Старый дом - Климов Михаил (книги регистрация онлайн .TXT) 📗
– С вами страшно… – вдруг тихо сказала она. – Спросишь что-то невинное и в секунду узнаешь, что кузену осталось жить шестнадцать лет.
– Простите… – Володя беспомощно пожал плечами. – Я не хотел…
– А я уж подумала, – вмешалась Маринка, встряхнув головой, чтобы отогнать наваждение, – что вы – революционерка…
Слава даже присел, когда представил, что сейчас будет.
– А я действительно член революционной организации… – спокойно сказала Надежда. – Это что-то меняет в вашей жизни и отношении ко мне?
Даже Володя бросил свой комп и уставился на «гостью». А Маринка, так та просто рот открыла от удивления…
И страха, наверное…
Слава решил, что пора вмешаться.
– Надежда Михайловна, – как можно безмятежнее сказал он, – действительно боец революции. Но это не мешает ей быть нормальным, живым человеком и очаровательной женщиной.
– А вы эсдечка или эсерка? – приходя в себя, спросил Володя. – Брат ваш, тут написано, твердый ленинец…
– Была эсдечкой, – не смущаясь, отозвалась Надежда, – а теперь ушла к эсерам. Мне кажется, что революционер должен действовать, а не бесконечно дискутировать о тонкостях устава и программы.
– Ух, ты… – выдохнул Володя. – А ваша, простите, как фамилия? Вдруг вы здесь тоже есть?
– Мандельштам, – с готовностью отозвалась Надежда и даже подошла к компьютеру. – Наши с Сашей отцы были родные братья, так что и фамилии у нас одинаковые…
Тут Володя со Славой уставились друг на друга и даже кивнули одновременно.
– Надежда Мандельштам… – протянул «зять».
Такая ситуация открывала новые перспективы, которые надо было тщательно обдумать.
«Зять» вернулся к компу и через несколько секунд сказал, облегченно вздохнув:
– Слава Богу, вас здесь нет…
– Почему, слава Богу?.. – почти обиженно спросила Надежда. – Потому что я не могу узнать дату своей смерти? Так я ее не боюсь… Своей – не боюсь…
– Не в этом дело… – сказал Володя.
– А в чем?
– А в том… Что, лучше… – вдруг выпалила Маринка, которая особенными знаниями русской истории не обладала, но даже она догадалась, о чем идет речь, – лучше было бы сейчас узнать, что вы после революции стали видным партийным деятелем? И участвовали в подавлении какого-нибудь крестьянского мятежа и у вас руки по локоть в крови, как у этой дамы с дурацкой кличкой… она обернулась к «мужу». – Как ее звали, Володь, помнишь, ты мне рассказывал – Земляничка? Земфирка?
– Землячка… – отозвался почему-то отец.
– Роза? – почти испугалась Надежда Михайловна. – У Розы руки по локоть в крови?
– И не только у нее… – отозвался Володя, – почти все, кто прошел через образование РСДРП, революции и потом стал советским государственным деятелем, замешаны в убийствах и казнях. Кто чуть больше, кто чуть меньше, но практически все…
– Надежда, – напомнил ей Слава, – я же вам рассказывал, вы забыли…
– Есть разница… – в голосе ее слышались сдерживаемые слезы, – когда разговор идет просто так, о неизвестных или известных издали тебе людях, а совсем другое, когда твоя хорошая знакомая оказывается убийцей… Тут мне нужно подумать, о многом подумать. Не верить вам я не вижу оснований, – она кивнула то ли на Володю, то ли на компьютер, – но и принять все это трудно…
Все помолчали немного.
Но тут Надежда Михайловна (вот стальная женщина) вдруг взяла себя в руки:
– Как я понимаю, – сказала она почти нормальным голосом, – Питер, о котором вы все время говорили, это Санкт-Петербург?
– Да, точно… – тихо, чтобы не спугнуть, как кажется, плывущую в руки удачу, ответил Слава.
– И у вас там какие-то дела?
– И это есть… – так же тихо ответил он.
– Но вы же не можете поехать туда в таком виде? – удивленно сказала гостья, – да и разговор вас выдаст с головой…
– И это правда…
– Я могу съездить, – она улыбнулась и стала намного симпатичней, чем была секунду назад, хотя и до этого была вполне себе ничего, – если очень надо и вы мне толково объясните, что нужно делать…
– Отлично… – сказал Прохоров и неожиданно для самого себя зааплодировал.
И все присоединились к нему.
– И чем я обязана? – Надежда Михайловна даже слегка покраснела.
– Просто таким образом, – Слава поискал правильные слова, – вы решите несколько неразрешимых для нас задач. А взять и попросить вас о подобной услуге я как-то не решался…
– Сейчас, – она встала и двинулась к проему, – я посмотрю, что у меня назначено в ближайшие дни, и скажу точно, когда смогу отправиться…
Она вышла из комнаты, там послышалось какое-то движение, а Володя, между тем обернулся к «тестю»:
– Ну ты-то понимаешь, что тебе все равно придется туда – он кивнул на соседнюю комнату, – идти?
17
– Мне? – не понял Слава. – Зачем? Зачем, когда теперь у нас есть Надежда…
– Потому что она ничего не понимает в книгах… – отозвался «зять». – Ты что хочешь только поэзией заняться? А ведь тогда цена «Руслану и Людмиле» была три рубля…
– Глинка… – кивнула головой дочь.
– Пушкин… – Володя встал, подошел к Маринке и поцеловал ее, чтобы не обижалась. – Первая его книга и одна из самых дорогих… И много всякого другого, что тогда стоило недорого, а сейчас – вагон и маленькую тележку. Как она, – он кивнул на соседнюю комнату, – сумеет понять, что к чему?
– Похоже, ты прав…
Слава пытался разобраться в своих чувствах – расстроен он или обрадован тем, что идти все-таки придется.
С одной стороны – лень и куча проблем.
С другой стороны – нажива, да и остатки мальчишеского духа приключений, как оказалось, все еще жили в нем, хотя он сам считал, что все подобные духи давно выветрились…
«Зять», видимо, неверно истолковав Славины сомнения, решил добить его и добавил, глядя на монитор:
– А знаешь, сколько стоил тогда первый «Герой»? – и торжественно произнес: – Двадцать пять рублей. По тем временам немало, но и сегодня он пореже и подороже многих Пушкиных… А «Вечера на хуторе»? Я уже не говорю о Толстом, Чехове и Достоевском…
– И где все эти прелести продаются? – поинтересовался наш герой. – Можно пойти и купить?
– Ну, у меня шибановские каталоги за разные годы, что-то было, что-то в тринадцатом году есть… Но по каталогу покупать – не кошерно, как Надежда Михайловна поймет, что такое издательская обертка, например? Да и не полный комплект у меня..
– И сколько точек ты насчитал для непременного посещения? – поинтересовался Прохоров, обдумывая перспективу похода по таким магазинам, да еще и в компании с «соседкой».
– В принципе, кроме Пашуканиса, а мне кажется, его обязательно нужно посетить, он много поэзии издавал и, значит, и торговал ей охотно, все недалеко отсюда.
– И где был магазин Пашуканиса?
– Большие Каменщики, дом два… Это на Таганке…
– Знаю, знаю, – буркнул Слава. – А остальные, – он почему-то усмехнулся, – близлежащие?
– Смотри, – начал перечислять Володя: – А.А. Абрамов – Воздвиженка, дом восемнадцать. Я не знаю, кто это, но судя по большой рекламе – магазин тоже должен быть не маленький. Дальше – Вольф Маврикий Осипович, у него две точки – Кузнецкий мост, дом двенадцать и Моховая, двадцать два. Телефон нужен?
– Пока обойдусь… Еще кто?
– Еще я бы взял Карбасникова. Магазин большой и прямо рядом с Вольфом – Моховая, двадцать четыре.
– Но это все люди, как я понимаю, – задумчиво сказал Слава, глядя на экран, – торговавшие новыми для того времени книгами. К ним можно за поэзией, за Чеховым, который недавно умер, и что-то еще можно посмотреть конца – начала века. А вот за Пушкиным куда?
– Сейчас… – отозвался «зять». – Конечно, прежде всего к Шибанову…
– А он где?
– Был на Петровских линиях, а потом переехал на Никольскую. С шумом, с новосельем, вот только не помню, в каком году это было…
– А у тебя это за какой год?
– За пятнадцатый, просто под рукой был, я думал все равно за какой, важно, чтобы дата была рядом… Но сейчас посмотрим и за тринадцатый… Будет понятно, где он в данный момент…
