Садовые чары - Аллен Сара Эдисон (читать полную версию книги txt) 📗
— Я даже видел ее во сне. Со мной никогда раньше не случалось ничего подобного. У нее были короткие волосы и такой ободок на голове... — Он запнулся и откинулся назад. — Пожалуй, лучше мне умолкнуть, пока вы не сочли меня совсем ненормальным.
Он вовсе не казался ей ненормальным. Он казался славным, таким славным, что Сидни даже чуть-чуть позавидовала сестре.
— Вот и моей дочери она тоже нравится.
— Судя по всему, вы от этого не в восторге.
— Нет, я не совсем так выразилась, — вздохнула Сидни. — Просто я этого не ожидала. В детстве мы с Клер вечно ссорились. Думаю, мы обе вздохнули с облегчением, когда я уехала из города. Она не очень меня любила. Я не думала, что она полюбит Бэй.
— И долго вы были в отъезде?
— Десять лет. Не думала, что я когда-нибудь вернусь. — Она тряхнула головой, как будто отгоняла какие-то мысли. — Ничего, если я буду заходить время от времени? Вам нравится моя сестра, а не я, так что я не настаиваю. Просто мне необходимо иногда вырываться из этого дома. Может, закажем пиццу? Я угощаю.
— Неплохая мысль. По-моему, сегодня я еще ничего не ел. — Тайлер задумчиво поглядел на нее. — Можете заходить в любое время, но только десять лет — немалый срок. Неужели вам не хочется повидать никого из старых друзей?
Старые друзья. Она чуть не рассмеялась. Двуличные бесхребетные предатели. Нет уж, спасибо.
— Нет. Я же говорила, что не собиралась возвращаться.
— Сожженные мосты? — проницательно спросил Тайлер.
А он, оказывается, был не настолько рассеян, как могло показаться по его образу жизни.
— Что-то в этом роде.
Глава 4
А в это время на другом конце города Эмма Кларк, собиравшаяся на благотворительный бал, даже не подозревала, что ее мир готов полететь в тартарары. Напротив, она с нетерпением ждала этого вечера, в очередной раз предвкушая всеобщее восхищение.
В семействе Кларк все женщины обожали быть в центре внимания. В особенности мужского. И без труда его получали, учитывая, что об их искушенности в любви ходили легенды. И замуж они всегда выходили удачно.
Муж Эммы Кларк, Хантер-Джон Мэттисон, был самой завидной партией в городе, и все это знали. Он был общителен, красив, атлетически сложен и к тому же являлся наследником семейной империи по производству сборных домов. Мать Эммы, будучи женщиной прозорливой, решила, что ее дочь станет женой Хантера-Джона, едва они оба вышли из младенческого возраста. Их семьи вращались в одних и тех же кругах, так что внедрить эту мысль в сознание окружающих и свести детей было несложно. Однажды летом, когда Эмме и Хантеру-Джону было по десять лет, их семьи даже провели вместе месяц на Кейп-Мее, и мать Эммы не упускала возможности при каждом удобном случае обратить внимание присутствующих на то, как мило они смотрятся вдвоем.
Единственная загвоздка заключалась в том, что, вопреки всем ухищрениям ее матери, несмотря на ее красоту и положение в обществе, несмотря на то, что она с пятнадцати лет ублажала парней под трибунами стадиона и что ни один мужчина в здравом уме не отказался бы от нее, все старшие классы Хантер-Джон был безнадежно влюблен в Сидни Уэверли.
О, он понимал, что не должен с ней связываться. Люди их круга не общались с Уэверли. Но все его друзья были в курсе, что он без ума от Сидни, такими глазами он смотрел на нее и такой подростковый трагизм порой сквозил в его действиях, так ясно давал он понять всем окружающим, что жизнь его без любви не имеет смысла.
Когда ему исполнилось шестнадцать, он один-единственный раз взбрыкнул и в конце концов пригласил Сидни на свидание. Ко всеобщему изумлению, его родители не стали возражать. «Пускай парень перебесится, — сказал тогда его отец. — Она хорошенькая и не такая чудная, как все прочие Уэверли, так что никакого вреда не будет. Мой сын знает, чего от него ждут, когда он закончит школу. Я тоже немало покуролесил, пока не понял, что пора остепениться».
Хуже этого дня в жизни Эммы был только один.
В последующие два года приятелям Хантера-Джона ничего не оставалось, кроме как терпеть общество Сидни Уэверли, поскольку они с Хантером-Джоном были неразлучны. Мать учила Эмму держать рот на замке, а врагов на коротком поводке, поэтому Эмма скрепя сердце подружилась с Сидни и нередко приглашала ее в гости с ночевкой. В доме у Кларков было множество свободных комнат, однако Эмма неизменно укладывала Сидни спать на полу в своей спальне. Та не протестовала, потому что терпеть не могла дом Уэверли и рада была сбежать куда угодно, но в большинстве случаев Эмма в конце концов сама перебиралась на пол к Сидни; там они готовили уроки или просто болтали. Сидни, конечно, была Уэверли, но она была неглупа и с ней было весело, а уж прически она умела делать как никто другой. Эмма до сих пор помнила, как однажды позволила Сидни уложить ей волосы и потом в тот день все у нее складывалось как нельзя более удачно, словно по волшебству. Хантер-Джон даже сделал ей комплимент. Самой Эмме потом так и не удалось воспроизвести ту укладку. Это было время, когда Сидни даже нравилась Эмме.
А потом, лежа на матрасе на полу однажды ночью, Сидни призналась, что они с Хантером-Джоном собираются заняться ЭТИМ в первый раз. Эмма тогда едва не разрыдалась. Это было уже слишком. Она несколько лет мирилась с тем, что парень, который должен был принадлежать ей, любит другую. Потом она была вынуждена подружиться с девицей, которая отбила его у нее. А теперь Сидни будет с ним спать? Уж в чем, в чем, а в этом деле Эмма могла дать фору кому угодно, но Сидни все равно ее опередила. Она держалась изо всех сил, пока Сидни не заснула, и только тогда бросилась к матери.
Ей вспомнилось, как мать обняла ее и погладила по голове. Ариэль возлежала в постели на белых шелковых простынях. Ее спальню всегда наполнял аромат свечей, а хрустальная люстра заливала все вокруг искристым светом. Ее мать олицетворяла собой все то, чем мечтала стать сама Эмма: ожившую, ставшую явью фантазию.
— Ну-ну, Эмма, — снисходительно обронила Ариэль, — ты занимаешься этим, и занимаешься уже больше года. У нас в семье все женщины хороши в постели. Как ты думаешь, почему мы так удачно выходим замуж? Не расстраивайся. Да, сейчас он с ней. Зато всю оставшуюся жизнь он будет с тобой. Это всего лишь дело времени. Ты всегда будешь лучшей, и даже неплохо, когда мужчине есть с чем сравнивать. Но это не значит, что ты не можешь пустить небольшую дезинформацию. Как ни трудно в это поверить, многие женщины страшатся первого раза.
Это рассмешило Эмму. В семействе Кларк ни одна женщина не боялась секса.
Мать коснулась ее лба прохладными мягкими губами и снова растянулась на постели со словами:
— А теперь иди. Скоро вернется отец.
На следующий же день Эмма рассказала Сидни массу страшилок о том, как это больно, и надавала ей уйму вредных советов. Она не стала выпытывать у Сидни подробности после того, как все произошло, но блаженное выражение на лице Хантера-Джона в их с Эммой первый раз лучше всяких слов поведало ей все, что она хотела знать.
Сидни уехала из города после того, как Хантер-Джон порвал с ней на выпускном. Ее буквально уничтожило открытие, что их школьный роман был просто развлечением, что им с Хантером-Джоном никогда не быть вместе, что их общие друзья не смогут дружить с ней после школы. Им предстояло влиться в высшее общество Бэскома и делать то, чего хотели от них родители, поддерживать фамильную честь. А Сидни была всего лишь Уэверли. Ее переполняли боль и гнев. Никто не понимал, что она не знала правил игры. Она любила Хантера-Джона и воображала, что у них это навсегда.
Эмма пожалела бы ее, если бы не было очевидно, что Хантер-Джон страдает ничуть не меньше. Тем летом ей пришлось приложить массу усилий, чтобы затащить его в постель. Даже после того, как они переспали и Хантер-Джон был вне себя от восторга, он не перестал твердить об отъезде в колледж, а иной раз даже заявлял, что Сидни была права, когда решила уехать. Его ничто не держало в этом городе.
