Царица Джунглей - Хайнс Джеймс (полная версия книги txt) 📗

Звонила Элизабет.

– Пол! – почти крикнула она. – Я уже собиралась бросить трубку.

– Я слушаю, – ответил Пол, тупо уставившись в потолок.

– Я могу говорить не больше минуты – у меня лекция, но я хотела сообщить тебе, что твоя глава произвела на Уолтера сильнейшее впечатление.

Пол заморгал глазами и медленно сел на кровать.

– Должна признаться, что это для меня некоторая неожиданность, – продолжала Элизабет. – Откровенно говоря, в ней было много от Эндрю Росса, но Уолтеру понравилось, и он сказал, что твоя глава – настоящий прорыв.

У Пола пересохло горло. Он откашлялся.

– Ему понравилось?

– Черт! Я же сказала – да, понравилось! – воскликнула Элизабет. – В особенности параллель, которую ты провел между «Превращением» и «Моей мамой – автомобилем».

Пол встал и потащил за собой телефонный провод. Сердце бешено колотилось.

– Что он... что он... сказал...

– Он хочет посмотреть еще какую-нибудь главу, – ответила Элизабет. – Ты сможешь подготовить еще одну к следующей неделе? – Пол что-то промямлил в ответ, но Элизабет не слушала и продолжала тараторить: – Я собираюсь провести этот уик-энд в Чикаго, Ребекка устраивает вечеринку, конечно, жаль, что ты не сможешь приехать, но тебе все равно работать над следующей главой. В твоем распоряжении будет десять дней, и я знаю, что тебе лучше работается, когда я не... – Она сделала паузу, чтобы перевести дыхание и закончила: – Я люблю тебя, Пол.

Последняя фраза повергла обоих в состояние шока. Элизабет никогда раньше не произносила это слово – по крайней мере ни разу со второго курса аспирантуры, – и ни он, ни она не знали, что следует отвечать в подобном случае. Пол стоял, не шевелясь, прижав трубку к уху, и наконец Элизабет сказала:

– Я знала, что ты справишься, дорогой. Я перезвоню вечерком.

8

Отсутствие Элизабет совпало с весенними каникулами в университете Айовы, и, когда Ким узнала, что Элиза-Ост не приедет на выходные, она сдала билет на самолет до Саут-Падре-Айленд и переехала жить к Полу.

– Ты знаешь, я должен работать, – запротестовал было он, но в полдень в пятницу Ким въехала к нему со всеми каникулярными припасами, которые закупила на деньги от сданного билета.

– Мы устроим потрясный пикник, – провозгласила она, – нравится тебе это или нет.

В углу гостиной Ким разбила ярко-красную палатку; принесла пластиковый ящик с охладителем для вина; из серебристой бумаги для поделок вырезала звезды и полумесяц и подвесила их к потолку. Целыми днями Ким расхаживала по квартире в бикини самых разных цветов. Она привезла коробку с аудиозаписями и бумбокс, явно предпочитая звук своей музыкальной машины стереомагнитофону Пола.

– Не обращай на меня внимания, – заявила она ему.

Так Полу пришлось работать под грохот Дика Дейла, Кинга и им подобных, и каждый раз, когда он оборачивался, он видел Ким, растянувшуюся без бюстгальтера на пляжном одеяле посередине гостиной.

Опершись на надувную подушку под переносной лампой дневного света, она читала роман Пэт Бут, а запах «Коппертона» поднимался от ее обнаженного тела подобно мускусу. К полудню воскресенья у Пола было готово всего шесть страниц. Вместо работы над книгой ему приходилось отплясывать под звуки «Фан, фан, фан» в солнечных очках и плавках. Когда бледное солнце Айовы заходило за окном, начинались непрерывные танцы при свечах под «Маленькую серфингистку».

К тому времени Пол уже полностью погрузился в атмосферу, придуманную и созданную Ким: они проводили ночи на «пляже», занимались любовью в душной маленькой палатке, скользя друг по другу телами в солнцезащитном креме, а потом лежали на ковре, устремив взгляд на звезды из поделочной бумаги и слушая нью-эйджевскую запись морского прибоя. Утром они играли в волейбол с пляжным мячом над бельевой веревкой. А к вечеру воскресенья Пол вытащил откуда-то свою запись Гарри Белафонте, и они стали танцевать лимбу, по очереди держа метлу. Воскресной ночью они снова лежали под бумажными звездами, держась за руки, и вели глупейший спор, не слишком ли молода Ким для того, чтобы по-настоящему оценить группу «Джэн и Дин».

– О, ради бога! – Ким изобразила притворное возмущение. – Они же часть моего этнического наследия! Они исполняют яркие народные песни моей родины!

К понедельнику Ким немного устала от своих развлечений и на несколько часов укатила домой, чтобы проверить почту. Пол же был преисполнен энергии. Он уселся за компьютер в плавках и гавайской рубашке в надежде наконец по-настоящему взяться за работу. Теперь книга называлась «Моя мама – автомобиль: различие и память в матриархальном нарративе». Пол отстукивал на компьютере основные очертания новой главы, отыскивая связи между «Серфарис» [3] и Эриком Хобсбаумом [4], размышляя об основах гитарной музыки в стиле «серф» как этническом наследии англо-калифорнийских иммигрантов, народной музыке новой мобильной группы населения – белых американцев из среднего класса, жителей пригородов.

Работа шла как по маслу. Вскоре идеи стали буквально сыпаться из него. Пол вставил одну из кассет Ким в свой магнитофон и начал составлять абсолютно новый план книги, переделывая главу за главой, под оглушительные аккорды электрогитар и ударных.

Теперь названия глав звучали примерно следующим образом: «Телевизионная комедия у новых рубежей. Традиция в контрапунктной перспективе»; «Уклон в сторону Миннеаполиса: Уильям Батлер Йитс, Мэри Тайлер Мур и Миллениум». А одна глава возникла непосредственно по ассоциации с их веселенькими «пляжными каникулами»: «Французские бикини на маленькой туземке с островов: “Буря”, “Остров Гиллигана” и социальное конструирование нарратива заброшенности».

На протяжении всего этого времени Шарлотта оставалась в положении отверженной. Из своей пляжной сумки Ким извлекла новенький водяной пистолет в форме классического револьвера. И когда кошка в первый раз появилась в гостиной – Ким в тот момент сидела, скрестив ноги, на ковре и вырезала звезды, – то была мгновенно изгнана из комнаты прицельным ударом водяной струи.

Услышав кошачий вой, Пол вскочил с кресла и попытался вырвать пистолет у Ким, но та вначале спрятала его за спиной, а потом направила на самого Пола, и ему ничего не оставалось, как сдаться, подняв руки с криком «Только не в компьютер!» Впоследствии между танцами и игрой в волейбол Ким в бикини гонялась за кошкой по квартире, зажав пистолет обеими руками. Она коварно нападала на Шарлотту, когда та нежилась на солнышке на полу кухни или, свернувшись калачиком на окне спальни, наблюдала за птицами.

Всякий раз, когда Ким попадала в нее водой, Шарлотта приходила в неистовство и оглашала дом душераздирающими воплями. В последний раз Пол видел кошку несущейся с прижатыми к голове ушами и вытянутым хвостом мимо двери в гостиную. В глазах ее застыл невыразимый ужас. Мгновение спустя Ким стояла на пороге комнаты в позе сделавшего своего дело убийцы. Точь-в-точь Джеймс Бонд в женской ипостаси с обложки «Спортс иллюстрейтед».

– Ты знаешь, в чем беда твоей кошки? – спросила она.

– Гм... нет, – ответил Пол, в котором внезапно вспыхнувшее страстное желание боролось со столь же внезапно пришедшими мыслями по поводу новой главы.

– Гадить она может, – сказала Ким и сделала паузу, чтобы продуть дуло пистолета, будто профессиональный стрелок, – а вот терпеть гадости ей трудновато.

Теперь же, ожидая возвращения возлюбленной, Пол напряженно работал до самых сумерек. Кассета с серф-гитарой закончилась, и он продолжал печатать при голубоватом мерцании экрана. Квартира погрузилась в полную темноту, и единственными звуками, нарушавшими почти гробовую тишину, были постукивание клавиш и его собственный тихий смешок.

Пол печатал с такой быстротой, что на перечитывание написанного не хватало времени. Даже краткие перерывы на сохранение текста через каждые десять минут страшно раздражали, поэтому он в конце концов отключил эту функцию. Пол предельно завелся, мозг его порождал идеи, словно колесо с фейерверками. Новая глава называлась «Ваше собственное оружие: миссис Дэллоуэй против девушки из ЮНЕСКО». И он снова начал мечтать о Чикаго, о жизни среди ослепительных звезд тамошнего интеллектуального небосклона. Возможно, взять с собой Ким – не такая уж и плохая идея. Может, в искушенном и известном своей терпимостью городском окружении он сможет убедить Элизабет воспринимать их брак по-европейски. Может, Лиззи и Ким даже подружатся.