Животная пища - Барлоу Джон Перри (серии книг читать бесплатно .txt) 📗
Всем налили чаю, чтобы отметить радостное событие и тем завершить нежданное торжество. На кухне воцарилось молчание. «Придется их утопить», – прошептал кто-то, а остальные, не в силах возразить, робко опустили глаза. Когда всех окончательно одолел ужас, они стали раздумывать, кто бы мог приютить котят.
– Миссис Теккер теперь вдова, – сказал повар.
– Да, да, она точно возьмет одного! – последовал дружный ответ. – Конечно, возьмет, оно так веселее будет!
Все взгляды неизбежно возвратились к бело-рыжим котятам, к их беспомощным, только-только народившимся мордочкам. Казалось, для них обязательно найдется дом. Однако каждый в глубине души понимал, что сегодня же утром в старый мешок из-под муки наложат камней и понесут этот мешок к речке.
Управляющий допил чай. Все поняли, что это значит, и тоже допили. Только две судомойки до сих пор возились с котятами.
Любовь Маркхэма к кошкам прежде ограничивалась признательностью: благодаря им в доме не было грызунов. Он гордо наблюдал за громадной рыжей охотницей, когда та в ожидании благодарности приносила ему очередную задушенную крысу. Но теперь он весь исполнился восхищением к этой бедняжке, незаметно выносившей четырех котят и разродившейся прямо на каменном полу. Он прокрался обратно в кладовку, где спала героиня, чтобы еще разок ее погладить. И там обнаружил его. Пятого котенка. Мертвого. Маркхэм стоял в двери и глядел то на спящую кошку, то на пушистый комочек, скрытый в темном углу. Будет лучше забрать его сейчас, чтобы бедная мать, проснувшись, не увидела мертвого детеныша. Он тихо подкрался и вытянул из-под нее лоскут ткани, готовясь завернуть в него котенка. Но тут в кладовку ворвалась расстроенная судомойка с четырьмя котятами на руках. Она положила их на пол, словно ребенок, которому наскучила игрушка, и вышла, не обратив никакого внимания на Маркхэма (хотя тот простил ей маленькое ослушание). Убирать котенка он передумал и вернулся на кухню.
Несмотря на ранний час, люди принимались за работу нехотя. Откуда-то принесли старый мешок.
– Джон, – сказал он смотрителю, – в кладовке мертвый котенок. Наверно, умер ночью. Убери его, ладно?
Эти слова прозвучали как сигнал к действию. Маркхэм здесь главный, и именно он должен распорядиться, чтобы котят утопили. «Ну, придется их убить», – казалось, пробормотал он. И никто не расстроился, узнав о мертвом детеныше, – наоборот, ему повезло.
Смотритель ушел, а Маркхэм все стоял и теребил тряпку. Его подчиненные будто бы только и ждали от него приказа: «Ну, за дело! Чего рты разинули?!» Они хотели услышать его крик, тогда все встало бы на свои места, и им не пришлось бы корить себя за убийство. Но он молчал. Постепенно люди стали расходиться.
А потом вернулся Джон.
– Он не умер, сэр. И это не котенок!
Маркхэм замер на месте, его губы скривились в недоумении.
– То есть как? Он же был мертв минуту назад!
– Ну а теперь живехонек.
– Да и какая разница, черт побери?! Живой или мертвый, все едино.
– О, пожалуйста, ну давайте его оставим!!! – не выдержала одна судомойка. Она поняла, зачем нужен мешок, и теперь говорила так, словно остальных котят уже утопили, хотя они копошились в трех шагах от нее и начинали постигать вкус жизни. Джон покачал головой:
– Я… н… н… не… – на большее он был не способен.
– Да говори уже! – рявкнул Маркхэм и, не дожидаясь ответа, сам пошел в кладовку, где увидел все собственными глазами. Да, это был котенок, совершенно точно живой. Он тыкался носом в живот матери. И у него были крылья. Два тонких крыла гордо возвышались над тельцем между головой и плечами. Казалось, что ему оторвали лапы, а шкуру закрепили на обломках костей. От этих обломков к спине протянулись треугольники кожи. Крылья были тонкие, почти голые, и сквозь редкий мех просвечивала розовато-серая кожа.
Управляющий так и впился глазами в темный угол комнаты и некоторое время не мог их отвести. «Кажется, я схожу с ума». Он моргнул и на сей раз увидел в котенке знакомые кошачьи черты. На мгновение Маркхэм окончательно запутался и даже спросил себя, с какой стати он стоит в кладовке и смотрит на какого-то котенка, но потом вновь разглядел, что у детеныша в отличие от его братьев и сестер есть два больших сформировавшихся крыла.
Мать пошевелилась, и ум Маркхэма мгновенно устремился сразу в трех направлениях, оставив на месте здравого смысла лишь полную неразбериху. Он увидел себя со стороны, рядом с кошкой, явившей на свет омерзительное создание. Конечно, она одержима дьяволом, пусть и охотится на крыс. Отродье, которое она укрыла в своем порочном чреве, – грех перед Богом. Несомненно. «От-родь-е», – медленно повторил он про себя, будто убеждаясь в единственно верном значении этого слова. От-родь-е.
Но тут Маркхэм засомневался. У кошек ведь нет души. Нет? Конечно, нет. Тогда при чем же тут дьявол? И как же мог… как мог Господь допустить… Управляющий настолько погрузился в выяснение причин, что его мысли рождались по инерции и вне рассудка. Значит, Бог создал животных на пятый день (или на шестой?). Не суть. Главное, замешан ли тут дьявол? Библия. Библия! Что там говорится? Маркхэм, как и все остальные, слышал много историй об уродцах. Несколько лет назад, к примеру, на соседней ферме родился пятиногий теленок. Один его вид внушал такой ужас, что через пару дней фермер, ведомый божественным провидением, перерезал ему горло. А ведь сколько денег мог заработать на ярмарке! Но то – совсем другое дело. Уродством нынче никого не удивишь. А это… это вряд ли можно назвать уродством. Крылья котенка такой совершенной формы, что кажется, вот-вот услышишь рядом сардонический хохот ведьмы. Маркхэм закрыл глаза и представил себе кошку в полете. Вот она плавно скользит по воздуху, взмахивая крыльями… Нет. Это злой промысел, полукровка, созданная дьяволом и посланная на землю, чтобы явиться Человеку. И неизвестно почему, посетившая именно его работный дом.
Маркхэм все стоял в дверях кладовки, и его гробовое молчание привлекло внимание остальных. Один за другим они издавали возгласы ужаса и удивления, когда подходили к управляющему и видели котенка, который теперь оживился и даже, сонно потягиваясь, махал крыльями. Люди толпились за спиной Маркхэма – они не решались войти, но сгорали от желания собственными глазами увидеть кошачье отродье, поэтому напирали на управляющего сзади, мало-помалу тесня его вперед. Кончилось тем, что вся толпа ввалилась в кладовку. Кошка, все еще немного вялая после родов, но исступленно охраняющая свое дитя, вскочила на ноги и зашипела. Она закрыла котенка телом. Крылья били ее по животу, а крошечная головка торчала между передними лапами.
С криками и визгами люди бросились в дальний конец кухни, где прижались друг к другу и задрожали, наперебой что-то бормоча. Горничных отправили во двор успокаиваться. Бедный смотритель Джон только и твердил: «Да это ж лукавый!», так что в конце концов ему поверили даже самые недоверчивые. Но почему дьявол выбрал их? Почему грязные лапы сатаны коснулись именно их, почему эта тварь появилась у них на кухне? Когда коллективный разум не смог найти даже самой незначительной зацепки для решения этой задачи, возник другой вопрос, хотя никто не осмеливался задать его вслух. Однако чем больше проходило времени, тем более осознанной становилась мысль о крылатом котенке и тем громче звучал в их головах этот вопрос: сможет ли он летать?
В кладовке остался только Маркхэм. Он смотрел в упор на рассвирепевшую охотницу и иной раз видел маленькие глазки котенка, которые – разве такое возможно? – уже открывались. Остальные четверо беспомощно и слепо ползали неподалеку, забытые матерью. Та защищала только одного отпрыска. В ее напряженной позе интуитивно читалось предостережение, и более чем убедительное: если котенку суждено умереть, то сначала умрет она.
Маркхэм вернулся на кухню в поисках молока. В поднявшейся суматохе его не заметили – две судомойки, кажется, были на грани истерики. Потом он снова вошел в кладовку и присел рядом с кошкой, которая угрожающе выгнула спину. Пока Маркхэм наливал молоко, она смотрела на него с интересом, но только он стал двигать к ней блюдце, как кошка снова почуяла опасность и зашипела, сбиваясь на низкий рык, и он ощутил на лице ее жаркое металлическое дыхание. Их разделяло всего несколько дюймов, и каждый волосок на ее теле вздыбился. Наконец край тарелки уперся в передние лапы охотницы. Несколько капель молока пролились на пол, и котенок стал нюхать их с настороженностью взрослого кота. Мать не шевелилась. У нее в груди все клокотало, тело напряглось в ожидании неотвратимого: когда Маркхэм схватит ее детеныша, она вопьется передними лапами в его глаза, а задними вспорет мягкие подушки щек. Она видит, как глаза человека бегают из стороны в сторону. Мишень прямо перед ней. Все готово к атаке. Но Маркхэм ничего не сделал. Он просто смотрел.
