Дорога в рай (Рассказы) - Даль Роальд (список книг .txt) 📗
– Какая ерунда.
– Знаете, доктор, что сказал мне мой муж, когда родился Отто? Он вошел в комнату, заглянул в кроватку, в которой лежал Отто, и сказал: "Почему все мои дети такие маленькие и слабенькие?"
– Я уверен, он этого не говорил.
– Он низко наклонился над кроваткой Отто, будто там лежало крошечное насекомое, и сказал: "Я хочу знать только одно: отчего получше экземпляры не получаются? Только это я и хочу знать". А через три дня после этого Отто умер. На третий день мы было окрестили его, и в тот же вечер он умер. А потом умер Густав. А потом Ида. Все умерли, доктор... И неожиданно весь дом опустел.
– Не думайте сейчас об этом.
– А этот очень маленький?
– Нормальный ребенок.
– Но маленький?
– Пожалуй, немножко маленький. Но маленькие часто покрепче больших будут. Только представьте себе, фрау Гитлер, - на будущий год в это время он уже будет учиться ходить. Разве не приятно об этом думать?
Она ничего не ответила.
– А через два года, наверное, будет болтать без умолку и сводить вас с ума своим лепетом. Вы уже выбрали для него имя?
– Имя?
– Ну да.
– Нет. Пока не знаю. Кажется, мой муж говорил, что, если будет мальчик, мы назовем его Адольфусом.
– Значит, Адольф.
– Да. Моему мужу нравится имя Адольф, потому что оно чем-то напоминает ему его собственное имя. Моего мужа зовут Алоиз.
– Вот и замечательно.
– Нет! - вскричала она, оторвав голову от подушки. - То же самое у меня спрашивали, когда родился Отто! Значит, он умрет! Нужно сейчас же окрестить его!
– Ну, ну, - проговорил врач, осторожно беря ее за плечи. - Вы не правы. Уверяю вас. Просто я любопытный старик, вот и все. Люблю поговорить об именах. Думаю, Адольфус - очень хорошее имя. Одно из моих любимых. Смотрите-ка - вон его несут.
Жена хозяина гостиницы, прижимая ребенка к своей огромной груди, проплыла по палате и приблизилась к кровати.
– Вот он, красавец! - улыбаясь лучезарной улыбкой, сказала она. Хотите подержать его, моя дорогая? Положить его рядом с вами?
– Он хорошо закутан? - спросил врач. - Здесь очень холодно.
– Конечно, хорошо.
Ребенок был плотно закутан белой шерстяной шалью, из которой высовывалась только крошечная розовая головка. Жена хозяина гостиницы бережно положила его на кровать рядом с матерью.
– Ну вот, - сказала она. - Теперь можете лежать себе и вдоволь им любоваться.
– По-моему, он вам понравится, - улыбаясь, произнес врач. - Прекрасный ребенок.
– Да у него просто чудесные ручки! - воскликнула жена хозяина гостиницы. - Какие длинные изящные пальчики!
Мать лежала не шелохнувшись. Она даже голову не повернула, чтобы посмотреть на ребенка.
– Ну же! - громко сказала жена хозяина гостиницы. - Он вас не укусит!
– Боюсь смотреть. Не могу поверить, что у меня еще один ребенок и с ним все в порядке.
– Не будьте же вы такой глупой.
Мать медленно повернула голову и посмотрела на маленькое безмятежное лицо ребенка, лежавшего рядом с ней на подушке.
– Это мой ребенок?
– Ну конечно.
– О... о... да он красивый.
Врач отвернулся и, подойдя к столу, начал складывать свои вещи в чемоданчик. Мать лежала на кровати и, глядя на ребенка, улыбалась, касалась его пальцами и что-то бормотала от удовольствия.
– Привет, Адольфус, - шептала она. - Привет, мой маленький Адольф...
– Тсс! - сказала жена хозяина гостиницы. - Слышите? Кажется, идет ваш муж.
Врач подошел к двери, открыл ее и выглянул в коридор.
– Герр Гитлер!
– Да.
– Входите, пожалуйста.
Небольшого роста человек в темно-зеленой форменной одежде тихо вошел в комнату и огляделся.
– Поздравляю вас, - сказал врач. - У вас сын.
У мужчины были огромные бакенбарды, тщательно подстриженные на манер императора Франца-Иосифа, и от него сильно пахло пивом.
– Сын?
– Да.
– И как он?
– Отлично. Как и ваша жена.
– Хорошо.
Отец повернулся и с надменным видом прошествовал к кровати, на которой лежала его жена.
– Ну-с, Клара, - проговорил он. - Как дела?
Он нагнулся, чтобы посмотреть на ребенка. Потом нагнулся еще ниже. Дергаясь всем телом, он нагибался все ниже и ниже, пока лицо его не оказалось примерно в дюжине дюймов от головки ребенка. Свесив голову с подушки, жена смотрела на него. Во взгляде ее была мольба.
– У малыша просто замечательные легкие, - заявила жена хозяина гостиницы. - Послушали бы вы, как он кричал, едва только появился на свет.
– Но Клара...
– Что такое, дорогой?
– Этот даже меньше, чем Отто!
Врач быстро шагнул к кровати.
– Ничего необычного в ребенке нет, - возразил он.
Муж медленно выпрямился, отвернулся от кровати и посмотрел на врача.
– Нехорошо врать, доктор, - сказал он. - Я знаю, что это значит. Опять будет то же самое.
– Теперь послушайте меня, - сказал врач.
– А вы знаете, что случилось с другими, доктор?
– О других вы должны забыть, герр Гитлер. Дайте шанс этому.
– Но он такой маленький и слабый!
– Дорогой мой, он же только что родился.
– Все равно...
– Что вы собираетесь сделать? - воскликнула жена хозяина гостиницы. Разговорами свести его в могилу?
– Хватит! - резко произнес врач.
Мать плакала. Рыдания сотрясали ее тело.
Врач подошел к ее мужу и положил руку ему на плечо.
– Будьте с ней поласковее, - прошептал он. - Прошу вас. Это очень важно.
Потом он сильно стиснул плечо мужа и незаметно подтолкнул его к кровати. Муж замялся в нерешительности. Доктор стиснул его плечо сильнее, давая мужчине понять, чтобы он не колебался. В конце концов муж нехотя нагнулся и коснулся щеки жены губами.
– Все хорошо, Клара, - сказал он. - Хватит плакать.
– Я так молилась, чтобы он выжил, Алоиз.
– Да-да.
– Несколько месяцев я каждый день ходила в церковь и молила, стоя на коленях, чтобы этому дано было выжить.
– Да, Клара, я знаю.
– Трое мертвых детей - больше я не могу выдержать, разве ты этого не понимаешь?
– Разумеется.
– Он должен жить, Алоиз. Должен, должен... О Господи, будь же милостив к нему...
Эдвард-завоеватель
Луиза вышла из задней двери дома с кухонным полотенцем в руках. Сад был залит холодными лучами октябрьского солнца.
– Эдвард! - крикнула она. - Эд-вард! Обед готов!
Она постояла с минуту, прислушиваясь, потом ступила на газон и пошла по саду, и ее тень последовала за ней; обойдя по пути клумбу с розами, она слегка коснулась пальцем солнечных часов. Двигалась Луиза довольно грациозно для женщины полной и невысокой; в походке ее была какая-то размеренность, а руки и плечи в такт ходьбе слегка покачивались. Она прошла под тутовым деревом, свернула на уложенную кирпичом дорожку и двинулась по ней дальше, пока не приблизилась к тому месту этого большого сада, где начинался уклон.
– Эдвард! Обедать!
Теперь она увидела его ярдах в восьмидесяти, в низине на окраине леса высокую худощавую фигуру в брюках цвета хаки и темно-зеленом свитере. Он стоял возле огромного костра с вилами в руках и бросал в него ветки куманики. Костер вовсю полыхал оранжевым пламенем, и облака молочного дыма плыли над садом, разнося прекрасный запах осени и горящих листьев.
Луиза стала спускаться по склону к мужу. Она могла бы еще раз окликнуть его, и он бы наверняка ее услышал, но в костре было что-то притягательное. Ей захотелось подойти к нему поближе, ощутить его жар и послушать, как он горит.
– Обед готов, - сказала она мужу.
