Жесть - Щеголев Александр Геннадьевич (серии книг читать онлайн бесплатно полностью .TXT) 📗
— А так и есть… — он осторожно заглянул спутнице в глаза. — Идемте… Мариночка… Не смотрите туда, вам и без того хватает тяжелых зрелищ. А вы ведь плохо спите.
— Так плохо выгляжу, да? — спросила она, испытав внезапный укол раздражения.
— Нет, выглядите вы чудесно, а вот, эмоциональный фон у вас, похоже, гуляет…
Она пошла вперед, звонко впечатывая каблуки в паркет. Черт, черт, черт, думала она. Ну и неделя! Мало того, что сплошные неудачи, так еще каждый встречный норовит в душу забраться. Продезинфицированными пальцами. «Эмоциональный фон гуляет…» Нам про свои заморочки и самим все известно — и про поломанный сон, и про тоску эту поганую, и про… про все остальное…
— Здесь, простите, направо, — догнал Марину главврач.
— Я все удивляюсь, как кстати у вашего маньяка случилось буйство, — сварливо сказала она. — Стоило только появиться журналисту. Это странное совпадение, к вашему сведению, катастрофически подействовало на мой эмоциональный фон.
— Не ищите всюду заговор, это не ваши симптомы, — сказал господин Конов.
— А какие — мои симптомы?
— Извольте. Мы можем поговорить и об этом… если хотите.
— Что?! — Марина опять остановилась.
— То печальное обстоятельство, что вам нужна помощь, лично мне очевидно.
Помощь… Забавный поворот.
Ну и начальники попадаются в отдельно взятых психушках! Этот чудаковатый Федор Сергеевич, совершенно посторонний человек… что, между прочим, как раз и ценно… к тому же — известный врач, профессор… почему, собственно, нет?
Но хочу ли я? — спросила себя Марина.
Что ею двигало — любопытство или глубоко запрятанная надежда, — неважно. Повинуясь импульсу, она кокетливо осведомилась:
— Сколько вы берете за консультацию, профессор?
— Да пустяки. Душу.
Федор Сергеевич улыбнулся — впервые за все это время. Светлой улыбкой психиатра.
Кабинет главного врача был продолжением своего хозяина. На первый взгляд — стандартно-солидный, как у людей, но при этом — с явной претензией на эксклюзивность. Солидность и стандартность проявлялись в паркетном ламинате, устилавшем пол, в наличии современного стола, глубоких кожаных кресел и полированной «стенки». Претензия на «что-то этакое» была развешана по стенам. Картины.
Картин насчитывалось ровно десять, и были они настолько же странны, насколько роскошны. В дорогущих рамах. По сюжетам — казалось бы, рафинированная абстракция: яркие контрастные кляксы и ничего больше. Однако ж если начать смотреть на любую из них, отчетливо виделось что-то живое — звери, птицы, люди… Марина не выдержала, поинтересовалась, что это. «Пятна Роршаха, — ответил Федор Сергеевич. — Классический тест из психиатрии. Один пациент подарил». Марина так и выпала в осадок. Живописные пятна Роршаха, да еще в итальянских багетах! Это был такой прикол! Такая фишка, вся глубина которой осознавалась далеко не сразу…
…Она доверила врачу свою историю — коротко, путано, стесняясь. Он молча выслушал, сняв очки. Когда она закончила, он вернул очки на место и сказал:
— Теперь становится понятной та сдержанность, с которой вы отнеслись ко вчерашней смерти.
— В каком смысле?
— Ну… вы видели, как мужчине прострелили голову. Стояли рядом…
— Сидела на кровати.
— Обычный человек в такой ситуации плохо бы спал, утром не пошел бы на работу… а если пошел, то вряд ли был работоспособен. И уж точно не поехал бы в психушку к черту на рога. Вы же отделались только «картинкой перед глазами».
Марина пожала плечами.
— Я бывала в горячих точках. Всякое видела.
— Ах, вот оно что… Теперь о ваших страхах. Вам ведь тридцать один год?
— Да.
— А мне, стыдно выговорить, сорок девять. И все эти годы я, как и вы, живу в страхе.
— Это как? — изумилась Марина.
— Я боюсь сойти с ума. Не верите? Честно признаюсь — боюсь этого панически… боюсь, что даже не замечу перемен в себе, а еще больше пугаюсь, когда мне вдруг чудится, что вот оно, началось… Только это строго между нами. Молчок, хорошо? Открою еще тайну — все нормальные люди чего-то боятся. Дети, взрослые, старики. Нет ни одного человека, у которого нельзя было бы продиагностировать ту или иную скрытую фобию. Так что сами по себе страхи нормальны. Другое дело, когда они вмешиваются в поведение, в образ мыслей… как в вашем случае. Тогда речь идет о неврозе или психозе.
— Так я больна?
— Не волнуйтесь, у вас всего лишь невроз. Это болезнь здоровых людей. Разрешите вопрос. Вам ведь не помогает тот антидепрессант, который вы сами себе назначили?
— От… откуда вы знаете? — выдавила Марина.
— Откуда я знаю, что вы занимаетесь самолечением? Тоже мне, логарифмы. Да по вам всё видно… простите за резкость. Какой препарат?
— Ладиомил.
— Впрочем, это неважно. От него все равно придется отказываться. Я о другом хотел сказать. Если вы принимаете такой сильный препарат, значит, считаете, что дело плохо. Но при этом, если до сих пор, за столько лет, не обратились к специалисту… я ведь угадал? Вы сторонитесь любых консультаций? Ни разу даже не пробовали постучать в кабинет психотерапевта?
— Да… — упавшим голосом подтвердила Марина.
— Значит, либо считаете, что ваши проблемы — не болезнь, а что-то иное, проходящее по иному ведомству, либо попросту не надеетесь на улучшение. Оба варианта — ошибка.
— И что делать?
— Подождите. Что делать — надо решать только после того, как поймешь, что происходит. От той череды смертей и несчастий, из которых складывается ваша жизнь, оторопь берет, ей-богу. Многовато совпадений для одного человека. Я ставлю себя на ваше место… это ж с ума можно сойти! Натурально! Какой там невроз — острый психоз и клиника! Большинство женщин сломались бы на такой цепочке… Но с практической точки зрения — то нагромождение ужасов, которое ваш разум называет Роком, для вашей души является просто цепью психотравм. Каждый следующий случай закреплял психотравму, полученную от предыдущего. Понять это — гораздо важнее.
— Да я понимаю!
— Умница, все понимаете. В вашей головке беспрерывно крутится одна и та же мысль: что же это в жизни происходит?! А все получаемые душой психотравмы ваш разум превращает в вывод о вашей виновности. Ложный, прямо скажем, вывод.
— Но… — дернулась Марина.
— Ложный, ложный! Из-за сниженной самооценки вы не можете взглянуть на ситуацию с другой стороны. А самооценка у вас снижена просто катастрофически, не спорьте. Ваша раздвоенность — уже не черта характера. Вы — такая активная, настырная, всюду пролезете… почему же вы настолько не верите в себя? — Федор Сергеевич посмотрел на часы. — Теперь к вопросу «что делать»…
Зазвонил телефон. Чертыхнувшись, хозяин кабинета снял трубку.
— Конов.
Слушал несколько секунд, твердея лицом, — и вдруг сорвался:
— Ах, вы решили проблему?! Я скажу вам в чем настоящая проблема!!! Почему МНЕ не сообщили?! Почему МЕНЯ не позвали?! — он привстал над столом. — А я думаю — нарочно! Вы хоть понимаете, что вы натворили? Если бы я вмешался — НИЧЕГО БЫ ЭТОГО НЕ БЫЛО!
Пугающая была метаморфоза. Из приветливого, хитроватого и где-то эксцентричного душки-доктора — в разъяренного зверя. Даже внешне человек изменился: лицо заострилось, глаза превратились в щелки… на миг Марине показалось, будто не зубы во рту у главврача, а клыки, будто пальцы, царапающие стол, оканчиваются крючковатыми когтями… с клыков капает слюна… он так шваркнул телефонную трубку о базу, что пластмасса треснула; тогда он схватил весь аппарат, размахнулся, выдрав провод из разъема… и медленно поставил на место.
Медленно, очень медленно Федор Сергеевич сел.
— Извините… — прошептал он.
Марина не знала, куда деться. Она отозвалась нейтрально:
— Я, наверное, не вовремя…
— Оставьте, Марина Петровна, вы для меня всегда вовремя. Итак… Что нам с вами делать. Первое. Ладиомил отменяем. Слезайте с него. Только ни в коем случае не сразу, постепенно уменьшайте дозу, доведя ее до нулевой. В течение месяца, не меньше.
