Сон №9 - Митчелл Дэвид Стивен (лучшие книги читать онлайн .txt) 📗

– Я легко могу туда доплыть!

– В мечтах. Это очень далеко.

– В твоих мечтах.

Волны разбиваются о серый китовый бок.

– Может быть, это действительно кит,– высказываю я предположение.– Окаменелый.

Андзю фыркает.

– Это просто кусок скалы. Он даже не похож на кита. В следующий раз, когда мы пойдем на секретный пляж, я доплыву до него – вот увидишь,– заберусь на него и буду над тобой смеяться.

Паром на Кагосиму уползает за горизонт.

– Завтра в это время…– начинаю я.

– Да, да, завтра в это время ты будешь в Кагосиме. Вы встанете очень рано, чтобы успеть на паром и приехать в начальную городскую школу к десяти утра. Третьи классы, потом вторые, потом ваш матч. Потом вы пойдете в ресторан при девятиэтажном отеле, будете есть и слушать, как господин Икэда объясняет, почему вы проиграли. А в воскресенье утром вернетесь обратно. Ты мне это уже миллион раз говорил, Эйдзи.

– Что ж поделать, если ты завидуешь.

– Завидую? Тому, как одиннадцать вонючих мальчишек гоняют мешок с воздухом по колено в грязи?

– Раньше футбол тебе нравился.

– Раньше ты мочился на футон.

– Ох.

– Ты завидуешь, что я еду в Кагосиму, а ты – нет.

– Андзю высокомерно молчит.

Скрип дерева. Я не ожидал, что Андзю так быстро потеряет интерес к нашему спору.

– Смотри,– говорит она.

Андзю поднимается во весь рост, расставляет ноги, пытаясь встать поустойчивей, отпускает руки…

– Прекрати,– говорю я.

И моя сестра прыгает в пустоту

Крик вырывается из моей груди

Андзю проносится мимо и со смехом приземляется на ветку внизу, а потом снова ныряет вниз – к следующей ветке. Она исчезает в листве, но смех ее слышится еще долго.

Стрелки «Фудзифильма» показали два часа и двинулись дальше. Ночь, как она есть, набита минутами; но они одна за другой истекают. Моя капсула набита Хламом. Посмотрите значение слова «хлам» в словаре, и вы получите картинку моей капсулы над «Падающей звездой». Жалкая колония в империи Хлама. Старый телевизор, футон из рисовой соломы, складной столик, поднос с разрозненной кухонной утварью, спасибо жене Бунтаро, чашки с грибковыми культурами, ревущий холодильник с хромированными нашлепками. Вентилятор. Стопка журналов «Скрин», от которых избавился Бунтаро. С Якусимы я привез только рюкзак с одеждой, «Дискмен» [26], диски с записями Джона Леннона и гитару. В день моего приезда Бунтаро посмотрел на нее с опаской.

– Ты ведь не собираешься эту штуку подключать?

– Нет,– ответил я.

– Акустическую можешь оставить,– сказал он.– Но если притащишь электрическую, окажешься на улице. Так записано в договоре.

Я не собираюсь с ней общаться. Ни за что. Она попытается отговорить меня от поисков отца. Интересно, сколько времени понадобится таракану, чтобы умереть? Клеевая ловушка называется «тараканий мотель», на стенках у нее нарисованы окна, двери и цветы. Искусственные тараканы машут всеми шестью лапками: «Заходите, заходите!» В качестве приманки внутри лежит пахнущий луком пакетик – в любом приличном токийском супермаркете можно купить ловушки с запахом карри, креветок и копченостей. Когда я вошел, Таракан меня поприветствовал. Он даже не потрудился изобразить испуг. Он усмехнулся. И кто же у нас теперь смеется последним? Я! Нет. Он. Я не могу уснуть. На Якусиме ночь значит сон. Больше заняться особенно нечем. В Токио ночь не значит сон. Панки гоняют по торговым пассажам на скейтах. Хостессы [27] подавляют зевоту и поглядывают на «ролексы» клиентов. Бандиты Якудзы чинят разборки на опустевших строительных площадках. Школьники младше меня устраивают турниры по секс-гимнастике в отелях любви [28]. Где-то наверху мой собрат по бессоннице спускает в туалете воду. Труба у меня за головой начинает петь.

Прошлая среда, мой второй день в качестве трутня на вокзале Уэно. В обеденный перерыв оттягиваюсь по-большому в туалетной кабинке, покуривая «Салем». Вдруг слышу, как открывается дверь, скрипит «молния» и по фарфору писсуара бьет струя мочи. Потом раздается голос – это Суга, повернутый на компьютерах тип, чье место я займу в конце недели, когда он вернется в колледж. Очевидно, думает, что он здесь один.

– Извините, вы – Суга? Это ваша вина?

Он говорит не своим обычным голосом, а голосом мультяшного персонажа – такие упражнения наверняка здорово дерут связки.

– Не хочу вспоминать, не хочу вспоминать, не хочу вспоминать. Не заставляйте. Нельзя меня заставлять. Не заставите. Забудьте! Забудьте! Забудьте!

Его голос становится обычным – вкрадчивым и гнусавым:

– Я не виноват. Такое со всяким могло случиться. С кем угодно. Не слушайте их.

Я в затруднении. Если я сейчас выйду, мы оба будем смущены до чертиков. У меня такое ощущение, будто я подслушал, как он во сне бормочет какой-то секрет. Но если и дальше сидеть здесь, что я еще услышу? Как он расчленил труп у себя в ванной и кусок за куском выбрасывал его вместе с мусором? Если он обнаружит меня, то решит, что я подслушивал. Спускаю воду и долго-долго натягиваю брюки. Когда я наконец выхожу из кабинки, Сути Уже нет. Мою руки и возвращаюсь в офис кружным путем, мимо журнальных киосков. Госпожа Сасаки разбирается с клиентом. Суга сидит в задней комнате, поедая свой обед; я предлагаю ему «Салем». Он говорит, что не курит. Я забыл, вчера он уже говорил мне. Подхожу к зеркалу, притворяясь, будто что-то попало в глаз. Если я буду слишком любезен, до него может дойти, что это я слышал, как он изображает потерю памяти.

Вернувшись за стойку, Суга взгромоздился на табуретку и уткнулся в журнал «МастерХакер». У Сути странное телосложение – излишек веса сосредоточен вокруг живота, а задница совсем плоская. Руки длинные, как у инопланетянина. Он страдает экземой. На лице лекарствам удалось ее подавить, но тыльная сторона ладоней покрыта чешуйками, и даже в жару он носит рубашки с длинным рукавом, чтобы скрыть руки. В заднем помещении меня ждет тележка с вещами, потерянными в послеполуденных поездах. Суга ухмыляется:

– Ну что, уже пообщался с Заместителем Начальника Вокзала Аоямой?

Я киваю. Суга откладывает журнал.

– Не позволяй себя запугать. Он не такая большая шишка, какой себя мнит. Имхо, его скоро уволят. Готовятся большие передвижки, госпожа Сасаки говорила на прошлой неделе. Меня это не волнует. С понедельника у меня начинается интернатура в «Ай-би-эм». А еще через неделю – опять в универ. Мне дают отдельный кабинет для работы над диссертацией. Заходи как-нибудь. Императорский универ, девятый этаж. Это рядом с Отяномидзу. Я нарисую, как пройти, а там позвонишь с проходной. Я пишу магистерскую [29] по системному программированию, но, между нами и находками говоря, все это академическое дерьмо – лишь прикрытие вот для чего.– Он помахивает своим «МастерХакером».– Я один из пяти лучших хакеров Японии. Мы все знаем друг друга. Обмениваемся сообщениями. Взламываем системы и оставляем свои метки. Как те, кто рисует граффити. В Японии нет такого компьютера, который я не мог бы взломать, вот. В Пентагоне – ты ведь знаешь, что такое Пентагон, да, мозговой центр американской обороны – есть секретный сайт под названием «Священный Грааль». Защиту для него разрабатывают лучшие компьютерщики, вот. Если ты взламываешь «Священный Грааль», значит, ты лучше, чем они, и тогда появляются люди в черном и предлагают тебе работу. Вот чем я хочу заняться. В Императорском универе стоят самые скоростные модемы по эту сторону двадцать пятого века. Стоит мне получить доступ к этим малюткам, и я в дамках. И тогда, у-у-ух, я смотаюсь из этой выгребной ямы под названием Токио. Полный улет. Вы больше в жизни меня здесь не увидите.