Доклад Юкио Мисимы императору - Аппиньянези Ричард (книги онлайн бесплатно TXT) 📗
Ито: Надеюсь, вы не думаете, что я знаю ответы на эти вопросы?
Кавабата: Никто не хочет отвечать на них. Настоящий заговор молчания. Но ведь ясно, что некие влиятельные лица потакали прихотям великовозрастного писателя и позволяли ему играть в солдатики. Кто был его политическим покровителем и чего он добивался? Может быть, его благодетели рассчитывали, что мировая знаменитость сделает милитаризм более привлекательным? Если это так, то их расчеты не оправдались.
Ито: Мне кажется, вы рады этому, Кавабата-сан. Кавабата: Я задавал себе этот вопрос, сенатор. Рад ли я? Или меня страшит подобный поворот событий?
(Мисима тем временем отходит в глубину сцены. Один из кадетов вынимает кляп изо рта генерала Маситы. Мисима снимает китель и обнажает свой торс, затем опускается на колени перед генералом, расстегивает его брюки и спускает их. Морита вручает Мисиме кинжал, и он вынимает его из ножен. Генерал Масита восклицает: «Остановитесь! Что вы делаете? Это же безумие! Вы хотите зарезать человека!»
Морита с обнаженным мечом становится рядом с Мисимой, Мисима заносит кинжал, держа его обеими руками. «Остановитесь! Остановитесь!» – кричит генерал Масита. Освещение тускнеет, яркий красный луч прожектора фокусируется на зеркале.)
Ито: Если учесть все обстоятельства, Кавабата-сан, то все же более правдоподобной кажется версия психического отклонения. И я докажу вам это. 25 ноября примерно в половине первого я заглянул в кабинет генерала Маситы. К тому времени уже было все кончено. Мисима и лейтенант Морита совершили сеппуку. Генерал Масита не пострадал. Трех оставшихся в живых кадетов арестовали. Я увидел место кровавого побоища, похожее на скотобойню. На пропитанном кровью ковре лежали обезглавленные трупы Мисимы и Мориты со вспоротыми животами. В тот день было очень жарко, и в комнате стояла невыносимая вонь.
Кавабата: Если вам трудно говорить, можете не продолжать.
Ито: На ковре рядом лежали головы Мисимы и Мориты Масакацу, И я вдруг подумал о том, что они похожи на пару башмаков с картины Ван Гога. (Ито дотрагивается до стоящих на столе военных ботинок.) Странное сравнение, не правда ли? Возможно, оно пришло мне в голову, потому что меня сильно тошнило или потому что мне хотелось плакать. Некоторые офицеры открыто плакали.
Кавабата: Мне кажется, вам нет никакой необходимости рассказывать об этом.
Ито: Нет, я считаю, что об этом необходимо рассказать. Вы сами убедитесь, что я был прав. Итак, я вышел на плац-парадную площадь, чтобы подышать свежим воздухом. Молодые солдаты теперь раскаивались в том, что полчаса назад смеялись над Мисимой. «Он говорил искренно. Нам не следовало поднимать его на смех», – твердили они. И я подумал тогда, что это действительно было помрачением ума, отклонением от нормы.
Кавабата: Я не понимаю вас.
Ито: Вы сейчас все поймете. Скажите честно, Кавабата-сан, что вы подумали, когда Мисима приехал к вам в 1968 году и поделился своими мыслями об эротизме Гитлера? Вы наверняка решили, что он сошел с ума?
Кавабата: Он произвел на меня гнетущее впечатление.
Ито: И все?
Кавабата: А что еще? Мне было стыдно за него, человека, заключившего себя в башню из слоновой кости. Я был зол на Мисиму.
(Входит Мисима в накинутом на плечи кителе. Кавабата говорит теперь, обращаясь непосредственно к Мисиме.)
Неужели вы полагаете, что приносить в жертву интеллект совершенно необходимо?
Мисима: Необходимо определять ценность жизни, но для этого вовсе не требуется интеллект. Напротив, я почти утратил свою привязанность к культуре. Моя любовь к книжной культуре основывалась на том, что я был плохо информирован. Гитлер в конце концов заставил меня понять, что, выворачивая чувства масс наизнанку, можно высвободить духовную энергию, по силе равную атомной. (На проекционном экране возникает изображение стычки между полицией и студентами в защитных касках с палками в руках.)
Кавабата: Я сильно рассердился на него. (Обращается к Мисиме.) Неужели вам показалось, что студенты, с которыми вы встречались, наделены интеллектом?
Мисима (смеется): Нет, они ужасающе невежественны. Они называют себя коммунистами, но полагают, что Маркс – Энгельс – Ленин – это одно лицо. Однако самыми тупыми среди них являются диссиденты, поклоняющиеся Мао Цзэдуну. (Входят четыре студента, одетые в черные пластиковые плащи, на головах у них защитные шлемы, на лицах – повязки от слезоточивого газа, в руках – дубинки.) Они были поражены, когда узнали от меня, что Мао являлся последователем конфуцианства Ван Янь-миня, воинственной философии, оказавшей большое влияние на наших самураев, (Обращается к студентам.) Проведение культурной революции, направленной на спасение крестьянства, вполне совместимо с симпатиями к самураям. («Значит, вы согласны с тем, что политика Мао – правильный путь для Японии?» – спрашивают студенты.) Нет, не согласен. Гитлеризм не способен причинить нам вред, но маоизм, напротив, противопоказан нашему национальному духу. («В чем же различия между ними?» – спрашивают студенты.) Мао угрожает уникальности японской культуры, которая идентифицируется с императором.
К а в а б а т а: Не верю собственным ушам. Какой низкий, опасно низкий уровень дискуссии для такого интеллектуального человека, как Мисима!
Ито: Он оказал вам большую честь.
Кавабата: Какую честь?
Ито: Позволил вам увидеть методы, с помощью которых вербовал своих сторонников и новых членов «Общества Щита».
Кавабата: Откуда вы знаете, какие именно методы он использовал для этого?
Ито: У меня была возможность наблюдать Мисиму в действии.
Кавабата (в сторону): Так я и знал. Наконец-то этот злодей признался в своей причастности к политическому заговору Мисимы. И как же Мисима вел себя?
Ито: Он держался очень просто. Мисима обладал харизмой и поэтому был способен вербовать себе сторонников среди предрасположенной к фанатизму части молодежи. Новообращенные не должны были иметь никаких сомнений, и он убеждался в этом, задавая им определенные вопросы.
(Студенты сняли плащи, шлемы и маски, и оказалось, что это – члены молодежной организации «Общества Щита» в белых униформах.)
Мисима (обращаясь к молодежи): Как вы относитесь к западной популярной музыке и джазу?
Ито: Ваша реакция, Кавабата-сан, впрочем, как и моя, на этот вопрос не была бы правильной. Наши ответы выглядели бы слишком сложными, элитарными.
Кавабата: И каков же правильный ответ на вопрос?
Мисима: Эта музыка запрещена. Точно так же запрещается посещать бейсбольные матчи. Запрещается заниматься спортом, кроме традиционных для Японии видов боевых искусств. Нельзя читать книги, кроме классической литературы, прославляющей воинскую отвагу.
Кавабата: Западные блюда тоже не разрешается есть?
Ито: Конечно.
Кавабата: Не может быть! Я как-то встретил Мисиму и его лейтенанта Мориту Масакацу во французском ресторане. Мисима учил своего младшего друга правильно пользоваться столовыми приборами и бокалами.
Ито: Вы видели так называемый Последний Ужин, Кавабата-сан, ужасный по своей сути урок людоедства, в котором едок превращается в съеденного. Мисима учил своего палача правилам поведения за столом, за которым должна была быть съедена его собственная плоть. Вы понимаете?
Мисима: Чтобы совершить самоубийство, необходимо правильно пользоваться кинжалом и мечом. А эти правила очень походят на правила поведения за столом, где надо знать, как пользоваться вилкой и ножом.
Кавабата: Мерзко и отвратительно. И все же мне очень интересно узнать, как дальше развивались события.
Ито: Среди вопросов, которые задавал Мисима, один считался главным. От ответа на него многое зависело.
Мисима: Как вы относитесь к Небесному, к Его императорскому величеству?
