Невыносимые противоречия (СИ) - Stochastic Аноним (хороший книги онлайн бесплатно txt) 📗
- Прости. Ты была не в себе. Я не хотел, чтобы ты на кого-то напала в вертолёте и попробовала отобрать оружие. Или выкинула ещё что-то.
Луиза рассмеялась, и у неё подкосились колени. Франц подхватил её за плечи и уложил на кровать. Он снова разглядывал отпечатки пальцев Касто на её шее. Будь он проклят, будь они оба покляты. Сесар говорил, что у кокаина самый мягкий отходняк. Луиза оттолкнула Франца и закрыла глаза. Ей нужно просто выспаться. Она не слышала, как Франц покинул комнату, лишь как ветер выл и скребся внутри. Будто внутри Луиза была пустой. Полой была каждая её косточка. Внутри свистел и гулял ветер. Обвинял её в убийстве голосом Касто:
- Ты же хочешь вернуться домой.
После этих слов она проснулась в холодном поту. За окном посветлевшее небо разрезал след самолета. Луиза вздохнула с облегчением, вспоминая, что заткнула Касто навсегда. Он никому не расскажет, что она сделала. Нет, лучше пусть судят её, а не Касто.
Возможно, кокаин, и правда, ослабил её, возможно, виноваты были кулаки Касто и сраный карьер, в котором она чуть не умерла, возможно, и то, и другое, Луиза проспала полтора дня.
В ногах на кровати лежала стопка чистой одежды. Кто-то заходил в комнату, пока Луиза спала, а она ничего не слышала. Кто-то наблюдал за ней, стоял рядом, когда она была полностью беззащитна. Привыкай. Разве не так относятся к заключённым? Луиза вспомнила тюрьму Касто, умирающую девушку на полу. Её ждет то же самое? Она тоже умрет в тюрьме, после того как Франц осудит её пожизненно. За все, что она сделала. Припомнит ей не только убийство Касто, но и захват АЭС, попытку взорвать отель в центре. Если суд будет открытый, вспомнит ли кто-то о том, что она убила иностранцев. Мать и дочь, что жили на вилле рядом с её родителями. Генри, наверняка, рассказал об этом Францу. Вспомнит ли кто-то об убийстве студента? Люди Годо мертвы, но многие в джунглях знают, что она сделала. С кем теперь свидетели её преступления? С Рохасом или Хименос? Луиза боялась и ненавидела партизан и стремилась выбраться из джунглей любой ценой. Наверняка, они ненавидели её в ответ.
Нет, Франц не станет осуждать её на тюремное заключение. Не те сейчас времена. Он приговорит её к смерти. Суд над Касто поможет стабилизировать обстановку, сказал он. Не суд, публичная казнь. Толпа хочет увидеть наказание преступника. Луиза займет место Касто.
Окна задрожали от гула приземлюящегося самолета. Луиза поняла, что слишком долго стоит в ванной и разглядывает трещину в углу маленького зеркала, тридцать на тридцать без рамы. Она подняла подбородок, осмотрела желтеющие синки на шее. Переносица тоже пожелтела, можно снять пластырь.
Я убила его, подумала Луиза глядя себе в глаза. Вздернула подбородок, повторила это вслух. Как бы не повернулся суд, в чем бы её ни обвинили, она должна помнить, ей есть чем гордиться. Она убила Касто. Отомстила за всех, кого он замучил. За Годо и его сына. За своих родителей, за Гела и Селену. Она это сделала, и люди, которые придут на суд, должны быть ей благодарны.
Приняв душ, она переоделась в чистое. К удивлению Луизы дверь в её комнату оказалась не заперта. В прилегавшем коридоре было пусто. Хреново Франц охраняет государственных преступников. Спускаясь по лестнице, из окна между лестничными пролетами Луиза увидела марширующих к ангарам солдат. Она на военной базе, отсюда невозможно сбежать. Она оглянулась на пустой коридор, возможно, ей стоило спрятаться. Обследовать лестницу на крышу. Нет, Луиза мотнула головой, она устала прятаться. Устала бояться, что её узнают, найдут и правда выплывет наружу. Сейчас самый подходящий момент, чтобы сдаться. Сдаться, когда она может собой гордиться.
На первом этаже у подножия лестницы и около дверей дежурили два солдата. Синие формы, бежевые стены, темно-коричневые ковры и мебель.
- Прошу сюда, мисс Гудисон. Капитан Варгас скоро вернется.
Ей не позволят выйти из дома. Луиза села на диван в гостиной, он казался таким большим, способным поглотить ее. Она чувствовала себя маленькой девочкой в приемной врача. Похожий диван был в кабинете стоматолога, к которому Амалия отвела девятилетнюю Луизу, чтобы исправить ее прикус. У неё был неправильный прикус. Нижние зубы оставляли отпечатки на небе. Какого хера она об этом думает? Какого хера вспоминает? Она была уверена, что у неё уже не осталось воспоминаний о детстве.
На окнах дрожали занавески. Лакированная мебель блестела чистотой. На коричневом паласе Луиза искала, но не находила ни одного пятна, вмятины или крошки. Такой же безупречно чистой была форма солдата, который принес кофе и корзинку с булочками. Гостиничный завтрак? Посмотрев в окно, Луиза отметила, что солнце откатилось от зенита. Стрелки-стрелы на старых и громоздких часах в гостиной целились в римскую тройку. Заварной кофе пах десятком старбаксов и кофейных. Луизе стоило запомнить этот запах, возможно, она наслаждается им последний раз. Допив кофе, она принялась поливать кофейным осадком булочки. Она поставила крест на последней отвратительно румяной булке, когда хлопнула входная дверь.
При свете дня Франц выглядел ужасно. Серая кожа, дурацкая неравномерная щетина, круги под глазами превратились в морщины. Луиза даже забыла о гордости. Если не выпячивать гордость, что останется от неё?
- Показал Касто народу?
Она хотела одновременно ударить Франца и сбежать от него.
- Положил на лед и выставил в торговом центре. За полтора дня посмотреть на тело пришло больше трёх тысяч людей. Многие приехали из провинции. Чтобы посмотреть на тело, людям Рохаса и Хименос пришлось сдать оружие и забыть о вражде.
- Да ты просто шахматист, - скривилась Луиза.
Он серьезно верит, что это их объединит? Луиза не знала верить или нет. А суд? Публичный и открытый? Объединит их? Научит сотрудничать? Она не знала ответов.
- Ты готова? - Франц бросил взгляд на тарелку и чашку. - Идем.
Готова к чему? Луиза вздернула подбородок.
На тренировочном плацу солдат возился с газонокосилкой. От здания учебки кадеты трусцой пробежали к ангарам. Плечо к плечу. Строем по двое. В смутное время здесь продолжались занятия? Похоже, этот день на военной базе ничем не отличался от других. Караул у ворот вытянулся по стойке смирно, завидев Франца. Солдат со шрамами на руках подогнал джип.
- Сегодня никаких наручников? - спросила Луиза, когда Франц открыл перед ней заднюю дверь.
Он кивнул, Луизе не понравилось его молчание.
- Куда мы едем?
Ворота перед ними открылись. Дома вдоль дороги блеснули стеклами. Глаза водителя в зеркале заднего вида были серыми, как дым залитого водой костра.
- В тюрьму на улице Борхе, - проскрипел Франц.
Слева в переулке стояла на домкратах машина без колес. Патруль на углу отсалютовал джипу. Из четырех полос на проспекте в центре движение функционировало только на двух. На асфальте как на проезжей части, так и на тротуарах виднелись темные пятна. Мелкие напоминали о крови, большие о утечке бензина. Прохожих было исчезающе мало. Будто они прятались. За окнами магазинов и кафе двигались тени. У солдата на очередном посту на лбу сияла свежая ссадина. Что там Франц говорил о уличных беспорядках во время траурной процессии в честь погибших в тюрьмах?
