Наркосвященник - Блинкоу Николас (книга читать онлайн бесплатно без регистрации .txt) 📗
4
София опрокинула третью рюмку текилы. Юсуф осушил свою, пытаясь вспомнить, в каком порядке положено употреблять этот напиток – соль, текила, лимон или соль, лимон, текила. На столе перед ними стояла спиртовка, над которой пузырились жарящиеся в сковородке бобы. Юсуф сказал:
– Ты делала рекламу для этого заведения, но никогда не пробовала их стряпни?
София сжала губы в куриную гузку, имитируя своих друзей из американского колледжа, и произнесла:
– Давай попробуй.
Как это ни странно, она была последней в ряду лиц, успевших побывать в новом мексиканском ресторане в "Гранд-отеле". София знала, что они будут настаивать на том, чтобы обслужить ее бесплатно в знак благодарности за рекламу. Но, хотя они и слышали, как она озвучивала рекламу, и знали, что она будет продолжать делать это каждую последующую неделю, все-таки в воздухе чувствовалось некоторое замешательство. Может быть, ей это просто показалось, может быть, она чрезмерно чувствительна. Так или иначе, но здешняя администрация, несомненно, учтет все ее бесплатные трапезы в этом заведении.
Метрдотель вновь и вновь возвращался к их столику с бутылкой текилы, спрашивая, не желают ли они повторить. Он явно стремился показать, что это презент от него им, от его бизнеса их бизнесу. Юсуф осушал рюмку, говоря: "До встречи в Мексике". София ничего не имела против отношений "услуга за услугу", но все-таки, пока радиостанция переживала трудные времена, она предпочла бы расчеты наличными. Юсуф закончил свой очередной акт соль-лимон, но мэтр не отходил от их столика, нянча бутылку с текилой у груди. София поняла, что он хочет что-то сказать.
Он спросил:
– Скажите, а что это сделалось с вашей программой?
– Вам что-то не нравится?
– Вы теперь называете ее "Музыка, которую вы не хотите услышать".
София начала вчера новое шоу и уже получила массу отзывов.
– Это альтернативная музыка, – объяснила она.
– Ладно, я понимаю. Но я думаю, что музыка, которую люди хотят услышать, лучше, чем музыка, которую они не хотят услышать. Это мое мнение.
Он имел в виду, что это его мнение как бизнесмена и специалиста по рекламе, хотя он и предпочел бы не платить за рекламу наличными. Он был старшим сыном в семье, владевшей этим отелем, и явно много думал о деньгах.
– Старая программа осталась, – сказала София. – На той же волне.
– Да, но с Юсуфом.
Тут уж Юсуф полез в драку. До сих пор он хранил молчание.
– Что вы имеете в виду? С Юсуфом, что, набило оскомину?
– Не обижайтесь, Юсуф. Но вы будто читаете новости. Вроде: "Сейчас прозвучит ваша любимая музыка, и еще два человека умерли от сердечного приступа".
Вообще-то Юсуф не хотел брать программу Софии. И теперь он чувствовал, что заслужил некоторую поддержку.
– Что вы хотите, я веду ее всего два дня. Имейте терпение. Что бы вы сказали, если бы на второй день после открытия вашего ресторана кто-нибудь из посетителей спросил бы у вас: "Что с вашей официанткой?"
– А что с нашей официанткой?
София встала и сказала:
– Извините меня. Я на минуту.
Она знала, что когда вернется из дамской комнаты, ситуация успокоится. Юсуф сбавит обороты, да и мэтр даст задний ход. Живя на пороховой бочке, лучше не играть с огнем. Конечно, проблема была еще и в том, что когда подавляется что-то одно, другое так и рвется наружу.
Проходя по фойе, София услышала, как какой-то англичанин разговаривал с одним из метрдотелей. Краем глаза она заметила, что ему где-то под сорок пять, на нем широкие хлопчатобумажные брюки синего цвета и белая рубашка свободного покроя – безразмерная, с ниспадающими складками. В нем не было ничего особенного, но, пройдя еще пару шагов, она вдруг остановилась, поняв, что знает его. София оглянулась. Он скрестил руки на груди и навалился на стойку перед портье, выясняя, действительно ли не было никаких сообщений для комнаты № 210.
София мыла руки и все пыталась вспомнить, кто же это такой. Она перебирала всевозможные варианты: заезжий профессор, писатель, чью лекцию она как-то посетила в университете, завсегдатай бара – англичанин, чувствующий себя в Париже как дома. Может, она просто видела его на фотографии – какая-нибудь второстепенная знаменитость. На обратном пути в ресторан она остановилась в дверях и осмотрелась по сторонам. Мужчина сидел один в углу у окна и изучал меню. Текиле он предпочел бутылку виски "Black Label", которая теперь стояла перед ним на столе.
Когда она вернулась на место, Юсуф уже пил за процветание гостиницы – они с метрдотелем все уладили. София кивком указала на мужчину и шепотом спросила:
– Кто это?
Метрдотель взглянул на него и сказал:
– Это? Какой-то ирландец, уже два дня как здесь. По прибытии его пришлось втаскивать в комнату. Дымовая граната угодила прямо в такси, когда он проезжал Гробницу Рахили. Он почти ничего не видел и едва дышал.
– Граната в такси? Это серьезно. Мэтр повел плечами.
– Его осмотрел доктор Алави. И сказал, что ничего страшного, что в конце концов он оклемается.
Все трое оглянулись, но постарались сделать это очень быстро.
Мужчина определенно был не в своей тарелке, сидел один и непрерывно то брал в руки меню, то откладывал его в сторону. То возьмет, то положит, то возьмет, то положит, словно вообще не знал, что это за штука. София стала отказываться от мысли про профессора, хотя, возможно, это слезоточивый газ так на него подействовал.
– Может, нам взять у него интервью? – предложила она.
Жизнь у Дэвида была очень бурной. По рассказам, его могли бы принять за путешественника мирового класса, а то и еще круче – за мастера самолетного спорта. Но в последние годы он что-то стал сдавать. Вот уже пятый день он валяется в Вифлееме кверху задницей, и все из-за газа "си-эс", который, наложившись на самолетную болезнь, так и приковал его к койке. А вчера ночью? Он почти совсем не спал. И спи он не спи, все равно невозможно ни на чем сконцентрироваться, даже на самых простейших вещах. Взять хотя бы аптеку. Он сразу нашел ее по знаку – стакан мартини с обвивающей его змеей, заключенный в красный полумесяц, – арабская версия международного знака "Скорой помощи". Но вместо того чтобы приобрести необходимые средства и гигиенические принадлежности, он купил по рецепту врача таблетки от тошноты да тюбик зубной пасты. О том, что нужна еще и зубная щетка, он даже не вспомнил, не говоря уж о тальке, чтобы решить проблему натирания в паху по этой жаре. А пластырь для стертых сандалиями ног, а пакетик "Тумса" от расстройства желудка – да мало ли что еще. В следующий раз надо ходить со списком.
Вифлеем показался ему шумным и не особенно привлекательным местом. Но, может, приди он в себя, все предстанет в ином свете. Он ведь еще не видел туристических достопримечательностей. Он и на двадцать ярдов пока не отходил от отеля, да и то тут же вернулся в комнату для сиесты. И не потому, что боялся оказаться в центре очередного волнения. В отеле человек за стойкой объяснил ему, что последнее время на Гробнице Рахили местная молодежь и солдаты пользуются слезоточивым газом только во второй половине дня. Он заверил Дэвида, что ему лично ничего не грозит. Дэвид согласно кивнул, признав, что просто устал.
Когда и голова, и тело, и душа его вновь соединятся воедино, он как следует все здесь изучит. Куда спешить? Пока что ему хочется только спать.
Сегодня днем Дэвид попытался устроить сиесту. Оставил он свои попытки, лишь когда на улице уже стемнело.
Он почистил зубы, выдавив каплю полосатой пасты себе на палец. Привкус налета так и не исчез. Он набрал полный рот воды прямо из-под крана, даже не спросив, можно ли ее пить. Единственная забота о своем здоровье, которую он проявил, заключалась в том, что он старался не слишком долго полоскать этой водою рот. Потом Дэвид уселся на кровать и в пятидесятый раз принялся все перерывать в поисках пакетика кайфа, который запропастился неизвестно куда по пути из аэропорта в отель. Вероятнее всего, пакетик вывалился у него из носка, когда сам он катался по улице, задыхаясь от газа, и теперь лежит себе преспокойненько где-то в грязи, а то и вообще прилепился, как жвачка, к чьему-нибудь ботинку. Все, что у него оставалось, – это пачка бумажек "Ризла", подаренная молоденькой хиппушкой в аэропорту.
