Город одиноких (сборник) - Левандовский Борис (читать книги онлайн полностью .txt) 📗
Он стоял перед черным исполином, чья голова достигала самых туч. Влад посмотрел вверх, но у исполина не было лица, он видел лишь очерченный, будто тушью, силуэт с горящими глазами без зрачков, которые были наполнены, как текущая лава, меняющимся узором расплавленного золота. Эти глаза смотрели на него, и Влад понял, что это были глаза бога.
– ГОТОВ ЛИ ТЫ ПРИНЯТЬ ЗЕРНО ИСТИНЫ? – вопросил исполин.
– Да, – ответил Влад.
– ГОТОВ ЛИ СТАТЬ НА СТОРОНУ ТЕХ, КТО УСТАНАВЛИВАЕТ ПРАВИЛА?
– Да.
– ЖЕЛАЕШЬ ЛИ ТЫ ВСТУПИТЬ В БОЛЬШУЮ ИГРУ?
– Да. – Влад неотрывно смотрел в глаза бога, которому присягал, напитываясь радостным ужасом и трепетом азарта; видя армии других, идущих с ним в ночи на зов золотистых глаз, полчища чудовищ и древних мертвецов, слыша их вой и ощущая дрожь кладбищенской земли, той, что вскипала под Чернобылем, озаряемая сполохами багряного зарева, надвигающегося из-за этих низких, клубящихся туч над головой исполина – это был Большой Финал.
– Да!
– АМИНЬ!
Исполин пнул ногой припаркованый у тротуара автомобиль, и тот, кувыркаясь в воздухе, взмыл над пустынной улицей и врезался в угол здания отеля «Жорж». Фасадная стена пошла трещинами и обрушилась с оглушительным грохотом на мостовую. За ней последовали оголенные этажи, поднимая клубы пепельно-серого дыма и высекая искры.
Вдруг от оседающего здания с треском ломающегося асфальта по земле поползла густая сеть разломов, быстро расширяясь и расширяясь…
Глава 5
Отец сидел на стуле рядом с его кроватью и пристально смотрел, как он открывает глаза и медленно возвращается в бренный мир, где в голове шумит с похмелья, а жизнь улыбается всегда кому-то другому.
– Я хочу знать, откуда это? – сказал отец, теребя в руках деньги. Часы за его спиной показывали десять, значит, они уже все знали. Пришло время открытой игры.
– От друга, – Влад сел на постели, может быть, впервые в жизни прямо глядя отцу в глаза. – От лучшего друга.
– На твоей работе мне сказали…
Влад отмахнулся:
– Забудь, это было с кем-то другим. Это был не я.
– Но почему? Сколько ты был намерен еще продолжать это… этот фарс? Почему ничего не сказал?
Человек, который сидел перед ним, нервно перебирая мозолистые пальцы, выглядел растерянным и жалким. Вот так всегда, подумал Влад, стоит немного изменить правила, и они сразу теряют опору.
Он слышал, как мать умывается в ванной. Знала ли она? Возможно, еще нет. Но это больше не имело значения.
– Как я от вас устал… – произнес Влад, подтягивая к себе подушку и наблюдая, как меняется взгляд отца, становится изумленным. Но ему все равно не понять. – Устал от вас всех.
– Прекрати! – Отец подался вперед, но Влад швырнул подушку в него, и тот осел назад.
– Почему?
– Потому что, – Влад приставил дуло «парабеллума» к подушке и спустил курок. Раздался глухой хлопок, взметнувший облако пуха.
Перешагнув через упавшее тело, Влад направился в кухню за ножом, которым так удобно было сечь капусту.
А затем открыл дверь ванной.
– Доброе утро, мама…
Где-то он уже видел этот отраженный в зеркале взгляд.
Он шел по городу и улыбался, парень, вместе с которым в тот день умерли 90-е, давшие второй шанс попсе и жизнь поколению «пепси», шел, насвистывая тему узких улиц и палой листвы тротуаров, слушающих осенний львовский шансон.
Сгоревший
1
Телефонный звонок раздался, когда Жанна вернулась из малоприятного в слякоть, но вынужденного турне по магазинам – последние запасы кончились еще вчера. Она отнесла пакеты в кухню, там же пристроила сушиться мокрый плащ и лишь затем, перейдя в комнату, сняла трубку. Телефон успел дважды умолкнуть и столько же раз начинал звонить снова.
В последнее время ей звонили не часто, и то больше ошибались номером. А сейчас, скорее всего, пытались связаться из рекрутингового агентства – ничего, никуда она от них не денется.
– Алло?
– Наконец-то, – женским тембром ответила трубка. – Ты уже дома?
Глупый вопрос.
«Нет, в дом забрался вор и говорит моим голосом».
– Кто это?
– Ах ты маленькая склеротичная сучонка…
– Марта?! – Воскликнула Жанна, едва сдержавшись, чтобы не разрыдаться в трубку. Ну конечно, только в ее манере было дозваниваться так, словно она погорелец, забытый впопыхах спасательной командой на крыше пылающего дома. – Когда ты вернулась?
– Час назад. И сразу вспомнила о своей лучшей коллежанке. Знаешь, о ком это я?
– Догадываюсь, – сказала Жанна, видя расплывшуюся, будто через стенку аквариума, комнату. – Молодец, что сразу позвонила.
– Ну? – многозначительно произнесла Марта.
– Ты о чем?
– Не о чем, а о ком – как его зовут?
– Никак.
– То есть, – протянула Марта, – хочешь сказать, что ты по-прежнему одна?
– И что в этом странного? Или, может, на меня это не похоже?
– Откуда мне знать, за пол года многое меняется.
– Ты надолго? – спросила Жанна, переводя стрелку разговора на другие рельсы.
– Недели на две, может быть, на три. Пока Роберта не направят в новый филиал. А все это время я намерена провести во Львове, так что времени у нас будет навалом… Господи, да ты даже не представляешь, как я рада тебя снова услышать, так близко.
– Тогда приезжай как можно скорее.
Марта долго молчала, как бы взвешивая их короткий разговор и прокручивая в уме фразу за фразой. Затем сказала:
– Выкладывай, что случилось?
Что она могла ответить?
Кошмар вернулся в ее жизнь после трех лет забвения и надежды, что все давно позади – надежно заперто в прошлом, где разложилось на безопасные частицы памяти, как и следует погребенному мертвецу. Вернулся целиком и внезапно, будто никуда не исчезал, а годы относительного спокойствия были всего лишь обманчивым сном.
Она точно помнила мгновение, когда этот погребенный труп вновь обрел плоть. 11 сентября – день, когда в Нью-Йорке падали небоскребы Всемирного торгового центра, а Усама Бен Ладен, усмехаясь в бороду, объявил войну всему миру. Придя с работы, она включила телевизор и увидела, как в набитое людьми огромное здание врезается пассажирский авиалайнер…
Несколько минут она в шоке следила за происходящим на экране (тем временем еще одно здание протаранил второй самолет), не понимая, то ли это какой-то жуткий розыгрыш, то ли правда, которую отказывался принимать рассудок. Когда вдруг голос диктора отдалился куда-то на задний план и вместо огромных клубов черного дыма над Манхэттеном, словно из фильма о вторжении инопланетян, и мечущихся в панике людей… она увидела лицо Анджея, кричащее ей из горящей машины.
С той ночи оно вновь стало преследовать ее в кошмарных снах, от которых, как ей донедавна казалось, она избавилась навсегда, – каждую ночь в течение последних восьми недель. Днем оно выжидало в темной глубине, чтобы тут же проявиться, как фотоснимок на бумаге, стоило ей только закрыть глаза или оказаться в плохо освещенном месте. Оно преследовало ее повсюду.
Но она не могла и не желала говорить об этом по телефону, потому что наверняка разревелась бы, даже не начав, а если бы и смогла… слова, перенесенные проводами, звучат так натянуто и глупо – невозможно донести до кого-то то, что твориться у тебя внутри и не может увидеть никто посторонний, даже если это твоя лучшая подруга.
– Приезжай.
После разговора с Мартой гнет невидимых тисков чуть ослабился, но по горькому опыту Жанна знала, что это ненадолго – к ночи они вновь сдавят ее вязкими объятиями, только гораздо сильнее, чем днем.
В десять вечера она приняла сразу три дозы снотворного, чтобы избавить себя от сновидений хотя бы на несколько часов, и отогнала мысль, что, возможно, уже в следующий раз этого количества ее организму, быстро привыкающему к маленьким добрым пилюлям, окажется не достаточно.
