До встречи с тобой - Мойес Джоджо (читать книги полностью без сокращений бесплатно .TXT) 📗

— Это было ужасно, — сказала я Патрику, размышляя, можно ли заказать чизкейк и избежать убийственных взглядов. — Его девушка и его лучший друг.

— Ты не можешь ее винить, — возразил он. — Ты же не останешься со мной, если меня парализует ниже шеи.

— Разумеется, останусь.

— Нет, не останешься. И я не стал бы от тебя этого требовать.

— А я все равно осталась бы.

— Но я бы этого не хотел. Я бы не хотел, чтобы кто-то оставался со мной из жалости.

— При чем тут жалость? Ты был бы тем же самым человеком.

— Нет, не был бы. Я стал бы совершенно другим. — Патрик сморщил нос. — Мне не хотелось бы жить. Я бы зависел от других даже в мелочах. Когда чужие люди подтирают тебе зад…

Между нами влез мужчина с бритой головой:

— Пат, ты пробовал новый гелевый напиток? На прошлой неделе он взорвался у меня в рюкзаке. В жизни не видел ничего подобного.

— Нет, не пробовал, Триг. Бананы и «Лукозейд» [23] — вот мой выбор.

— Даззер пил диетическую колу на триатлоне «Норвежец». [24] А на трех тысячах футов его стошнило. Вот смеху было!

Я вяло улыбнулась.

Бритоголовый исчез, и Патрик снова повернулся ко мне, явно продолжая обдумывать судьбу Уилла.

— Боже. Ты только подумай, чего я лишился бы… — покачал он головой. — Никакого бега, никакого велосипеда. — Он посмотрел на меня, как будто только что сообразил. — Никакого секса.

— Почему же? Просто женщина должна быть сверху.

— Ну, значит, точно никакого секса.

— Смешно.

— Кроме того, если ты парализован ниже шеи, наверное… гм… хозяйство не работает как надо.

Я подумала об Алисии. «Я старалась, — сказала она. — Правда старалась. Много месяцев».

— Уверена, это зависит от человека. В любом случае должен найтись способ, если… проявить творческий подход.

— Ха! — Патрик отпил воды. — А ты спроси его завтра. Слушай, ты говорила, что он ужасен. Возможно, он был ужасен еще до несчастного случая. Возможно, она бросила его именно поэтому. Тебе подобное не приходило в голову?

— Не знаю… — Я подумала о фотографии. — Они казались такой счастливой парой.

С другой стороны, разве фотография что-то доказывает? У меня стояла фотография в рамке, на которой я улыбалась Патрику, как будто он только что вынес меня из горящего дома, хотя на самом деле я назвала его хреном собачьим, а он искренне послал меня куда подальше.

Патрик утратил интерес к разговору.

— Эй, Джим… Джим, ты видел этот новый легкий велосипед? Как он тебе?

Я позволила ему сменить тему, думая о том, что сказала Алисия. Я без труда могла представить, как Уилл отталкивает ее. Но если ты любишь кого-то, разве не нужно быть с ним рядом? Помочь выбраться из депрессии? В болезни и здравии и так далее?

— Тебе взять еще выпить?

— Водку с тоником. Тоник без сахара, — добавила я, когда он поднял бровь.

Патрик пожал плечами и направился к бару.

Я начала испытывать легкое чувство вины, оттого что мы обсуждали моего работодателя. Особенно когда поняла, что ему, наверное, приходилось терпеть это постоянно. Невозможно удержаться от обсуждения самых интимных аспектов его жизни. Я отключилась. Разговор шел о тренировочных выходных в Испании. Я прислушивалась вполуха, пока не вернулся Патрик и не ткнул меня в бок.

— Как тебе эта идея?

— Какая?

— Выходные в Испании. Вместо Греции. Можешь расслабиться у бассейна, если сорок миль на велосипеде тебя не привлекают. Есть дешевые авиабилеты. Через шесть недель. Теперь, когда у тебя завелись деньжата…

— Ну, не знаю… — Я подумала о миссис Трейнор. — Не уверена, что мне позволят отлучиться так скоро.

— Тогда я съезжу один, если ты не против. Мне не повредит высотная тренировка. Я мечтаю о большем.

— О чем — о большем?

— О триатлоне. «Викинг экстрим». Шестьдесят миль на велосипеде, тридцать миль бегом и славный долгий заплыв среди северных льдин.

О «Викинге» говорили с уважением, его участники гордились травмами, словно ветераны давней и чертовски жестокой войны. Патрик едва не причмокивал губами от предвкушения. Я покосилась на своего парня, и мне пришло в голову, не пришелец ли он. На мгновение мне показалось, что уж лучше бы он торговал всякой ерундой по телефону и не мог пройти мимо бензозаправки, не набив карманы батончиками «Марс».

— Ты собираешься в нем участвовать?

— А почему нет? Я никогда не был в лучшей форме.

Я вспомнила о бесконечных дополнительных тренировках… о долгих разговорах о весе и дистанции, форме и выносливости. В последнее время привлечь внимание Патрика было особенно тяжело.

— Можешь пройти дистанцию вместе со мной, — предложил он, хотя мы оба знали, что он в это не верит.

— Это твое дело, — сказала я. — Конечно. Участвуй, если хочешь.

И я заказала чизкейк.

Если я думала, что вчерашние события приведут к оттепели в Гранта-хаусе, то ошибалась.

Я широко улыбнулась Уиллу и бодро воскликнула: «Привет!», но он даже не удосужился отвернуться от окна.

— Плохой день, — пробормотал Натан, натягивая куртку.

Утро было мерзким, с нависшими тучами, дождь лениво стучал по стеклам, и сложно было представить, что солнце когда-нибудь проглянет. Даже мне было тоскливо в подобные дни. Неудивительно, что Уиллу приходилось еще хуже. Я приступила к утренней рутине, постоянно напоминая себе, что это неважно. Разве обязательно, чтобы работодатель тебе нравился? Многим людям не нравится. Я подумала о начальнице Трины, серийной разведенке с напряженным лицом, которая следила, сколько раз сестра выходит в туалет, и отпускала едкие комментарии, если считала, что активность ее мочевого пузыря выходит за рамки разумного. Кроме того, я уже выдержала две недели. А значит, осталось всего пять месяцев и тринадцать рабочих дней.

Фотографии лежали аккуратной стопкой в нижнем ящике, куда я убрала их вчера, и теперь, сидя на корточках на полу, я начала раскладывать и разбирать их, прикидывая, какие рамки смогу починить. Я неплохо умею чинить вещи. К тому же мне казалось, что это неплохой способ убить время.

Я занималась этим минут десять, когда тихий гул электрического инвалидного кресла предупредил о появлении Уилла.

Он сидел в дверях и наблюдал за мной. Под его глазами залегли темные тени. Натан говорил, что иногда он почти не спит. Мне не хотелось думать, каково это — лежать в предрассветные часы в кровати, из которой не можешь выбраться, в компании одних лишь мрачных мыслей.

— Решила посмотреть, нельзя ли починить какие-нибудь рамки. — Стараясь выглядеть жизнерадостной, я подняла фотографию, на которой он прыгал с тарзанкой. «Ему нужен кто-то бодрый, кто-то оптимистичный».

— Зачем?

— Ну… мне показалось, — заморгала я, — что некоторые еще можно спасти. У меня с собой клей для дерева, на случай если вы разрешите попробовать. Или, если нужны новые, я могу во время обеденного перерыва сбегать в город и поискать замену. Или съездим вместе, если вы не против прогуляться…

— Кто вам велел их чинить? — пристально посмотрел на меня он.

«Ой-ой-ой», — подумала я.

— Я… я просто пыталась помочь.

— Вы хотели исправить то, что я сделал вчера.

— Я…

— Знаете что, Луиза? Было бы очень мило — хоть раз в жизни, — если бы кто-нибудь обратил внимание на то, чего хочу я. Я не случайно расколотил эти фотографии. Это не была попытка радикального изменения дизайна интерьера. Я действительно не хотел их больше видеть.

— Простите. — Я поднялась на ноги. — Я не подумала…

— Вы считали, что вам виднее. Все считают, будто знают, что мне нужно. «Давайте починим эти чертовы снимки. Пусть бедному инвалиду будет на что посмотреть». Я не желаю, чтобы эти чертовы снимки таращились на меня каждый раз, когда я торчу в кровати, пока кто-нибудь не вынет меня оттуда. Ясно? Как по-вашему, вы в состоянии это усвоить?