Хендерсон, король дождя - Беллоу Сол (книги читать бесплатно без регистрации полные TXT) 📗
— Так почему вы от них не избавились?
— Нет-нет, как можно? Нельзя обижать животных.
— А, принц, кончайте нести чушь. Есть много способов очистить воду. Лягушек можно отравить, отфильтровать… Говорю вам — тысяча и один способ!
Он закусил губу и закрыл глаза, одновременно издавая возбуждённые междометия, чтобы показать, насколько неприемлемо моё предложение. Потом с шумом выпустил воздух из ноздрей и потряс головой.
— Слушайте, принц, — не унимался я. — Давайте покумекаем. Если так и дальше пойдёт, ваша деревня превратится в сплошное коровье кладбище. Дождя ожидать не приходится: сезон кончился. Вам крайне необходима вода. И она у вас есть — целый огромный резервуар. Послушайте. — В этом месте я понизил голос до шёпота. — Я сам склонён поступать нелогично, но это — вопрос жизни и смерти.
— О, сэр, — произнёс Итело. — Люди напуганы. Они никогда не видели таких животных.
— В последний раз, — припомнил я, — нашествие лягушек имело место в Египте.
Этот эпизод ещё больше усилил во мне ощущение доисторической эпохи. Так вот почему народ арневи встретил нас водопадом слез! Оригинально, чтобы не сказать больше! Теперь, когда все встало на свои места, вода в цистерне показалась мне чёрной! Она прямо-таки кишела лягушками, которые резвились вовсю. Некоторые выпрыгивали на мокрый камень — красно-бело-зеленые, с трясущимся горлом и выпученными глазками. Я неодобрительно покачал головой, причём это неодобрение относилось не столько к лягушкам, сколько к себе самому. Если старому дураку приспичило шастать по свету, он должен быть готов к встрече с самыми дурацкими феноменами.
— Ну, погодите, сукины дети, — мысленно сказал я этим тварям, — вы у меня ещё попляшете в аду, прежде чем я слиняю отсюда.
ГЛАВА 6
Над цистерной с тёплой водой, поочерёдно принимавшей жёлтый, зелёный и чёрный цвет, вилась мошкара. Я сказал Итело:
— Вам нельзя обижать животных. Но что, если придёт посторонний человек вроде меня и сделает это за вас?
По поведению Итело я понял, что он не вправе поощрять меня к уничтожению живых существ, но, если я сделаю это на свой страх и риск, он и его народ будут считать меня избавителем. Он не дал прямого ответа на мой вопрос, однако продолжал вздыхать и приговаривать:
— Плохие времена. Исключительно тяжёлые времена.
— Ладно, Итело, предоставьте это мне.
И я заскрежетал зубами в полной уверенности, что мне суждено стать палачом лягушек. Дело в том, что арневи питаются почти исключительно молоком, так что их жизнь в буквальном смысле зависит от коров. Они не едят мяса, за исключением тех случаев, когда совершают обряд по случаю естественной смерти любимого животного. И то они считают это формой каннибализма и обильно проливают слезы. Потеря сразу нескольких коров стала для них катастрофой. Так что, уходя прочь от цистерны, я словно уносил её с собой; её содержимое вошло в мою кровь и плоть и плескалось во мне при каждом шаге.
Мы направились к «моей» хижине. Я хотел немного привести себя в порядок перед представлением королеве. По дороге я прочёл принцу небольшую лекцию.
— Знаете, почему евреи потерпели поражение от римлян? Потому что воздерживались от боевых действий в субботу. Ваши проблемы с водой — из той же оперы. Неужели соблюдение традиций важнее вашей жизни и жизни коров? Надо жить — хотя бы для того, чтобы создать новую традицию!
Принц слушал и время от времени вставлял реплики:
— В самом деле? Гм. Интересно. Просто поразительно!
Хижина, где нам с Ромилайу предстояло квартировать, стояла в глубине небольшого дворика и была, как другие, сделана из глины, с конической крышей. Внутри было светло и пусто; у меня возникло ощущение непрочности. Под потолком на значительном расстоянии друг от друга были уложены просмолённые балки, а поверх них настелены пальмовые листья. Я сел на что— то вроде низкой табуретки. Итело, который вошёл вслед за мной, оставив свою свиту жариться на солнцепёке, сел напротив меня, а Ромилайу принялся распаковывать вещи. Жара достигла верхней точки; тишина царила мёртвая, только у нас над головами среди стеблей шуршали крошечные существа — какие— нибудь жучки, или маленькие птички, или летучие мыши. Я так вымотался, что не было сил даже выпить, хотя мы прихватили с собой несколько фляжек с «бурбоном», и не мог думать ни о чем, кроме треклятых лягушек. Однако принц рвался поговорить; поначалу я принял это за проявление общительности, но потом заподозрил некую цель и насторожился.
— Я учился в школе в Малинди, — рассказывал он. — Чудесный, замечательный город!
Позднее я посетил этот городок на восточном побережье, с причалом для одномачтовых судов — один из центров арабской работорговли. Итело поведал мне о своих странствиях вместе с приятелем, Дахфу, теперешним королём варири. Они ходили по Красному морю и работали на железной дороге, ещё перед первой мировой войной проложенной турками к Аль-Медине. С этой историей я был немного знаком: моя мать принимала активное участие в борьбе армян, — а из книг о Лоуренсе Аравийском узнал, как широко система американского образования распространилась на Среднем Востоке. Если не ошибаюсь, молодые турецкие радикалы, в том числе знаменитый Энвер-паша, обучались в американских школах — хотя я не раз задавался вопросом: каким образом они переходили от «Деревенского кузнеца» и «Нежной Алисы и смеющейся Аллегры» к войнам, заговорам и кровавой резне.
— Что ж, — прокомментировал я, — должно быть, вам было полезно повидать свет.
Принц улыбнулся, но во всем его облике появилась какая-то напряжённость; он широко расставил колени и упёрся в пол сжатой в кулак рукой. Я почувствовал: что-то надвигается. Мы сидели друг против друга на низеньких табуретках в крытой тростником хижине, похожей на большую корзинку для шитья. Все впечатления последних дней — долгий переход, ночное ржание зебр, неповторимый колорит Африки, больная скотина, плакальщики, жёлтая вода в цистерне, битком набитой лягушками, — только-только улеглись у меня в голове. Наступило хрупкое — чтобы не сказать опасное — равновесие.
— В чем дело, принц? — осведомился я наконец.
— Когда к нам является незнакомец, мы совершаем ритуал знакомства посредством вольной борьбы. Это обязательно.
— Нельзя ли разок пропустить или хотя бы отсрочить процедуру? Я выжат, как лимон.
— Ни в коем случае. Все новоприбывшие без исключения обязаны драться.
— Ясно. Полагаю, вы здесь — бессменный чемпион?
Можно было не спрашивать. Конечно, Итело сильнее всех, поэтому именно он подошёл нас встретить и поэтому зашёл вместе со мной в хижину.
— Знаете, принц, откровенно говоря, я бы охотно сдался без боя. У вас такое богатырское сложение, к тому же я старше.
Тем не менее, он проигнорировал мои возражения и, положив ладонь мне на затылок, стал пригибать меня к земле. Я удивился, однако не забыл о вежливости.
— Не надо, принц. Не надо. Боюсь, у меня перед вами весовое преимущество.
Главное, я не знал, как к этому отнестись, а Ромилайу никак не отреагировал в ответ на мой вопрошающий взгляд. С моей головы свалился белый тропический шлем с засунутыми под подкладку и закреплёнными клейкой лентой паспортом, деньгами и документами. Давно не стриженная поросль курчавых волос встопорщилась. Итело меж тем продолжал пригибать меня к полу.
Прижав руки к бокам, и предоставил ему делать со мной все, что заблагорассудится.
— Давайте, давайте, — твердил он, — вы обязаны драться со мной, сэр.
— Ей-Богу, принц, — возразил я, — это я так дерусь.
Думаю, вы не осудите его за то, что он не поверил. Взгромоздившись на меня, он вдруг повалился на бок, а затем, подсунув под меня ступню, как рычаг, подцепил за шею. И, тяжело дыша, проговорил:
— Эй, вы, Хендерсон, деритесь, я вам говорю! В чем дело?
— Ваше высочество. Я — бывший солдат, почти десантник, в нашем учебном лагере была исключительно жёсткая программа. Нас учили убивать, а не заниматься вольной борьбой. В рукопашную со мной лучше не вступать. Я знаю все приёмы: например, как разодрать противнику щеку, сломать кость или выбить глаз. Естественно, мне не хочется этого делать. Я стараюсь не прибегать к насилию. В последний раз я одним лишь повышением голоса добился летального исхода.
