Первый день - Леви Марк (хорошие книги бесплатные полностью .TXT) 📗

— Жаль вас разочаровывать, но это всего лишь гараж, — ответил я, поднимая металлические ворота.

Уолтер заглянул внутрь и присвистнул. Моя старенькая MG [5] выпуска 1962 года, конечно, в чем-то уступала современным городским автомобилям, но неизменно вызывала бурную реакцию зрителей.

— Мы едем на прогулку? — спросил восхищенный Уолтер.

— Если она пожелает завестись, — ответил я, вставляя ключ в замок зажигания.

Я несколько раз легонько надавил на педаль газа, и двигатель завелся с полоборота, довольно заурчав.

— Садитесь. И не ищите ремень безопасности — его здесь нет.

Минут через тридцать мы выехали за пределы города.

— Куда мы едем? — поинтересовался Уолтер, старательно приглаживая непокорную прядку волос надо лбом — единственную, которая еще уцелела.

— На берег моря, мы будем там через три часа.

Мы ехали быстро, над нами расстилалось звездное небо, а я думал о плато Атакама, куда меня по-прежнему тянуло, и о том, что там мне очень не хватало Лондона, хотя я этого тогда не понимал.

— Как вы сумели сохранить в таком отличном состоянии это чудо? Ведь вы уезжали на три года, а она стояла в гараже.

— Я оставил ее у знакомого автомеханика и на днях забрал.

— Он хорошо о ней заботился, — продолжал Уолтер. — У вас в бардачке не найдется ножниц?

— Нет, а зачем вам?

— Да так, ни за чем, — сказал он, проводя рукой по волосам.

В полночь мы миновали Кембридж, а два часа спустя прибыли на место. Я остановил MG на краю пляжа в Шерингеме, пригласил Уолтера пойти на берег моря и усадил рядом с собой на песок.

— Мы проделали такой путь, чтобы делать куличики? — спросил он.

— Если душа просит, я не имею ничего против. Однако цель нашей поездки иная.

— Жаль!

— Что вы видите, Уолтер?

— Песок.

— Поднимите глаза и скажите мне, что вы видите.

— Море. А что еще я должен видеть, сидя на берегу?

— А что вы видите на горизонте?

— Абсолютно ничего, ведь сейчас ночь и очень темно.

— И вы не видите свет маяка в Кристиансанде, у самого входа в порт?

— А где-то здесь есть остров? Я что-то не припоминаю.

— Кристиансанд находится в Норвегии, Уолтер.

— Вы такой смешной, Эдриен! Даже при моем хорошем зрении вряд ли можно увидеть норвежские берега! Может, вы еще попросите меня рассмотреть, какого цвета помпон на берете у служителя вашего маяка?

— Кристиансанд всего в семистах тридцати километрах от нас. Сейчас глубокая ночь, свет перемещается со скоростью 299 792 километра в секунду, так что свету маяка хватило бы всего две с половиной тысячных секунды, чтобы достичь нашего берега.

— Особенно приятно, что вы не забыли про половину тысячной доли секунды, а то бы я потерял нить ваших рассуждений!

— Итак, вы утверждаете, что не видите свет маяка в Кристиансанде?

— А вы видите? — с тревогой спросил Уолтер.

— Нет, его никто не может отсюда увидеть. И все же он там, прямо напротив нас, спрятанный за изгибом земной поверхности, как за невидимым холмом.

— Эдриен, мне кажется, вы сейчас пытаетесь мне объяснить, что мы проехали три сотни километров, дабы воочию убедиться в невозможности разглядеть маяк в норвежском городе Кристиансанде с восточного побережья нашей милой Англии. Если это так, то вам следовало просто рассказать мне об этом, не выходя из библиотеки, — клянусь, я поверил бы вам на слово.

— Вы спрашивали меня, почему так важно понять, что Вселенная искривляется. Ответ перед вами, Уолтер. Если бы на поверхности моря плавали мириады светоотражающих предметов, вы бы увидели, что все они светятся, отражая лучи маяка в Кристиансанде, притом что сам маяк нам не виден. Приложив старание, вы произвели бы нужные расчеты, догадались о его существовании и вскоре точно определили бы его местонахождение.

Уолтер посмотрел на меня так, будто у него на глазах со мной случился приступ безумия. Он сначала сидел разинув рот, потом растянулся на спине и стал созерцать небесный свод.

— Превосходно! — выдохнул он, вволю насмотревшись на звезды. — Я правильно понял: звезды у нас над головой — это те, что находятся с нашей стороны холма? А та, что вы ищете, расположена на другом, невидимом для нас склоне?

— Мы не можем быть до конца уверены, что холм этот — единственный, вот в чем дело, Уолтер.

— Вы намекаете на то, что наша Вселенная — не просто кривая, а нечто вроде аккордеона?

— Или она похожа на океан, по которому бегут волны.

Уолтер подложил руки под голову и замолк на несколько минут.

— И сколько же звезд у нас над головой? — спросил он, и голос у него был словно у зачарованного ребенка.

— На этом небе, таком, каким вы его видите, пять тысяч звезд, расположенных ближе всего к нам.

— Их действительно так много? — мечтательно спросил Уолтер.

— Их гораздо больше, но наши глаза в состоянии различить только те звезды, что удалены от нас не более чем на тысячу световых лет.

— Надо же, какое у меня хорошее зрение, я даже не догадывался! Подружке того парня, который работает на маяке в Кристиансанде, лучше не разгуливать перед окном нагишом, а то я увижу.

— Дело не в том, насколько остро ваше зрение, Уолтер. Сотни миллиардов звезд нашей галактики скрывает от нас облако космической пыли.

— Так у нас над головой сотни миллиардов звезд?

— Боюсь, у вас начнется головокружение, когда я сообщу вам, что во Вселенной сотни миллиардов галактик. Наш Млечный Путь — всего лишь одна из них, и в каждой — сотни миллиардов звезд.

— Постичь это невозможно.

— Тогда включите воображение: пересчитав все песчинки на планете, мы получили бы число, вероятно соответствующее количеству звезд в нашей Вселенной.

Уолтер снова сел и, ухватив горсть песка, дал песчинкам медленно просочиться между пальцами. Мы оба смотрели на небо, как мальчишки, околдованные грандиозностью этого бездонного пространства, и только шепот волн нарушал тишину.

— Думаете, где-то там есть жизнь? — спросил Уолтер серьезно.

— Среди ста миллиардов галактик, в каждой из которых сто миллиардов звезд и почти столько же солнечных систем? Вероятность того, что мы во Вселенной одни, почти равна нулю. Я не очень-то верю в маленьких зеленых человечков. Жизнь, конечно, существует, вот только каковы ее формы? Они могут быть любыми — от простой бактерии до сложных существ, поднявшихся гораздо выше нас по ступеням эволюции. Кто знает?

— Я вам завидую, Эдриен.

— Вы завидуете мне? Может, это звездное небо внушило вам мечты о моем чилийском плато — ведь я вам уши прожужжал, рассказывая о нем?

— Нет, я завидую вашим мечтам. Вся моя жизнь состоит из столбиков цифр, мелочной экономии, расходов, урезанных там и сям, а вы управляете немыслимыми числами, от которых мой настольный калькулятор, наверное, взорвался бы, и эти числа, стремящиеся к бесконечности, по-прежнему оживляют ваши детские мечты. Потому я вам и завидую. Я счастлив, что мы приехали сюда. И не важно, получим мы эту премию или нет, сегодня я уже могу сказать, что выиграл. Послушайте, а вы не знаете какое-нибудь приятное место, куда мы могли бы отправиться на выходные, чтобы вы прочли мне курс лекций по астрономии?

Мы так и лежали на песке, подложив руки под голову, пока над пляжем Шерингема не забрезжил рассвет.

Париж

Сестры с грехом пополам помирились за обедом, который растянулся почти на всю вторую половину дня. Жанна согласилась рассказать про свое расставание с Жеромом. Однажды во время ужина у знакомых Жанна обратила внимание на то, как ее друг увивается вокруг своей соседки по столу, и у нее открылись глаза. На обратном пути она произнесла короткую фразу, имеющую глубокий смысл: «Нам надо поговорить».

Жером напрочь отрицал, что ему понравилась эта женщина, даже имени которой он не мог вспомнить. Проблема заключалась вовсе не в этом, Жанна хотела, чтобы Жером смотрел влюбленным взглядом на нее, а не на других, однако он за весь вечер вообще ни разу на нее не взглянул. Их объяснение продолжалось всю ночь, а утром они расстались. Месяц спустя Жанна узнала, что Жером переехал к той женщине, что сидела рядом с ним за столом в тот вечер. С тех пор Жанна часто размышляла о том, что порой люди сами торопят судьбу и толкают ее к переменам.