая постоянную связь с освободительными войсками по ту сторону аргентинской границы, в Мендосе, и подпольными отрядами, сражавшимися внутри Чили, уже после того, как патриоты потерпели поражение и власть снова захватили реалисты. Во многом тогдашняя ситуация в стране напоминала сегодняшнюю.
Встреча с руководителями Патриотического фронта — мечта любого хорошего журналиста. Я не был исключением. Мне удалось прибыть в последний момент, предварительно расставив в условленных точках съемочную группу. Я прикатил в одиночестве на автобусную остановку на улице Провиденсия, держа в руках опознавательный знак — сегодняшний номер газеты «Эль Меркурио» и журнал «Ке паса?». Больше ничего делать не надо было, только ждать, и когда ко мне обратятся с вопросом: «Вы на пляж?» — ответить: «Нет, я в зоосад». Пароль показался мне нелепым — какой идиот потащится на пляж осенью? — но, как потом объяснили двое координаторов из Патриотического фронта, абсурд служил гарантией безопасности, ведь вряд ли подобный вопрос возникнет у случайного прохожего. Через десять минут, уже начав беспокоиться, что привлеку ненужное внимание в столь людном месте, я увидел идущего навстречу молодого человека. Он был среднего роста, очень худой, прихрамывал на левую ногу, и по берету на голове я с первого взгляда опознал в нем подпольщика.
Он не таясь направился ко мне, и я, не дожидаясь паролей и отзывов, стал его отчитывать:
— Тоже мне маскировка! Даже я вас сразу раскусил.
Он посмотрел на меня изумленно и расстроенно.
— Что, действительно бросаюсь в глаза?
— За версту.
Парень оказался с юмором, никакой конспираторской заносчивости, я сразу проникся к нему симпатией. Одновременно с ним к остановке подъехал грузовик с рекламой пекарни, и я сел рядом с водителем. Мы покружили по центру города, собирая участников итальянской съемочной группы. Потом нас высадили в пяти разных местах, пересадили по отдельности на другие автомобили и снова собрали в другом грузовике, где уже находились и камеры, и свет, и звуковая аппаратура. Я ощущал себя не участником серьезного и важного мероприятия, а персонажем из шпионского фильма. Связной в берете исчез на каком-то витке этих разъездов, и больше я его не видел. Вместо него появился водитель — тоже любитель пошутить, но суровый. Я сел рядом с ним, остальная группа позади, в кузове.
— Я вас покатаю немного, — заявил водитель, — чтобы вы почувствовали запах чилийского моря.
Включив радио на полную громкость, он принялся петлять по городу, и я окончательно сбился с курса. Однако и этого ему показалось недостаточно, поскольку он попросил нас закрыть глаза, употребив уже подзабытое исконно чилийское: «А теперь, детишки, голову под крылышко». Поскольку на это мы не отреагировали, он выразился яснее:
— Быстренько, закрываем глаза и не открываем, пока не скажу, а пока не закроете, сказки не будет.
Он признался, что для таких операций у них имеются особые темные очки, которые издалека смотрятся как обычные солнечные, однако на самом деле полностью непроницаемы. Только в этот раз он забыл их взять. Итальянцы, сидящие в кузове, его чилийскую прибаутку не поняли, поэтому пришлось им перевести.
— Засыпаем, — велел я. Они запутались еще больше.
— Спать?
— Да-да, что слышали. Баю-бай, глазки закрывай и не открывайте, пока не велю.
Расстояние в десять болеро
Они дружно повалились на пол, а я все пытался разобрать, через какой район города мы едем, но водитель заявил:
— Вас это тоже касается, так что давайте, голову под крыло.
Я откинулся на спинку сиденья и закрыл глаза. Мы ехали под аккомпанемент сменяющих друг друга болеро из радиоприемника. Вечно живых болеро Рауля Шоу Морены, Лучо Гатики, Уго Романи, Лео Марини. Идет время, подрастают новые поколения, но нигде в мире болеро так не созвучно сердцу народа, как в Чили. Грузовик то и дело останавливался, водитель с кем-то неразборчиво шушукался, потом говорил: «Ну все, едем дальше». Судя по всему, выяснял дальнейший маршрут у других активистов движения, расставленных на ключевых постах. Один раз, думая, что он не видит меня, я попытался приоткрыть глаза, однако обнаружил, что зеркало заднего вида повернуто так, чтобы, разговаривая с постовыми, водитель мог следить за происходящим внутри грузовика.
— Осторожнее! — предупредил он. — Откроете глаза, мы тут же поворачиваем обратно, и на этом поездка заканчивается.
Я тут же зажмурился и начал подпевать радио — «Как я люблю тебя, ты же знаешь, как я люблю тебя». Итальянцы, лежащие на полу в кузове, хором подхватили. Водитель воодушевился:
— Ну хватит, ребята, хорошо поете, больше не надо. Вы в надежных руках.
До высылки я мог бы опознать некоторые районы Сантьяго даже с закрытыми глазами: бойню — по запаху въевшейся крови, коммуну Сан-Мигель — по ароматам машинного масла и железнодорожных материалов. В Мексике, где я прожил много лет, приближение к выезду на Куэрнаваку чувствовалось по неповторимому запаху бумажной фабрики, а Аскапоцалько выдавал дым нефтеочистительного завода. Однако во время нашей поездки в грузовике никаких специфических запахов не возникало, хотя я специально принюхивался, из чистого любопытства, пока мы пели. Через десять болеро грузовик затормозил.
