Гормон счастья и прочие глупости - Вильмонт Екатерина Николаевна (читать хорошую книгу полностью .TXT) 📗
Я хотела уйти, но он схватил меня за руку:
— Броня, подожди, я, наверное, погорячился, мне обидно, что ты меня обманула… Если ты завтра утром улетишь со мной, я обещаю никогда больше не вспоминать об этом! Забуду раз и навсегда!
— Нет, я не могу! Пойми, я же связана с людьми, я не могу их так подвести!
— Глупости, обойдутся и без тебя!
— Если бы могли обойтись, не тащили бы меня сюда.
— Ну что ж, обольщайся… Но тогда.., тогда конец. Мне не нужна такая жена.
С одной стороны, мне было обидно до слез, а с другой — я вдруг испытала неимоверное облегчение.
— По-видимому, ты давно это понял, а теперь просто придрался к случаю. Кстати, откуда ты узнал?
— От Полины! Мне жаль, что она.., остается с такой матерью.
— Здрасте, я плохая мать?
— А что хорошего? Обыкновенная блядь! Пока! Он встал и быстро пошел прочь.
Вот и нет у меня жениха. Может, и к лучшему? Он был из той смертельно надоевшей жизни… Но все-таки обидно…
Я стояла у столика, подставляя лицо морскому ветру, чтобы поскорее смыть слезы обиды и возмущения.
— Ты чего тут стоишь? — спросил тихо Андрей, — очевидно, на пути из сортира он заметил меня. — Кто этот мужик?
— Жених. Бывший.
— Это сейчас выяснилось?
— Что?
— Что бывший?
— Да.
— Ты его любишь?
— Наверное, нет.
— Тогда чего страдать? Пошли. Будут у тебя еще женихи. Ты такая милая… — Он положил руку мне на плечо.
У меня вдруг комок подступил к горлу.
— Не вздумай реветь.
— Я не буду… Сейчас… Ты иди, я приду…
И тут вдруг возле нас опять вырос Женя.
— Ну вот я все и выяснил, — проговорил он насмешливо.
Я почувствовала, что он взбешен.
— Андрей, иди. Я сама…
— Нет. Я постою рядом. А то мало ли…
— Ну а как же! Сыграть рыцаря ничего не стоит. Но не волнуйся, я человек цивилизованный, женщин не бью. Даже таких блядей…
— А я вот нецивилизованный и хамов всегда бью!
— Андрей! — завопила я. — Не надо! Уходи, Женя!
В этот момент прибежал Венька:
— Что тут происходит? Буська, в чем дело?
— Буська? А что, собачья кличка тебе очень подходит. Прости за «обезьяну», ты и в самом деле больше похожа на собаку. Настоящая сука!
Течная!
Андрей рванулся к нему, но Венька его опередил и сильно пихнул Женю. Тот только рассмеялся:
— Точно течная сука, вон кобели как ярятся. Пока, Буська!
И он перепрыгнул через парапет прямо на песок пляжа.
Андрей рванулся было за ним, и Венька тоже.
— Не надо! — крикнула я. — Не надо, не связывайтесь!
Хорошо, что в кафе еще играла музыка. Андрей пожал плечами.
— Вообще-то хамов надо наказывать, но желание дамы — закон. — С этими словами он вернулся к столу.
А я разревелась, прижавшись к Веньке.
— Ты чего ревешь? Жених бросил? Да тебе перекреститься надо. Он тебе не пара совсем. Говно мужик!
— Я не знала…
— Что он говно? А почему брату не предъявила? Я бы сразу разобрался, что к чему. Ну все, не реви! Я терпеть не могу, когда ревут… Пошли, выпьешь немножко — и успокоишься.
— Нет, я пойду в гостиницу.
— Тоже дело. Я тебя провожу.
— Не стоит.
— Что за чушь! Пошли! Слушай, а как он пронюхал?
— Полька меня сдала.
— Вот паршивка!
— Она его любит, а мной гордится… Вот и решила, что он тоже будет гордиться…
— Если хочешь знать, он никуда не денется. Попсихует и успокоится.
— Я не хочу больше…
— Вот и умница. Нам такой хоккей не нужен. А кстати, что там делал Андрюха?
— Проходил мимо.
— Что-то он часто проходит мимо…
— Не выдумывай, он помешан на Лариске, следит за ней, проверяет…
— Будем надеяться.
Венька поднялся со мной в номер.
— Буська, ты собираешься тут реветь в одиночестве?
Я прислушалась к себе. Плакать не хотелось.
— Нет, лягу спать. Устала очень.
— Заснешь?
— А если нет, ты будешь меня убаюкивать, колыбельную петь? Вень, а правда, что Вовик «голубой»?
— Ты не знала?
— Нет, он мне так нравился…
— Бедная Буська, сколько разочарований…
— Да ну тебя, дурачина!
— Но не простофиля! Но Полине всыпь по первое число! Что за дела!
— Больше всех пострадала она сама. Она в Жене души не чаяла.
— Ну и дура!
Утром я проснулась довольно поздно. Как ни парадоксально, спала я прекрасно. Море за окном было уже синее, и видны были легкие волны. К тому же я зверски проголодалась. Вчерашний день, такой длинный, насыщенный, отодвинулся очень далеко. Женю я вспомнила без злости, скорее с какой-то сторонней иронией. Как будто он не со мной объяснялся, а с кем-то другим, а я со стороны на это взирала. Наверное, все к лучшему, в этом, безусловно, лучшем из миров.
За завтраком я встретила Барышеву. Остальные то ли еще спали, то ли уже поели.
— Броня, что вчера был за скандал? Андрей молчит как партизан. Вы с Вениамином смылись потихоньку…
— Ой, Татьяна Ильинична, ничего интересного. Скандал на почве ревности.
— Кто к кому приревновал-то?
— Один дурак к моей новой ипостаси…
— Не хочешь говорить?
— Я стараюсь забыть.
— Правильно, между прочим. Извини за вопрос. Не знаешь, нам сегодня далеко ехать?
— Нет. Сегодня мы тут играем, в Тель-Авиве, и завтра тоже. А потом едем на Мертвое море.
— Ох, хорошо, два дня никуда не ехать… Приятно, черт побери. А ты знаешь. — она вдруг как-то таинственно понизила голос, — похоже, Андрей на тебя глаз положил.
По спине побежали мурашки.
— Да ну, с чего вы взяли?
— У меня глаз знаешь какой наметанный. Он мне нравится, хороший парень, талантливый. Только крученый очень… Для жизни негодный, а пороманиться с ним можно… Одни глаза чего стоят…
— Он мне не нравится.
— Да ты что! Почему?
— Слишком мрачный и вечно небритый. Не люблю. Да и не до романов мне сейчас… Татьяна Ильинична, можно вас спросить?
— Спрашивай.
— Мне один человек сказал, что я ничего не умею… Я и вправду не умею, я сама понимаю, но это сильно бросается в глаза?
— Ты о чем?
— Ну.., я играть не умею…
Она улыбнулась:
— Разумеется, не умеешь. Откуда бы? Но смотришься мило, обаятельно, а поешь просто здорово. А потом, Юра так много умеет, что тебе необязательно. Одно скажу, если тебя это волнует, — обедню нам ты не портишь.
— Спасибо.
— А ты дальше-то что думаешь делать?
— После гастролей?
— Ну да.
— Становиться актрисой не собираюсь. Поздно уже.
— А петь?
— Тоже поздно.
— Ну петь-то, положим, не поздно. Хотя сейчас, чтобы пробиться…
— Нет, не хочу я никуда пробиваться, да и не умею. И потом, у меня дочке двенадцать лет, возраст такой трудный, надо ею заниматься, а не артистической карьерой. Так что вернусь на работу, к прежнему имиджу, и буду с радостью вспоминать эту безумную эскападу. Она мне уже стоила жениха!
— Да ты что? Так это он вчера там базарил?
— Он.
— Он что, здешний?
— Да нет, из Москвы не поленился прилететь, чтобы меня прищучить… Но если честно, я даже рада.
Произнеся это, я вдруг опять почувствовала неимоверное облегчение. Я рада, что не выйду замуж за Женю! Я вообще не хочу ни за кого замуж! Будь я замужем, разве могла бы ввязаться в такую упоительную авантюру, как эта поездка? Да Веньке никогда даже в голову бы не пришло просить меня ни о чем подобном.
После завтрака я пошла на пляж. Разговор с Барышевой подействовал на меня благотворно. Я словно сбросила с плеч огромную тяжесть. Я, конечно, ничего не умею, но обедню не порчу. А что, собственно, от меня требуется? Не портить обедню до конца гастролей. Я почти уверена, что мне это удастся. А потом прости-прощай, Полина Брон. И Женя тоже прости-прощай! А Полька сама себя наказала. И теперь уж не сможет укорять меня за то, что я рассталась с ее любимым Женечкой! Ура! Свобода! И, выходя из моря, я вдруг впервые по достоинству оценила красоту тель-авивской набережной, синеву неба.
