Пир духа - Веллер Михаил Иосифович (книги бесплатно без регистрации .TXT) 📗

– Это еще и как-то эстетически оформленная искусственная точка приложения эмоций потребителя. Чем «культовее» вещь – тем в общем больше эмоций она вызывает у масс.

– А можно сказать иначе: тем больше эмоций толпы, нуждающихся во внешних точках приложения, прицепляются к «культовой» вещи.

– Еще вариант: «культовый» – это то, чему придают большое значение. А почему придают – уже неважно.

– Категорически не устраивает меня вот что. "Культовый", как ни верти, означает: мы это не анализируем, не критикуем, но сообщаем – это очень знаменито, и это хорошо. Присутствует момент высшей оценки вещи – но без анализа, без мысли, без самостоятельного подхода. «Культовый» – и финиш! Плевать, что творец кретин и народ дурак. Не надо думать – достаточно преклоняться.

– То есть. Оттенок похвалы, признания, поклонения – принципиально без вникания в суть. Определение эпохи массовых субкультур и информационных технологий. "Пушкин написал культовый роман в стихах" – как вам?

– Я долго пытался уяснить, из кого состоит московская литературная тусовка. Она ведь во многом определяет и формирует общественно-литературные мнения и вкусы. Расспрашивал знакомых и специально посетил несколько тусовок – увидеть.

Получилось примерно следующее. Критики. Редакционные сотрудники: главные редакторы некоторых изданий и замглавные, заведующие отделами литературы и искусства. Отдельные писатели, принимающие личностное участие в "живом литературном процессе" и хэппенингах вокруг него. Журналисты про литературу и вообще культуру. Функционеры разных культурных и литературных фондов. Несколько социальных ролей часто совмещается в одних лицах. Координаторы и члены жюри разнообразных премий.

Объединяет их, кроме понятного совпадения жизненных интересов, либерально-демократическое мировоззрение и, как бы это точнее выразиться, современность эстетических представлений. То есть все это люди мыслящие, свободомыслящие, продвинутые, образованные, сторонники и отстаиватели свобод слова и мысли, и вообще всяческих свобод и прав личности. Враги тоталитаризма и единомыслия, непримиримые противники цензуры и вообще насилия над личностью. Можно сказать – люди передовых, гуманистических, широких взглядов.

И что характерно. Широта этих взглядов категорически не включает в себя ничего инакомыслящего по отношению к ним. Инакомыслие они категорически не приемлют, отрицают, ненавидят. Инакомыслию отказано в праве на существование. Если по какому-то вопросу ты имеешь иное мнение – это не просто неправильное мнение, но мнение плохое, интеллектуально неполноценное и морально сомнительное. Вот таким диалектическим кульбитом свобода превращается в монолитное единомыслие, нетерпимое к любому диссидентству.

– Если принять во внимание, что латинское dissidens и означает несогласный, противоречащий, инакомыслящий – это делается забавным. То есть: мы не за любое инакомыслие в принципе – мы исключительно за наше единомысленное инакомыслие.

– Ага. "За нашу победу!"

– Такая мелочь: сказал я как-то вскользь, что по моему сугубо личному мнению не есть Фолкнер большой и гениальный писатель. Так Саша Минкин (понятия не имею, входит ли он в "тусовку", но либерал известный) потом долго белел и шипел, как облитый холодной водой самовар, что я много себе позволяю и неизвестно что о себе мню. Не смеешь ты иметь своего мнения, понял! Есть два мнения: одно наше, все приличные люди его придерживаются, – а другое неправильное.

– Милые мои… Так это в прежние времена и называлось забытыми словами "групповщина", "клановость", "кружковская идеология" и тому подобное.

– Но откуда эта нервозная нетерпимость к инакомыслию? И как она может совмещаться с либерализмом воззрения? Если у человека есть догмы, кумиры, фетиши/и он не в состоянии признать за любым другим человеком любое другое – равноправное – мнение, то он же просто упертый тоталитарист! Если это иное мнение не покушается на устои общечеловеческих ценностей, но носит сугубо эстетический или интеллектуальный характер, – ну так и кому какое дело? Ты думаешь так, я эдак, и разговаривать интереснее.

– Может, это просто зависть?

– А может, ревнивая охрана своего положения – замкнутости круга избранных, умственно-эстетически привилегированных?

– Получается, однако, так. Объявляющий себя инакомыслящим человек гордится своим положением и убеждениями инакомыслящего – а на самом деле нетерпим к любому инакомыслию. Это просто вариант тоталитарного мышления, тоталитарного мировоззрения. Как всегда: мое мнение хорошее и правильное – другое нехорошее и неправильное, и лучше бы его вообще не было.

– Как склочны и болезненно ревнивы были всегда и везде люди искусства!

– Примерно так же, как все прочие люди. От гениев до тупиц и от крестьян до генералов.

– Декларировать демократию на словах и выгрызать на деле все, что лично тебе не нравится.