Поэт - Искандер Фазиль Абдулович (читаем книги бесплатно TXT) 📗
Когда путается сознание, то есть начинаешь засыпать, – вдруг толчок, и сознание проясняется. Откуда этот толчок? Психика, не управляемая разумом, зафиксирована на сне. Вместо того чтобы разумно приказать организму: тише, тише, он засыпает, – она орет: он засыпает! – и ты вздрагиваешь и просыпаешься.
Бывает, хочешь припомнить нужное слово – и никак не можешь. Напрягаешь память, но ничего не получается. Плюнул, махнул рукой и стал думать совсем о другом, и вдруг нужное слово само всплывает в памяти. Значит, работа памяти по воспоминанию нужного слова продолжалась помимо воли? Но зачем ей нужен был этот перерыв? Или излишнее понукание сбивало память с толку, как излишняя строгость снижает сообразительность ребенка? Интересно, что об этом думает наука?
В чем дело? Чем хуже в стране идут дела, тем этот человек делается все веселее, размашистее, уверенней. Может, его доходы увеличиваются? Нет.
Может, его личная жизнь становится осмысленнее и богаче? Как была нелепой, так и осталась. Видимо, дело в том, что разложение внешней жизни все более и более совпадает с разложением его внутренней жизни. Внешний распад все более гармонизируется с его внутренним распадом, и это улучшает его настроение.
Страшный сон: он с хохотом входит ко мне в дом, и я понимаю, что все кончено. Не дай Бог!
Жалоба современного Прометея:
– Мне не то обидно, что клюют мою печень. А то обидно, что попугаи, а не орлы клюют мою печень. При Зевсе было величественней.
У входа в метро подтаял лед. Очень скользко. Парень, шедший впереди меня, поскользнулся и долго извивался, чтобы удержать равновесие, героически приподняв над головой сумку, в которой виднелись бутылки с выпивкой. Было ясно, что он не столько пытается удержаться на ногах, сколько старается даже упав удержать сумку над головой. Наконец я его схватил и восстановил равновесие.
– Судя по звуку, бутылки уцелели? – заметил я.
– Уцелели! – радостно подтвердил парень и вошел в метро.
Кажется, все рекорды в беге на длинную дистанцию у африканцев. Родина страусов.
Человек, у которого большие полушария мозга работают с такой же интенсивностью, как большие полушария задницы.
Очаровательная строфа Фета:
Очевидцы чуда – светляки. Их было два. Трезво-арифметическая цифра настаивает, утверждает, что чудо было реальным. Если бы поэт написал, что светляков было множество, чудо было бы не столь убедительным: мало ли, что показалось. А тут именно два. Два светляка – и две руки. Совпадение парностей. Чудо совпадения парностей делает еще более реальным первое чудо.
При этом абсолютная непринужденность строфы, как выдох. Это уже мастерство.
Свободный человек – это человек, чуткий к свободе другого и потому непринужденно самоограничивающийся. Это непринужденное самоограничение и есть вещество свободы. Понимать свободу как вещь для собственного употребления – все равно что сказать: «Я щедрый человек. Я хорошо угостил себя».
Хочу написать статью «Байрон и Чехов». Байрон – певец мужества, но всегда при зрителях и для зрителей. Чехов – писатель деликатно и глубоко скрытого внутреннего мужества. Байрон внешне героичен, но внутренне прост и однообразен. Чехов внешне прост, но внутренне многообразен и скрыто героичен.
Понижение уровня всякой обсуждаемой проблемы прямо пропорционально количеству обсуждающих проблему людей. Двое, трое, четверо – еще можно удержаться на хорошем уровне. Дальше идет спад. Идеал тупости – толпа.
Забавный случай рассказал ему один его приятель, а он пересказал мне. Вот как было дело:
– Пришел к товарищу юности в гости со своим сыном, взрослым балбесом. Сидим за столом, слегка выпиваем, товарищ рассказывает, как его сын в наше трудное время помогает отцу, регулярно подбрасывая ему деньги. Во время рассказа случайно ловлю взгляд собственного сына со страстным укором, обращенным на меня. В чем дело? Сначала не мог понять, потом догадался.
В голове моего сына, вечно выклянчивающего у меня деньги, все перевернулось!
Он вообразил себя отцом, а меня своим сыном. Его страстный, молчаливый укор означал: ты видишь, как сын помогает отцу? А ты? И тебе не стыдно?
Он сам не замечал лихого сальто собственного эгоизма.
Управляющий страстью – более страстный человек, чем тот, кто проявляет безумную страсть. Слаломист, неожиданно тормозящий, делающий резкие зигзаги и броски, производит впечатление большей страстности, чем лыжник, сломя голову летящий с горы.
Один из застольцев неожиданно вторгся в разговор.
– Ганди был китайцем, – взволнованно сообщил он, – его истинный отец – китаец! Я лично читал об этом!
Как – китаец? Откуда китаец? Почему китаец? Да ниоткуда! Оскорбленный невниманием к своей особе, он решил всех огорошить: Ганди был китайцем! И добился минутного внимания к себе. Это минутное внимание иногда длится годами, если вовремя крикнуть:
– Ганди был китайцем!
Звонит читатель:
– Я прочел ваши стихи в журнале! Мне они очень понравились!
– Спасибо!
– Я хотел бы приехать к вам домой и познакомиться с вами.
– Боюсь, что вы ничего в них не поняли!
– Как не понял? Я все понял!
Тогда откуда такое нахальство? – хотелось сказать, но не сказал.
Видел сон, и во сне было страшно. Во сне я видел родное море возле Астрахани. Море отошло от берегов метров на двести, и оголилось дно, из которого торчали острые, злые скалы. А ведь я все детство купался в этих местах, сотни раз нырял и никаких злых скал там не видел. Во сне было горькое и грозное чувство, что я всю жизнь не знал истинного состояния своего моря. Обнажившиеся острые, слизистые скалы предрекали какую-то беду.
Думаю, что этот сон ткнул меня в мою излишнюю доверчивость к народу. Любому народу.
В англосаксонской литературе немало произведений, где герои соревнуются в благородстве. Например, «Запад и Восток» Киплинга. В нашей литературе я что-то не могу припомнить таких героев. У нас есть прекрасные, благородные герои, но им не с кем соревноваться в благородстве, они всегда в одиночестве.
Может быть, дело в том, что в нашей истории не было рыцарства? Чешутся руки написать стихи о состязании двух людей в благородстве. Но не могу найти сюжета. Может быть, не хватает благородства, чтобы найти сюжет?
Чем глупее человек, тем он дольше говорит по телефону: неиссякаемость отсутствующей информации.
Рука женщины, нежно гладящая больного ребенка и утешающего его этим. Рука фокусника, виртуозными пальцами выделывающая невероятно ловкие движения и этим развлекающая зрителей. И тут все понятно, все на месте: и рука женщины, и рука фокусника.
Но точно так же существуют два типа ума: один из них – рука женщины, а другой – рука фокусника. И рука фокусника часто изображает руку женщины, и ей чаще верят, чем истинной руке истинной женщины.
Анкетные данные. Человек надежный, в подозрительных уединениях с совестью не замечался.
Что это был за человек! Мы кружились вокруг его головы, как мотыльки вокруг лампы!
Иногда в хмельном состоянии лучше узнаешь человека. Не потому, что ты лучше соображаешь, а потому, что он хуже маскируется.
Помню, как в студенческие времена после весенней сессии ехал в поезде из Москвы в Астрахань. В тот раз я был совсем без денег и без еды. Три девушки были со мной рядом в купе. Ехать надо было три дня. С небольшим опозданием в один день, заметив, что я ничего не ем, девушки стали подкармливать меня.
Доехали весело. Позже, летом, я их несколько раз встречал в Астрахани, здоровался, но подойти не мог из глупого стыда. Мне казалось, что на их милую, скромную щедрость я должен здесь ответить пиршеством, но денег на это не было. А тогда казалось, что не ответить пиршеством – позор.
В те же годы в Астрахани справляли поминки по одному знакомому нам человеку.
